молитва-82

ГЛАМУРНЫЕ ДАМОЧКИ. JOEL ROUGIE



*********************




МОЛИТВА

И долгие дни \ Молитвы с дождём шептать, \ Писать свой дневник, \ Стихи о любви.. Опять \ Письма или встречи ждать Алёна Алексеева

И не скажет никто ему: Лучше прочел бы молитву.\ Зачитался, мой бедный, ложился бы спать, да и поздно. Александр Кушнер ПОМЕТЫ НА ПОЛЯХ

и она вставала на них наверное молилась своему небу\ если бы я там был отвечаю я бы встал тоже и заснул\ и так я и проспал пока не услышал как со своего стула \ она зовет меня как будто мы знакомы\ я подошел мы покурили и разошлись\ дождь закончился через 4 дня с утра пахло травой Никита Сафонов ?Волга? 2008, №2(415) дерево

И ты молись, молись, жена!\ Одна лишь вера нам нужна —\ Что с Водолеем, с соловьем\ Не просто живы, но живем. Даур Зантария ?Новый Мир? 1996, №12

Как в Тебя она верила, как молилась!\ "Отче наш" говорит перед сном, бывало,\ а душа, переполненная любовью,\ так и бьется в груди ее пташкой малой. СЕРАФИН ХОСЕ ГАРСИЯ(1908-1985) Перевод Д.Орловской МОЛИТВА

Как здесь лица испитые множатся!\ Но о них я судить не берусь…\ И так молится, жалобно молится\ Под МакДоналдсом Новая Русь! \ Елена Позина ?Слово\Word? 2006, №51 Вечерняя Москва



АЛЕКСАНДР ГОРОДНИЦКИЙ Сб. СТИХИ И ПЕСНИ 2016
Меж Москвой и Ленинградом (1977–1983)
Дух времени
Кто за грядущее в ответе,
Монгол, усатый ли грузин?
Дух времени не есть ли ветер,
Как утверждает Карамзин?
Орошено какою тучей,
Из чьих краев принесено,
Взошло на почве нашей тучной
Холопства горькое зерно?
Страшнее нет господней кары,
Не отмолить ее в ночах,
Опричнина или татары
В нас воспитали этот страх?
Стране, где рабство выше нормы
Укоренилось за года,
Вредны внезапные реформы,
Как голодающим еда.
Земля в вечернем освещенье,
И понимается не вдруг,
Что не способно просвещенье
Сей тяжкий вылечить недуг.
Откуда брать исток надежде,
Где корень нынешних потерь?
Как мы вперед смотрели прежде,
Так смотрим в прошлое теперь!
1983




АЛЕКСАНДР ГОРОДНИЦКИЙ Сб. СТИХИ И ПЕСНИ 2016
Колокол Ллойда (1984–1990)
?Боюсь запоздалой любви…?
Боюсь запоздалой любви,
Беспомощной и бесполезной.
Так детских боятся болезней,
Сокрытых у взрослых в крови.
Боюсь запоздалой любви,
Щемящей ее ностальгии.
Уже мы не станем другими,
Как годы назад ни зови.
Был потом посолен мой хлеб.
И все же, уставший молиться,
Боюсь я теперь убедиться,
Что был я наивен и слеп.
Когда на пороге зима,
Высаживать поздно коренья.
Милее мне прежняя тьма,
Чем позднее это прозренье.
Боюсь непрочитанных книг,
Грозящих моим убежденьям, —
Так кости боится старик
Сломать неудачным паденьем.
1987



Русская поэзия XIX века, том 1 БВЛ 1974 Серия 2. Книга 41 (105).
И. Крылов
Волк и Кот
Волк из лесу в деревню забежал,
Не в гости, но живот спасая;
За шкуру он свою дрожал:
Охотники за ним гнались и гончих стая.
Он рад бы в первые тут шмыгнуть ворота,
Да то лишь горе,
Что все ворота на запоре.
Вот видит Волк мой на заборе
Кота
И молит: ?Васенька, мой друг! скажи скорее.
Кто здесь из мужичков добрее,
Чтобы укрыть меня от злых моих врагов?
Ты слышишь лай собак и страшный звук рогов!
Все это ведь за мной?. — ?Проси скорей Степана;
Мужик предобрый он?, — Кот Васька говорит.
?То так; да у него я ободрал барана?.
?Ну, попытайся ж у Демьяна?.
?Боюсь, что на меня и он сердит;
Я у него унес козленка?.
?Беги ж, вон там живет Трофим?.
?К Трофиму? Нет, боюсь и встретиться я с ним:
Он на меня с весны грозится за ягненка!?
?Ну, плохо ж! Но авось тебя укроет Клим!?
?Ох, Вася, у него зарезал я теленка!?
?Что вижу, кум! Ты всем в деревне насолил, —
Сказал тут Васька Волку, —
Какую ж ты себе защиту здесь сулил?
Нет, в наших мужичках не столько мало толку,
Чтоб на свою беду тебя спасли они.
И правы, — сам себя вини:
Что ты посеял — то и жни?.
<1829–1830>




Русская поэзия XIX века, том 1 БВЛ 1974 Серия 2. Книга 41 (105).
К. Рылеев
Иван Сусанин
{372}
В исходе 1612 года юный Михаил Феодорович Романов, последняя отрасль Руриковой династии, скрывался в Костромской области. В то время Москву занимали поляки: сии пришельцы хотели утвердить на российском престоле царевича Владислава, сына короля их Сигизмунда III. Один отряд проникнул в костромские пределы и искал захватить Михаила. Вблизи от его убежища враги схватили Ивана Сусанина, жителя села Домнина, и требовали, чтобы он тайно провел их к жилищу будущего венценосца России. Как верный сын отечества, Сусанин захотел лучше погибнуть, нежели предательством спасти жизнь. Он повел поляков в противную сторону и известил Михаила об опасности: бывшие с ним успели увезти его. Раздраженные поляки убили Сусанина. По восшествии на престол Михаила Феодоровича (в 1613 г.) потомству Сусанина дана была жалованная грамота на участок земли при селе Домнине; ее подтверждали и последующие государи.
?Куда ты ведешь нас?.. не видно ни зги! —
Сусанину с сердцем вскричали враги. —
Мы вязнем и тонем в сугробинах снега;
Нам, знать, не добраться с тобой до ночлега.
Ты сбился, брат, верно, нарочно с пути;
Но тем Михаила тебе не спасти!
Пусть мы заблудились, пусть вьюга бушует,
Но смерти от ляхов ваш царь не минует!..
Веди ж нас, — так будет тебе за труды;
Иль бойся: не долго у нас до беды!
Заставил всю ночь нас пробиться с метелью…
Но что там чернеет в долине за елью??
?Деревня! — сарматам в ответ мужичок. —
Вот гумна, заборы, а вот и мосток.
За мною! в ворота! — избушечка эта
Во всякое время для гостя нагрета.
Войдите, — не бойтесь!? — ?Ну то-то, москаль!..
Какая же, братцы, чертовская даль!
Такой я проклятой не видывал ночи,
Слепились от снегу соколии очи…
Жупан мой — хоть выжми, нет нитки сухой! —
Вошед, проворчал так сармат молодой. —
Вина нам, хозяин! мы смокли, иззябли!
Скорей!.. не заставь нас приняться за сабли!?
Вот скатерть простая на стол постлана;
Поставлено пиво и кружка вина,
И русская каша и щи пред гостями,
И хлеб перед каждым большими ломтями.
В окончины ветер, бушуя, стучит;
Уныло и с треском лучина горит.
Давно уж за полночь!.. Сном крепким объяты.
Лежат беззаботно по лавкам сарматы.
Все в дымной избушке вкушают покой;
Один, настороже, Сусанин седой
Вполголоса молит в углу у иконы
Царю молодому святой обороны!..
Вдруг кто-то к воротам подъехал верхом.
Сусанин поднялся и в двери тайком…
?Ты ль это, родимый?… А я за тобою!
Куда ты уходишь ненастной порою?
За полночь… а ветер еще не затих;
Наводишь тоску лишь на сердце родных!?
?Приводит сам бог тебя к этому дому,
Мой сын, поспешай же к царю молодому;
Скажи Михаилу, чтоб скрылся скорей;
Что гордые ляхи, по злобе своей,
Его потаенно убить замышляют
И новой бедою Москве угрожают!
Скажи, что Сусанин спасает царя,
Любовью к отчизне и вере горя.
Скажи, что спасенье в одном лишь побеге
И что уж убийцы со мной на ночлеге?.
?Но что ты затеял? подумай, родной!
Убьют тебя ляхи… Что будет со мной?
И с юной сестрою, и с матерью хилой??
?Творец защитит вас святой своей силой.
Не даст он погибнуть, родимые, вам:
Покров и помощник он всем сиротам.
Прощай же, о сын мой, нам дорого время;
И помни: я гибну за русское племя!?




Русская поэзия XIX века, том 1 БВЛ 1974 Серия 2. Книга 41 (105).
Е. Баратынский
Уверение
Нет, обманула вас молва,
По-прежнему дышу я вами,
И надо мной свои права
Вы не утратили с годами.
Другим курил я фимиам,
Но вас носил в святыне сердца;
Молился новым образам,
Но с беспокойством староверца.
1824





Русская поэзия XIX века, том 1 БВЛ 1974 Серия 2. Книга 41 (105).
Е. Баратынский
Стансы
Судьбой наложенные цепи{467}
Упали с рук моих, и вновь
Я вижу вас, родные степи,
Моя начальная любовь.
Степного неба свод желанный,
Степного воздуха струи,
На вас я в неге бездыханной
Остановил глаза мои.
Но мне увидеть было слаще
Лес на покате двух холмов
И скромный дом в садовой чаще —
Приют младенческих годов.
Промчалось ты, златое время!
С тех пор по свету я бродил
И наблюдал людское племя
И, наблюдая, восскорбил.
Ко благу пылкое стремленье
От неба было мне дано;
Но обрело ли разделенье,
Но принесло ли плод оно?..
Я братьев знал{468}; но сны младые
Соединили нас на миг:
Далече бедствуют иные,
И в мире нет уже других{469}.
Я твой, родимая дуброва!
Но от насильственных судьбин
Молить хранительного крова
К тебе пришел я не один.
Привел под сень твою святую
Я соучастницу в мольбах —
Мою супругу молодую
С младенцем тихим на руках{470}.
Пускай, пускай в глуши смиренной,
С ней, милой, быт мой утая,
Других урочищей вселенной
Не буду помнить бытия.
Пускай, о свете не тоскуя,
Предав забвению людей,
Кумиры сердца сберегу я
Одни, одни в любви моей.
1827








Русская поэзия XIX века, том 1 БВЛ 1974 Серия 2. Книга 41 (105).
Н. Языков
Элегия
(?Свободы гордой вдохновенье!..?)
Свободы гордой вдохновенье!
Тебя не слушает народ:
Оно молчит, святое мщенье,
И на царя не восстает.
Пред адской силой самовластья,
Покорны вечному ярму,
Сердца не чувствуют несчастья
И ум не верует уму.
Я видел рабскую Россию
Перед святыней алтаря,
Гремя цепьми, склонивши выю,
Она молилась за царя.
1824





Русская поэзия XIX века, том 1 БВЛ 1974 Серия 2. Книга 41 (105).
И. Козлов
На погребение английского генерала сира Джона Мура{540}
{541}
Не бил барабан перед смутным полком,
Когда мы вождя хоронили,
И труп не с ружейным прощальным огнем
Мы в недра земли опустили.
И бедная почесть к ночи отдана;
Штыками могилу копали:
Нам тускло светила в тумане луна,
И факелы дымно сверкали.
На нем не усопших покров гробовой,
Лежит не в дощатой неволе —
Обернут в широкий свой плащ боевой,
Уснул он, как ратники в поле.
Недолго, но жарко молилась творцу
Дружина его удалая
И молча смотрела в лицо мертвецу,
О завтрашнем дне помышляя.
Быть может, наутро внезапно явясь,
Враг дерзкий, надменности полный,
Тебя не уважит, товарищ, а нас
Умчат невозвратные волны.
О нет, не коснется в таинственном сне
До храброго дума печали!
Твой одр одинокий в чужой стороне
Родимые руки постлали.
Еще не свершен был обряд роковой,
И час наступил разлученья;
И с валу ударил перун вестовой{542},
И нам он не вестник сраженья.
Прости же, товарищ! Здесь нет ничего
На память могилы кровавой;
И мы оставляем тебя одного
С твоею бессмертною славой.
<1825>




Русская поэзия XIX века, том 1 БВЛ 1974 Серия 2. Книга 41 (105).
Ф. Туманский
{594}
Птичка
{595}
Вчера я растворил темницу
Воздушной пленницы моей:
Я рощам возвратил певицу,
Я возвратил свободу ей.
Она исчезла, утопая
В сиянье голубого дня,
И так запела, улетая,
Как бы молилась за меня.
<1827>





Русская поэзия XIX века, том 1 БВЛ 1974 Серия 2. Книга 41 (105).
П. Ершов
{614}
Конек-Горбунок
Русская сказка в трех частях
{615}
Часть первая
Начинается сказка сказываться.
За горами, за лесами,
За широкими морями,
Против неба — на земле
Жил старик в одном селе.
У старинушки три сына:
Старший умный был детина,
Средний сын и так и сяк,
Младший вовсе был дурак.
Братья сеяли пшеницу
Да возили в град-столицу;
Знать, столица та была
Недалече от села.
Там пшеницу продавали,
Деньги счетом принимали
И с набитою сумой
Возвращалися домой.
В долгом времени аль вскоре
Приключилося им горе:
Кто-то в поле стал ходить
И пшеницу шевелить.
Мужички такой печали
Отродяся не видали;
Стали думать да гадать —
Как бы вора соглядать;
Наконец себе смекнули,
Чтоб стоять на карауле,
Хлеб ночами поберечь,
Злого вора подстеречь.
Вот, как стало лишь смеркаться,
Начал старший брат сбираться,
Вынул вилы и топор
И отправился в дозор.
Ночь ненастная настала;
На него боязнь напала,
И со страхов наш мужик
Закопался под сенник.
Ночь проходит, день приходит;
С сенника дозорный сходит
И, облив себя водой,
Стал стучаться под избой:
?Эй вы, сонные тетери!
Отпирайте брату двери.
Под дождем я весь промок
С головы до самых ног?.
Братья двери отворили,
Караульщика впустили,
Стали спрашивать его:
Не видал ли он чего?
Караульщик помолился,
Вправо, влево поклонился
И, прокашлявшись, сказал:
?Всю я ноченьку не спал;
На мое ж притом несчастье,
Было страшное ненастье:
Дождь вот так ливмя и лил,
Рубашонку всю смочил.
Уж куда как было скучно!..
Впрочем, все благополучно?.
Похвалил его отец:
?Ты, Данило, молодец!
Ты вот, так сказать, примерно
Сослужил мне службу верно,
То есть, будучи при всем,
Не ударил в грязь лицом?.
Стало сызнова смеркаться;
Средний брат пошел сбираться,
Взял и вилы и топор
И отправился в дозор.
Ночь холодная настала,
Дрожь на малого напала,
Зубы начали плясать;
Он ударился бежать —
И всю ночь ходил дозором
У соседки под забором.
Жутко было молодцу!
Но вот утро. Он к крыльцу.


Метки:
Предыдущий: Обелиск у реки
Следующий: Прямая линия без кавычек