Я к вам приду
Я к Вам приду убогим и бездомным,
Фонарь, подъезда чёрная дыра.
И этот дом, седой и зачумлённый,
Меня, даст Бог, пригреет до утра.
Моя постель, обычно, на террасе,
Подсолит память стынущую кровь.
Я- тот же Ваш обычный одноклассник,
А Вы моя тогдашняя любовь...
Я к Вам приду ни вопреки, ни ради
Без неизменно джинсовых штанов,
Без грильяжа в фальшивом шоколаде,
Не убелив остротою зубов.
Моей судьбы теперь ботинки лижет
Бродячий пёс смятений и молвы
И я- до тех, кто нынче сердцу ближе,
Когда тоска зальёт до синевы.
?А помнишь как с Васоном-
Плотик на прудах,
И в шалаше житьё бесово,
Слёзы как слюда?...?
?Не может быть такого...?
Я к Вам приду, не клея восхищенья
Как ярлыки к поношенным вещам.
И если Вы созрели для прощенья,
Сейчас я тот, кого пора прощать.
Нам наскрипит мотивчик стародавний,
Сверчок запечный,- марш для удальцов,
И я прошу, не закрывайте ставни,
Чтобы Луна ласкала Вам лицо.
Средь Ваших всех пижонов и дебилов,
Мой стог всегда стоял особняком.
Как ни крути, ведь всё же что- то было,
То, что забыть и помнить нелегко.
Я к Вам приду убогим и бездомным,
Пострекотать и мяса нарастить,
Не вспоминая, злобясь, поимённо,
Кому грехи не вышло отпустить...
1997
Фонарь, подъезда чёрная дыра.
И этот дом, седой и зачумлённый,
Меня, даст Бог, пригреет до утра.
Моя постель, обычно, на террасе,
Подсолит память стынущую кровь.
Я- тот же Ваш обычный одноклассник,
А Вы моя тогдашняя любовь...
Я к Вам приду ни вопреки, ни ради
Без неизменно джинсовых штанов,
Без грильяжа в фальшивом шоколаде,
Не убелив остротою зубов.
Моей судьбы теперь ботинки лижет
Бродячий пёс смятений и молвы
И я- до тех, кто нынче сердцу ближе,
Когда тоска зальёт до синевы.
?А помнишь как с Васоном-
Плотик на прудах,
И в шалаше житьё бесово,
Слёзы как слюда?...?
?Не может быть такого...?
Я к Вам приду, не клея восхищенья
Как ярлыки к поношенным вещам.
И если Вы созрели для прощенья,
Сейчас я тот, кого пора прощать.
Нам наскрипит мотивчик стародавний,
Сверчок запечный,- марш для удальцов,
И я прошу, не закрывайте ставни,
Чтобы Луна ласкала Вам лицо.
Средь Ваших всех пижонов и дебилов,
Мой стог всегда стоял особняком.
Как ни крути, ведь всё же что- то было,
То, что забыть и помнить нелегко.
Я к Вам приду убогим и бездомным,
Пострекотать и мяса нарастить,
Не вспоминая, злобясь, поимённо,
Кому грехи не вышло отпустить...
1997
Метки: