первое да никогда не станет последним нет

глотка рептилии
сочилась резиновой
кровью
очередного накормленного ею рта
чернея изгибом губ
всё ещё неудовлетворённым
и резаными уголками
их
она ела
смеясь в костлявую ладонь
она говорила мне моё имя
смерть
эдвард-руки-уколы
эдвард-зраки-нольноль
эдвард-иссохшие русла вен
дна которых не мог ощутить
и дьявол
со всей своей дьявольской свитой и ватой тела похожего на комок
в горле за номером перевалившим за сотню тело текло нахуй мне белое мёртвое солнце
пело и пена
рвала мои ноздри
и лаяло в уши
небо
синие слёзы
я лил
окуная лицо в белое мёртвое
напоминающее парашу
твоё
молочные реки
текли носом
кисельные берега
осыпались
руки искали скотч
синие руки цвета январского мяса
я складывал их в углу
чтобы держать там всю ночь
свою спазмирующую плоть
небо текло известью
до первой звезды моросило
красным чёрным и синим
в мой ненасытный рот за номером перевалившим за сотню
в то время как я разгадывал
секреты
твоей волшебной ****ы
малиновый сок
глотая и трахая
ржавые дёсны твои пустые глаза вопросы становились знаками восклицания
торчащими словно
мои эрегированные ***
на плацу твоей плоти
мысленно мои мёртвые ноги уже топтались у входа в прачечную
наряду с другими несколькими парами мёртвых ног
ждали курили мрачные выноса тел
как у трамваев на 1,5 метра
и креста с загибающимися краями
выползающего нехотя из за крыш картонных домов
примерно в одно и то же время каждое утро
под натисками ледяного дыхания ветра
с залива рыдали чайки комками отчаяния
кончались дёргаясь срыгивали на камни лиловое мясо
глазастые рыбы ахали пустотой своих пищеводов напрасных
под перепонками красных лап
первое да
уже тлело
в пластиковом ведре
штукатурка сыпалась
вниз и вверх направо и налево
во все ***вы стороны света
лицо исчезало во тьме
потолок ходил ходуном а я лежал неподвижно
я слушал дом он молчал
его омертвевшая ткань сыпалась мне на лоб
а я лежал неподвижно
всё еще ёб внутренности под разделочным столом
меня накрывало
я всасывал
гниющий белок
с каким-то другим говном
и даже с некоторым остервенением и намёком на игривость во взгляде
и твоей головой завёрнутой в простыню рядом
мы образовывали неплохой натюрморт
кем то уже нарисованный задолго до нас правда
была есть и останется горькой ложью
горечь не нравится никому по-прежнему но она полезная потому что выводит из организма излишки веры во всякую ***ню любви к ближнему излишки надежды нах и организм отвечает на это унынием организм испытывает страх перед уходами силы и от приходов жажды насилия над собой и другими начинает испытывать суету снуя в поисках сладкого я такая падкая я такая оторва
я оторванная от себя мои руки сделанные из ваты
тем не менее отрывают с лёгкостью мою голову
мои ноги втаптывают её в асфальт автострады
моё тело ползёт по встречной
я убиваю я насилую я калечу
налево и направо
я делаю всё чего бы ты не попросила
только бы тебе не перечить
только бы ты не называла
мне своё упрямое имя
смерть
нервно шаря по подворотням
своими раздвоенными языками рептилий
в полночь в полдень в полглаза
в поисках спасительной влаги
циркулирующей где то рядом внутри на расстоянии вытянутого хвоста
по горло в иле по самые жабры
в клубах облезающих ангелов
я задыхаюсь
я обнаруживаю метастазы
человеколюбия
я начинаю чихать
от этих ****ых перьев
от их помёта
с фрагментами неусвоенной чешуи
тускнеет даже палящее солнце ада
глыбы
тысячи рук
из костей и мяса
там за оградой райских садов
хватают воздух
запихивают в рот эту гадость под кожу
кладут под язык рассасывают в газовых камерах внутривенно
складывают в мозаики всех святых
надрачивающих друг другу нимбы единовременно с произнесением осанн и тостов
с выбросом рук вперёд и поглаживанием яиц 28 часов в сутки
до обретения ими лёгкости птиц той самой степени мягкости стула той самой степени мягкости свечения над башкой сводящей с ума скот ползающий на коленях подыхающий на плантациях вожделения предметов статусов сводящих с ума скот встающий с первыми петухами чтобы потом лечь петухами лечь с дырой в голове переливающейся всеми цветами радуги чтобы сводить с ума скот щеголяя в необыкновенных нарядах от именитых дизайнеров надуваясь и пыжась от своей важности незаменимости и исключительности на профессиональном поприще от своей причастности к судьбам мира за просмотром выпусков теленовостей выпусков кишок выпусков вещества мозга в сортире вместе с мочой в качестве нейромедиатора от своей любви к своему футбольному клубу за кружкой пива от своего кухонного комбайна от своей жены проститутки помешанной на шопинге от своего сына дебила от своего пуделя с родословной в человеческий рост от своего ярко-жёлтого автомобиля порш кайен подчёркивающего индивидуальность и задиристый нрав
плоть расползается на наряды от безымянных дизайнеров
их трупы сжигают
плоть раздирают пасти
желаний так много а жопа только одна
нити артерий рвутся пустыми зрачками глоток
делая первоклассный минет
не хуже самых элитных тёток с многолетним стажем и чувством такта не хуже чем у трэвиса баркера
вот как
вот как
вот так
счастливые обладатели тысячеротых тел
смеются смыкая челюсти своих пищеводов
врастая в бетон города
каждому своё
своё