Нажитое
У вас все также звенят цикады, и волны тихо поют в ночи,
А утром в свежести винограда полощет солнце свои лучи,
Под мушмулою ползет улитка, таща по гальке скорлупку-дом,
Ты ждешь, как скрипнет в саду калитка и звук шагов за пустым окном.
Устало сердце, скребется осень, укрыв дорогу к нему листвой
И ароматами мха и сосен, как мама дочку, ведет домой.
С годами память почти тактильна и невесома, что желтый лист.
Казаться слабой, остаться сильной, - слепой с рождения пианист
В соседнем доме играет хору, и ты застынешь у полотна –
Буджакской степью, по косогорам плывет родимая сторона.
Под звук чимпоя и флуераша и колокольный свят-перезвон
Ты спрячешь землю – Грааля чашу - в скорлупку сердца, твой Аваллон.
А утром в свежести винограда полощет солнце свои лучи,
Под мушмулою ползет улитка, таща по гальке скорлупку-дом,
Ты ждешь, как скрипнет в саду калитка и звук шагов за пустым окном.
Устало сердце, скребется осень, укрыв дорогу к нему листвой
И ароматами мха и сосен, как мама дочку, ведет домой.
С годами память почти тактильна и невесома, что желтый лист.
Казаться слабой, остаться сильной, - слепой с рождения пианист
В соседнем доме играет хору, и ты застынешь у полотна –
Буджакской степью, по косогорам плывет родимая сторона.
Под звук чимпоя и флуераша и колокольный свят-перезвон
Ты спрячешь землю – Грааля чашу - в скорлупку сердца, твой Аваллон.
Метки: