в бреду поникшей стали

меня гложет стекло что скрывает стеллаж
на день шире конечности зримого глазу
мне мешает всмотреться в пустые стены диван и письменный стол
где обожженная кафедра кроет пятно на пол света
я кольцо сильно трется о шею
тыльным опусом к тыльной ладони лицом примкну
то ли море кровавых игл
звуки полнят первичную тьму
надевая сырое шири обведи мягкой кровлей ладоней из крови лицо
и я буду и через море тебя проведу
вдоль течения
все что видели вздор каждодневности
запах тот, запах тихой до дрожи болезни
я на пять наконечников в ребра воткну
и лекарство купели
вновь крахмальную кожу прожжет
я проснулся и с первым полдневным стуком
запах тот был последним что я испытал
после были пиры и победы над плотью
пил паучье молоко своих сухих до лимфы запястий
и слишком долго пускал ручейки на каленый воздух
на раздутый мехами асфальт
он мне зеркалом служит
на небе плыл асфальт и кромки птиц по полю шаркали
и я смотрел шутя открыв до третьего века сплошные зрачки
но ни зги не видел
на диспозициях холодных шаржей потолка
я различил всех на его обоях
мне больше нечего искать на нем
кто-то принял ампулу талого льда
снова залило
или на заточенных
концах повиснуть
по эполетам пены от купели
кометы ваши мусор из асбеста
24.07.21