Наизнанку

Ненавижу я фильмы - романы,
Слишком много в сюжете вранья,
В них играют шуты, наркоманы,
И весь травит мотив болтовня.

Игроки все не верят в мотивы,
Им всем сложно себя побороть,
Они знают, все чувства, порывы -
Это то, что даёт лишь плоть.

Они все знают фарсы, маски,
И ложь, обман в их костном мозге,
И намалёваны на лица краски,
Аплодисменты бьют как розги.

И когда со сцены, с опаской,
Мой затравленный взгляд сверлит зал,
На меня смотрят злобною лаской,
Я жду фразы "Окончен бал!".

"Ты наивная крыса с помойки",
Говорит мне с издёвкой суфлёр,
Он мне шепчет, смеясь из-за стойки:
"Раз присел, то держи наш костёр!".

Как же я хочу крылья расправить,
Те, сгоревшие под крики "Бис!",
Я хочу не своё всё оставить,
Но толпа за ноги тянет вниз.

И когда пустой и голодный
Не моргая вхожу я в свой дом,
Там ковёр и кровати холодны,
Тело ноет побитым котом.

Нечисть скромно об кожу трётся,
Говорит мне о бреде и сне,
Тихо шепчет на ухо, смеётся,
О полётах волшебных в окне.

А потом берёт кротко ножик,
И пускает мне кровь не спеша,
Режет вены при помощи ложек,
А потом жадно пьёт, не дыша.

Ловя кайф от боли и стонов
Они сходят с ума по мне,
Люди строят для них тьму притонов,
Нечисть правит во всех их извне.

Это властный закон для всех тех,
Кто попал на , поводок,
В их ушах правит сладость, смех, грех,
Все кто против, ныряйте в сток!

Вот я выпит, опустошённый,
Мне не вытащить игл из вен,
И сном разума вновь поражённый
Не могу разломать толщу стен,

Разделяющих разум и тело,
Душу, чувства, талант и взгляд,
И измятая кожа вспотела,
Изливая на пол весь яд.

Вот тогда начинаю я верить
В то, что Бог знает лучше, чем все.
Хоть не знаю, как это проверить,
Эта быль встаёт во всей красе.

Каждый вечер звёзды я вижу,
Они с жалостью смотрят на нас,
И тихонько скрипят ,
Восстанавливая мой каркас,

Чтобы завтра я был снова молод,
Смог играть без истерик и слёз,
Чтоб потом ощутить тот же голод
По питанию из сказок и грёз.

Ты будешь свеженький, красивый,
Свой голос не сорвёшь крикливый,
Не будешь убегать со сцены,
И оправдаешь свою цену.

И вот снова я в гриме и в краске,
И весь пафос сияет, блестит,
И оркестр не терпит фиаско,
Хоть в их музыке ветер свистит.

И опять заорут комплименты
Те, кто держит в руках билет,
И обрушат аплодисменты,
Хоть и правды в их отзвуках нет.

И опять мы должны поклониться,
Сдерживая все слёзы в глазах,
А иначе рискуем разбиться,
Улетев, развалившись на прах.

Птицы летают смело,
Не скрываю к ним зависть свою,
Но способность летать уж истлела,
И поэтому я лишь пою,
Улыбаюсь и пою,
Через боль смеюсь, пою...