Снежинка

На свете нет прекрасней Вас.
Вы вся — изящество, ажур и жгуче-льдистый трепет.
Вот вы - со мной, и я не в силах глаз
Отнять от пальца, где случилась наша встреча.

В поэзии bone ton - немного повздыхать,
О роке, фатуме и о судьбе-злодейке,
Которые вольны нас всех швырять,
Как купчики на паперти - копейки.

Не стану. Впрочем, все же повздыхал.
Добавить нечего к изложенному мне.
Когда вы здесь, cherie, то мир вокруг лишь - зал
для вашего une marche en tout beaute.

Дыхание, что вас могло согреть,
Или сорвать в волнующий полет,
Приходится мне сдерживать, увы.
Оно, едва коснувшись, вас убьет.

А впрочем, может статься, что и вы,
Наученные массовой культурой,
Мечтаете сгореть в огне большой любви,
Бок о бок с дамской литмакулатурой?

Оставьте мотылькам печальный сей удел
И прочим, тронутым легендой об Икаре.
Вы знаете, я вас спросить хотел:
Какое ваше мнение о паре?

Он есть? Или за гробом - тьма и тлен?
Как в вышних весях будет тот обслужен,
Кто испарился, сбросив дольний плен,
Положим, из грязнейшей в мире лужи?

Вы говорите, воздаяние? Бог весть.
А мне всё как-то верится, представьте,
Что нас там встретит более Творец,
и менее - задёрганный бухгалтер.

Отправим, впрочем, похоронный звон,
За рамки нашей дружеской беседы.
Прошу вас, расскажите мне о том.
Как в детстве вам жилось на синем небе.

Не помните? Как жаль, а я из первых рук
Хотел узнать про ваши палестины.
Да, я бываю часто в тех краях,
Но всё транзитом: не впускают до кончины.

Что с вами? Почему печальны вы?
Поникли вдруг, лучи - на мокром месте.
Условия в природе таковы,
Что нет возможности нам быть подолгу вместе.

Летите же! Храни вас дед Мороз.
Борей храни. И гипер и обычный.
У нас всё было с вами невсерьез,
Но, видит бог, до милого прилично.