молитва-76
ХУДОЖНИК АЛЕКСЕЙ ЛАШКЕВИЧ
******************
МОЛИТВА
В теле города как в штанах\ мандавошкой люблю селиться\ В теле города я монах\ которому негде молиться Евгения Лавут Из сборника ?Амур и др.? 2001 В теле города я ученик
Все звезды от моих молитв бегут О дыры\ Ноздрей Орбиты глаз Истлевшие черты\ Я голоден Давно кричу до хрипоты\ И вот для моего поста головка сыра Гийом Аполлинер Алкоголи \ ОТШЕЛЬНИК Феликсу Фенеону Перевод Б. Лившица
Высоко стоит злотравье,\ Спорынья кадит туман:\ "Помолюсь схожу за здравье\ Православных христиан". Сергей Есенин 1913-14 МИКОЛА\Поэма
Дугме\ Несчастная, что слышу! О царица,\ Быть может, страх напрасен ваш? У неба\ Попросим помощи, склонив колени,\ Молитвы съединив: оно услышит. Карло Гоцци. Перевод Т. Щепкиной-Куперник 1952 ЦАРЬ ДЖИННОВ, ИЛИ ВЕРНАЯ РАБА
И чистый голос молитвы\ звучит, измученный, снова;\ и возвращается в сердце\ слово, светлея скорбно. Антонио Мачадо. Перевод Л. Боровиковой Время - нагой терновник -
И, преклонясь, с Варварою готовы\ Молиться ей мы на коленях сами\ \ Или, как Сикст, блаженными очами\ 8 Встречать того, кто рабства сверг оковы. Афанасий Фет Из сборника “Вечерние огни” ВЫПУСК ПЕРВЫЙ 1883 К Сикстинской мадонне
Каждое лето нас поручали \ бабке и деду, Жили они "на болотах" \ так называют в Бретани Вандею\ я помню бескрайние скошенные луга \ где сено сушилось прямо под небом \ на ярком солнце и сильном ветру \ помню эгейский шепот травы \ ведь море было недалеко\ и тянуло к себе \ деформируя звуки \ помню как зычно мычали коровы \ будто молились своим богам Жан-Клод Пенсон. Перевод Е.Туницкой
Не жалким золотом и не камнями,\ Которых цену изменяет прихоть,\ Но искренней молитвою святою,\ Которая стремится к небесам,\ Пока еще не восходило солнце, -\ Молитвой чистых душ, смиренных дев,\ Что от земного отреклись навеки. Уильям Шекспир. Перевод Т. Щепкиной-Куперник МЕРА ЗА МЕРУ
НИКОЛАЙ ГУМИЛЕВ (1886-1921)
Из книги ?ЖЕМЧУГА? 1910
СОН АДАМА
Не в силах насытить, смеются и мучат
И стонам и крикам неистовым учат.
Он борется с нею. Коварный, как змей,
Ее он опутал сетями соблазна.
Вот Ева – блудница, лепечет бессвязно,
Вот Ева – святая, с печалью очей.
То лунная дева, то дева земная,
Но вечно и всюду чужая, чужая.
И он, наконец, беспредельно устал,
Устал и смеяться и плакать без цели;
Как лебеди, стаи веков пролетели,
Играли и пели, он их не слыхал;
Спокойный и строгий, на мраморных скалах
Он молится Смерти, богине усталых:
?Узнай, Благодатная, волю мою:
На степи земные, на море земное,
На скорбное сердце мое заревое
Пролей смертоносную влагу свою.
Довольно бороться с безумьем и страхом.
Рожденный из праха, да буду я прахом!?
И, медленно рея багровым хвостом,
Помчалась к земле голубая комета.
И страшно Адаму, и больно от света,
И рвет ему мозг нескончаемый гром.
Вот огненный смерч перед ним закрутился,
Он дрогнул и крикнул… и вдруг пробудился.
Направо – сверкает и пенится Тигр,
Налево – зеленые воды Евфрата,
Долина серебряным блеском объята,
Тенистые отмели манят для игр,
И Ева кричит из весеннего сада:
?Ты спал и проснулся… Я рада, я рада!?
ЭДГАР АЛЛАН ПО Из сб. ?Поэзия США?
МОЛЧАНИЕ
(Сонет)
? Перевод К. Бальмонт
Есть свойства — существа без воплощенья,
С двойною жизнью: видимый их лик —
В той сущности двоякой, чей родник —
Свет в веществе, предмет и отраженье.
Двойное есть Молчанье в наших днях,
Душа и тело — берега и море.
Одно живет в заброшенных местах,
Вчера травой поросших; в ясном взоре,
Глубоком, как прозрачная вода,
Оно хранит печаль воспоминанья,
Среди рыданий найденное знанье;
Его названье: ?Больше Никогда?.
Не бойся воплощенного Молчанья,
Ни для кого не скрыто в нем вреда.
Но если ты с его столкнешься тенью
(Эльф безымянный, что живет всегда
Там, где людского не было следа),
Тогда молись, ты обречен мученью!
ЭДГАР АЛЛАН ПО Из сб. ?Поэзия США? К АННИ
? Перевод М. Зенкевич
О счастье! Не мучусь
Я больше, томясь,
Упорной болезнью,
И порвана связь
С горячкой, что жизнью
Недавно звалась.
Лежу я недвижно,
Лишенный сил,
И каждый мускул
Как будто застыл.
Мне лучше: не мучит
Горячечный пыл.
Лежу я спокойно,
Во сне распростерт,
Забыв все недуги,
Как будто я мертв,
И можно в испуге
Подумать — я мертв.
Рыданья и вопли
Затихли вокруг,
Как только прервался
Мучительный стук —
Терзающий сердце
Томительный стук.
Тоска, отвращенье,
Как тающий воск,
Исчезли с болезнью,
Мрачившей мой мозг,
С горячкой, что жизнью
Сжигала мой мозг.
Исчезла и пытка,
Всех пыток сильней, —
Ужасная жажда
Души моей
К реке ядовитой
Проклятых страстей:
Насытил я жажду
Души моей.
Испил я студеной
Воды из ключа,
Тот ключ потаенный
Струится, журча,
В земле неглубоко
Струится, журча.
О нет! Пусть не скажет
Никто, что для сна
Приют мой мрачен,
Постель так тесна, —
Ведь тот, кто скажет:
Постель так тесна,
Он тоже ляжет
В такую ж для сна.
Мой дух не лелеет
Мечтаний о грозах,
Не сожалеет
О пламенных розах,
О том, что алеет
На миртах и розах,
Дыханье как будто
Анютиных глазок
Он слышит из руты,
Из праздничных связок
Цветов розмаринных,
Анютиных глазок —
Дыханье невинных
Анютиных глазок.
Он дремлет блаженно
В тумане мечтаний
О правде нетленной
И верности Анни,
Витая блаженно
Средь локонов Анни.
Она с поцелуем
Склонилась ко мне,
И я, не волнуем
Ничем в тишине,
Скользя, как по струям,
Забылся во сне.
Укрыв меня нежно
И свет затемня,
Она помолилась
Потом за меня,
Чтоб ангелы неба
Хранили меня.
И я на постели
Лежу распростерт
(С истомою в теле),
Как будто я мертв,
Прильнув к изголовью,
Лежу распростерт
(С ее любовью),
Как будто я мертв, —
И вам всем я страшен,
Как будто я мертв.
Душа ж моя ярче,
Чем в млечном тумане
Все звезды на небе,
Сверкает с Анни,
Горит она светом
Любви моей Анни,
Лучится ответом
Из глаз моей Анни.
ГЕРМАН МЕЛВИЛЛ Из сб. ?Поэзия США?
ШИЛОУ
(Реквием)
? Перевод В. Топоров
Мирно ласточки летят,
Словно из былого,
Над могилами солдат
Во поле в Шилоу.
Ночью здесь с небес лило,
День и день творилось зло,
За два дня в апреле
Нивы заалели
Вкруг села Шилоу.
Церкви тамошней стена
Чуть не рухнула: она
Приняла молитвы
Жертв кровавой битвы.
Грозно встала рать на рать —
И стоят, ни шагу вспять,
Не желая изменять
Доблести былого…
Вот и ласточки опять
Во поле в Шилоу.
ГЕНРИ УОДСВОРТ ЛОНГФЕЛЛО Из сб. ?Поэзия США?
ГИМН НОЧИ
? Перевод С. Таск
Пленял покровов черный бархат очи,
Сияньем звезд облит;
Ласкало слух шуршанье платьев Ночи
О мрамор гладких плит.
Сошла с небес и, рой чудес пророча,
Склонилась надо мной.
Так мне покойно с царственнейшей Ночью,
Как лишь с тобой одной.
Печали и восторгов средоточье,
Чудесный перезвон
Плыл среди призраков по залам Ночи,
Как слог былых времен.
Из чаш лилась полночная прохлада,
И дух мой к ним приник;
Не иссякая, бьет, даря усладу,
Из этих чаш родник.
Божественная Ночь! когда ты с нами,
Терпимей маета:
Лишь уст Мольбы коснешься ты перстами,
Как замолчат уста.
?Покоя!? — как Орест, шепчу молитву.
Ночь, мглой все оторочь!
Желанная, как мил, как нежен вид твой,
Возлюбленная Ночь!
ГЕНРИ УОДСВОРТ ЛОНГФЕЛЛО Из сб. ?Поэзия США?
ДНЯ НЕТ УЖ…
? Перевод И. Анненский
Дня нет уж… За крыльями Ночи
Прозрачная стелется мгла,
Как легкие перья кружатся
Воздушной стезею орла.
Сквозь сети дождя и тумана
По окнам дрожат огоньки,
И сердце не может бороться
С волной набежавшей тоски.
С волною тоски и желанья —
Пусть даже она не печаль, —
Но дальше, чем дождь от тумана,
Тоска от печали едва ль.
Стихов бы теперь понаивней,
Помягче, поглубже огня,
Чтоб эту тоску убаюкать
И думы ушедшего дня,
Не тех грандиозных поэтов,
Носителей громких имен,
Чьи стоны звучат еще эхом
В немых коридорах Времен.
Подобные трубным призывам,
Как парус седой — кораблю,
Они наполняют нас бурей, —
А я о покое молю.
Мне надо, чтоб дума поэта
В стихи безудержно лилась,
Как ливни весенние, хлынув
Иль жаркие слезы из глаз.
Поэт же и днем за работой
И ночью в тревожной тиши
Все сердцем бы музыку слушал
Из чутких потемок души…
Биенье тревожное жизни
Смиряется песней такой,
И сердцу она, как молитва,
Несет благодатный покой.
Но только стихи, дорогая,
Тебе выбирать и читать:
Лишь музыка голоса может
Гармонию строф передать.
Ночь будет певучей и нежной,
А думы, темнившие день,
Бесшумно шатры свои сложат
И в поле растают, как тень.
ГЕНРИ УОДСВОРТ ЛОНГФЕЛЛО Из сб. ?Поэзия США?
?КАМБЕРЛЕНД?
? Перевод Р. Дубровкин
На борту ?Камберленда? у входа в залив
Мы стояли, готовые к бою,
И к утру барабана тревожный призыв
Прокатился вдоль скальной гряды
И у самой воды
Был подхвачен трубою.
И, завидя дымок сквозь рассветный туман,
Знали мы — из далекого порта
Приближается к нам броненосец южан:
Неуклюжим железом обшит,
Испытать он спешит
Прочность нашего борта.
С тяжким хрипом, надрывно и часто дыша,
Подступает стальная громада,
И в мгновенье одно наши мачты круша,
Смерть из каждого пышет ствола,
Все сжигая дотла,
Как дыхание ада.
Но и нам не к лицу оставаться в долгу:
Счет собратьям теряя убитым,
Мы ни в чем уступать не желаем врагу,
И в ответ на неистовый град
За снарядом снаряд
Бьет по кованым плитам.
?Бой проигран! Долой опозоренный флаг!? —
Нам изменник сигналит надменно.
?Нет, — кричим мы, — скорее погибнет моряк,
Но не сдастся на милость врага:
Честь ему дорога,
А свобода — священна!?
Но, как чудище черное древних легенд,
Навалился он грудью железной,
И на дно, содрогнувшись, ушел ?Камберленд?.
Только эхом в дали грозовой
Грянул залп громовой
Над сомкнувшейся бездной.
И когда занялся над равниной седой
День для новой, решительной битвы,
Колыхался, как прежде, наш флаг над водой,
Ветерок, ощутимый едва,
Доносил нам слова
Поминальной молитвы.
О сердца, что в бою обрели свой конец,
Вы не зря покорились пучинам,
О земля столь отважных и пылких сердец,
За измену поплатится враг,
И победный твой стяг
Станет снова единым!
ДЖОН ГРИНЛИФ УИТТЬЕР Из сб. ?Поэзия США?
ПЕСНЯ НЕГРОВ-ГРЕБЦОВ
Молись и пой! Настанет день,
Когда Господь придет!
Хозяина ждет Судный день,
Раба его — исход!
Бог море Красное сомкнул.
Он любит наш народ.
Он говорит: ?Кто спину гнул,
Свободу обретет!?
Растет маис, поднялся рис,
Табак, хлопчатник, джут.
Не бойся, друг! Забудь испуг!
Навек исчезнет кнут!
Настанет час, когда от нас
Хозяева сбегут.
Бог сдует их с земли тотчас
И снимет с нас хомут.
Есть плуг у нас, есть ветхий кров,
Найдется и еда…
Мы будем продавать коров,
Людей же — никогда!
Растет маис, поднялся рис,
Табак, хлопчатник, джут.
Не бойся, друг! Забудь испуг!
Навек исчезнет кнут!
Сказал нам Бог: ?Придет и к вам
Желанная свобода!?
Об этом ветер пел ветвям,
Слетая с небосвода.
Об этом грезим наяву
И в снах порой ночной.
Об этом громко в синеву
Кричит орел степной.
Растет маис, поднялся рис,
Табак, хлопчатник, джут.
Не бойся, друг! Забудь испуг!
Навек исчезнет кнут!
Как мученик, что сел в острог,
Мы жаждем избавленья.
Нам это обещает Бог.
Мы ждем его явленья.
Господь придет и отопрет
Темницы мрачной дверь,
Полюбит Бога наш народ
Еще сильней теперь.
Растет маис, поднялся рис,
Табак, хлопчатник, джут.
Не бойся, друг! Забудь испуг!
Навек исчезнет кнут!
Поют гребцы чернее тьмы
Про боль свою и грезы,
И слушаем их песню мы
С улыбкою сквозь слезы.
Нам не близки рабов мольбы.
Чужда нам их тревога.
Но веруем, как и рабы,
Мы в справедливость Бога.
Их песнь наивна и груба.
Их лица полны страсти.
Ужель зависит от раба
Моя беда иль счастье?
Для угнетенных и господ
Едина правда Бога.
Рабов и нас вперед ведет
Одной судьбы дорога.
Пусть песнь звучит! Она для нас
Знак смерти иль расцвета.
Она — песнь Валы[32]. Вещий глас
Про будущие лета!
Иван ВОЛОСЮК Там о смерти ни слова
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 9, 2015
Я просочился в щелочку, меня не стало…
Александр Козлов
Мне жить разрешалось с людьми, но я был обязан
звонить в колокольчик, который носил с собой,
а смерть не за каждым следит, но за всеми сразу,
поэтому мне уже тридцать, и я живой.
Когда в феврале из державной обёртки — зверем
я выпал на снег (Боже, элиосонимас!),
деревья молились, раскачивались деревья,
и в тёмной воде отражался один из нас.
Тициан ТАБИДЗЕ Всё кончится…
Перевод Наталии Соколовской
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 8, 2015
* * *
Всё кончится. Всему придёт конец.
И не останется на свете очевидца,
Который описал бы наши лица
В тот час, когда срывали с нас венец
Любви, что не смогла осуществиться.
Кто станет вспоминать, как жили мы?
Как мы любили — вспомнят ли об этом?!
Но для того, чтоб вырвать нас у тьмы,
Воображенье мучает поэтов.
Надгробьем нашим станет нам сонет.
Он воскресит и озарит слезами
Всё, что для вас давно сошло на нет,
Но животрепетало между нами.
А под конец попросит он Творца —
В бездушных буднях и бессрочных битвах
Поэтов беззащитные сердца
Не обходить в живых Своих молитвах.
Октябрь, 1915
?ДН?, 1995, № 12
******************
МОЛИТВА
В теле города как в штанах\ мандавошкой люблю селиться\ В теле города я монах\ которому негде молиться Евгения Лавут Из сборника ?Амур и др.? 2001 В теле города я ученик
Все звезды от моих молитв бегут О дыры\ Ноздрей Орбиты глаз Истлевшие черты\ Я голоден Давно кричу до хрипоты\ И вот для моего поста головка сыра Гийом Аполлинер Алкоголи \ ОТШЕЛЬНИК Феликсу Фенеону Перевод Б. Лившица
Высоко стоит злотравье,\ Спорынья кадит туман:\ "Помолюсь схожу за здравье\ Православных христиан". Сергей Есенин 1913-14 МИКОЛА\Поэма
Дугме\ Несчастная, что слышу! О царица,\ Быть может, страх напрасен ваш? У неба\ Попросим помощи, склонив колени,\ Молитвы съединив: оно услышит. Карло Гоцци. Перевод Т. Щепкиной-Куперник 1952 ЦАРЬ ДЖИННОВ, ИЛИ ВЕРНАЯ РАБА
И чистый голос молитвы\ звучит, измученный, снова;\ и возвращается в сердце\ слово, светлея скорбно. Антонио Мачадо. Перевод Л. Боровиковой Время - нагой терновник -
И, преклонясь, с Варварою готовы\ Молиться ей мы на коленях сами\ \ Или, как Сикст, блаженными очами\ 8 Встречать того, кто рабства сверг оковы. Афанасий Фет Из сборника “Вечерние огни” ВЫПУСК ПЕРВЫЙ 1883 К Сикстинской мадонне
Каждое лето нас поручали \ бабке и деду, Жили они "на болотах" \ так называют в Бретани Вандею\ я помню бескрайние скошенные луга \ где сено сушилось прямо под небом \ на ярком солнце и сильном ветру \ помню эгейский шепот травы \ ведь море было недалеко\ и тянуло к себе \ деформируя звуки \ помню как зычно мычали коровы \ будто молились своим богам Жан-Клод Пенсон. Перевод Е.Туницкой
Не жалким золотом и не камнями,\ Которых цену изменяет прихоть,\ Но искренней молитвою святою,\ Которая стремится к небесам,\ Пока еще не восходило солнце, -\ Молитвой чистых душ, смиренных дев,\ Что от земного отреклись навеки. Уильям Шекспир. Перевод Т. Щепкиной-Куперник МЕРА ЗА МЕРУ
НИКОЛАЙ ГУМИЛЕВ (1886-1921)
Из книги ?ЖЕМЧУГА? 1910
СОН АДАМА
Не в силах насытить, смеются и мучат
И стонам и крикам неистовым учат.
Он борется с нею. Коварный, как змей,
Ее он опутал сетями соблазна.
Вот Ева – блудница, лепечет бессвязно,
Вот Ева – святая, с печалью очей.
То лунная дева, то дева земная,
Но вечно и всюду чужая, чужая.
И он, наконец, беспредельно устал,
Устал и смеяться и плакать без цели;
Как лебеди, стаи веков пролетели,
Играли и пели, он их не слыхал;
Спокойный и строгий, на мраморных скалах
Он молится Смерти, богине усталых:
?Узнай, Благодатная, волю мою:
На степи земные, на море земное,
На скорбное сердце мое заревое
Пролей смертоносную влагу свою.
Довольно бороться с безумьем и страхом.
Рожденный из праха, да буду я прахом!?
И, медленно рея багровым хвостом,
Помчалась к земле голубая комета.
И страшно Адаму, и больно от света,
И рвет ему мозг нескончаемый гром.
Вот огненный смерч перед ним закрутился,
Он дрогнул и крикнул… и вдруг пробудился.
Направо – сверкает и пенится Тигр,
Налево – зеленые воды Евфрата,
Долина серебряным блеском объята,
Тенистые отмели манят для игр,
И Ева кричит из весеннего сада:
?Ты спал и проснулся… Я рада, я рада!?
ЭДГАР АЛЛАН ПО Из сб. ?Поэзия США?
МОЛЧАНИЕ
(Сонет)
? Перевод К. Бальмонт
Есть свойства — существа без воплощенья,
С двойною жизнью: видимый их лик —
В той сущности двоякой, чей родник —
Свет в веществе, предмет и отраженье.
Двойное есть Молчанье в наших днях,
Душа и тело — берега и море.
Одно живет в заброшенных местах,
Вчера травой поросших; в ясном взоре,
Глубоком, как прозрачная вода,
Оно хранит печаль воспоминанья,
Среди рыданий найденное знанье;
Его названье: ?Больше Никогда?.
Не бойся воплощенного Молчанья,
Ни для кого не скрыто в нем вреда.
Но если ты с его столкнешься тенью
(Эльф безымянный, что живет всегда
Там, где людского не было следа),
Тогда молись, ты обречен мученью!
ЭДГАР АЛЛАН ПО Из сб. ?Поэзия США? К АННИ
? Перевод М. Зенкевич
О счастье! Не мучусь
Я больше, томясь,
Упорной болезнью,
И порвана связь
С горячкой, что жизнью
Недавно звалась.
Лежу я недвижно,
Лишенный сил,
И каждый мускул
Как будто застыл.
Мне лучше: не мучит
Горячечный пыл.
Лежу я спокойно,
Во сне распростерт,
Забыв все недуги,
Как будто я мертв,
И можно в испуге
Подумать — я мертв.
Рыданья и вопли
Затихли вокруг,
Как только прервался
Мучительный стук —
Терзающий сердце
Томительный стук.
Тоска, отвращенье,
Как тающий воск,
Исчезли с болезнью,
Мрачившей мой мозг,
С горячкой, что жизнью
Сжигала мой мозг.
Исчезла и пытка,
Всех пыток сильней, —
Ужасная жажда
Души моей
К реке ядовитой
Проклятых страстей:
Насытил я жажду
Души моей.
Испил я студеной
Воды из ключа,
Тот ключ потаенный
Струится, журча,
В земле неглубоко
Струится, журча.
О нет! Пусть не скажет
Никто, что для сна
Приют мой мрачен,
Постель так тесна, —
Ведь тот, кто скажет:
Постель так тесна,
Он тоже ляжет
В такую ж для сна.
Мой дух не лелеет
Мечтаний о грозах,
Не сожалеет
О пламенных розах,
О том, что алеет
На миртах и розах,
Дыханье как будто
Анютиных глазок
Он слышит из руты,
Из праздничных связок
Цветов розмаринных,
Анютиных глазок —
Дыханье невинных
Анютиных глазок.
Он дремлет блаженно
В тумане мечтаний
О правде нетленной
И верности Анни,
Витая блаженно
Средь локонов Анни.
Она с поцелуем
Склонилась ко мне,
И я, не волнуем
Ничем в тишине,
Скользя, как по струям,
Забылся во сне.
Укрыв меня нежно
И свет затемня,
Она помолилась
Потом за меня,
Чтоб ангелы неба
Хранили меня.
И я на постели
Лежу распростерт
(С истомою в теле),
Как будто я мертв,
Прильнув к изголовью,
Лежу распростерт
(С ее любовью),
Как будто я мертв, —
И вам всем я страшен,
Как будто я мертв.
Душа ж моя ярче,
Чем в млечном тумане
Все звезды на небе,
Сверкает с Анни,
Горит она светом
Любви моей Анни,
Лучится ответом
Из глаз моей Анни.
ГЕРМАН МЕЛВИЛЛ Из сб. ?Поэзия США?
ШИЛОУ
(Реквием)
? Перевод В. Топоров
Мирно ласточки летят,
Словно из былого,
Над могилами солдат
Во поле в Шилоу.
Ночью здесь с небес лило,
День и день творилось зло,
За два дня в апреле
Нивы заалели
Вкруг села Шилоу.
Церкви тамошней стена
Чуть не рухнула: она
Приняла молитвы
Жертв кровавой битвы.
Грозно встала рать на рать —
И стоят, ни шагу вспять,
Не желая изменять
Доблести былого…
Вот и ласточки опять
Во поле в Шилоу.
ГЕНРИ УОДСВОРТ ЛОНГФЕЛЛО Из сб. ?Поэзия США?
ГИМН НОЧИ
? Перевод С. Таск
Пленял покровов черный бархат очи,
Сияньем звезд облит;
Ласкало слух шуршанье платьев Ночи
О мрамор гладких плит.
Сошла с небес и, рой чудес пророча,
Склонилась надо мной.
Так мне покойно с царственнейшей Ночью,
Как лишь с тобой одной.
Печали и восторгов средоточье,
Чудесный перезвон
Плыл среди призраков по залам Ночи,
Как слог былых времен.
Из чаш лилась полночная прохлада,
И дух мой к ним приник;
Не иссякая, бьет, даря усладу,
Из этих чаш родник.
Божественная Ночь! когда ты с нами,
Терпимей маета:
Лишь уст Мольбы коснешься ты перстами,
Как замолчат уста.
?Покоя!? — как Орест, шепчу молитву.
Ночь, мглой все оторочь!
Желанная, как мил, как нежен вид твой,
Возлюбленная Ночь!
ГЕНРИ УОДСВОРТ ЛОНГФЕЛЛО Из сб. ?Поэзия США?
ДНЯ НЕТ УЖ…
? Перевод И. Анненский
Дня нет уж… За крыльями Ночи
Прозрачная стелется мгла,
Как легкие перья кружатся
Воздушной стезею орла.
Сквозь сети дождя и тумана
По окнам дрожат огоньки,
И сердце не может бороться
С волной набежавшей тоски.
С волною тоски и желанья —
Пусть даже она не печаль, —
Но дальше, чем дождь от тумана,
Тоска от печали едва ль.
Стихов бы теперь понаивней,
Помягче, поглубже огня,
Чтоб эту тоску убаюкать
И думы ушедшего дня,
Не тех грандиозных поэтов,
Носителей громких имен,
Чьи стоны звучат еще эхом
В немых коридорах Времен.
Подобные трубным призывам,
Как парус седой — кораблю,
Они наполняют нас бурей, —
А я о покое молю.
Мне надо, чтоб дума поэта
В стихи безудержно лилась,
Как ливни весенние, хлынув
Иль жаркие слезы из глаз.
Поэт же и днем за работой
И ночью в тревожной тиши
Все сердцем бы музыку слушал
Из чутких потемок души…
Биенье тревожное жизни
Смиряется песней такой,
И сердцу она, как молитва,
Несет благодатный покой.
Но только стихи, дорогая,
Тебе выбирать и читать:
Лишь музыка голоса может
Гармонию строф передать.
Ночь будет певучей и нежной,
А думы, темнившие день,
Бесшумно шатры свои сложат
И в поле растают, как тень.
ГЕНРИ УОДСВОРТ ЛОНГФЕЛЛО Из сб. ?Поэзия США?
?КАМБЕРЛЕНД?
? Перевод Р. Дубровкин
На борту ?Камберленда? у входа в залив
Мы стояли, готовые к бою,
И к утру барабана тревожный призыв
Прокатился вдоль скальной гряды
И у самой воды
Был подхвачен трубою.
И, завидя дымок сквозь рассветный туман,
Знали мы — из далекого порта
Приближается к нам броненосец южан:
Неуклюжим железом обшит,
Испытать он спешит
Прочность нашего борта.
С тяжким хрипом, надрывно и часто дыша,
Подступает стальная громада,
И в мгновенье одно наши мачты круша,
Смерть из каждого пышет ствола,
Все сжигая дотла,
Как дыхание ада.
Но и нам не к лицу оставаться в долгу:
Счет собратьям теряя убитым,
Мы ни в чем уступать не желаем врагу,
И в ответ на неистовый град
За снарядом снаряд
Бьет по кованым плитам.
?Бой проигран! Долой опозоренный флаг!? —
Нам изменник сигналит надменно.
?Нет, — кричим мы, — скорее погибнет моряк,
Но не сдастся на милость врага:
Честь ему дорога,
А свобода — священна!?
Но, как чудище черное древних легенд,
Навалился он грудью железной,
И на дно, содрогнувшись, ушел ?Камберленд?.
Только эхом в дали грозовой
Грянул залп громовой
Над сомкнувшейся бездной.
И когда занялся над равниной седой
День для новой, решительной битвы,
Колыхался, как прежде, наш флаг над водой,
Ветерок, ощутимый едва,
Доносил нам слова
Поминальной молитвы.
О сердца, что в бою обрели свой конец,
Вы не зря покорились пучинам,
О земля столь отважных и пылких сердец,
За измену поплатится враг,
И победный твой стяг
Станет снова единым!
ДЖОН ГРИНЛИФ УИТТЬЕР Из сб. ?Поэзия США?
ПЕСНЯ НЕГРОВ-ГРЕБЦОВ
Молись и пой! Настанет день,
Когда Господь придет!
Хозяина ждет Судный день,
Раба его — исход!
Бог море Красное сомкнул.
Он любит наш народ.
Он говорит: ?Кто спину гнул,
Свободу обретет!?
Растет маис, поднялся рис,
Табак, хлопчатник, джут.
Не бойся, друг! Забудь испуг!
Навек исчезнет кнут!
Настанет час, когда от нас
Хозяева сбегут.
Бог сдует их с земли тотчас
И снимет с нас хомут.
Есть плуг у нас, есть ветхий кров,
Найдется и еда…
Мы будем продавать коров,
Людей же — никогда!
Растет маис, поднялся рис,
Табак, хлопчатник, джут.
Не бойся, друг! Забудь испуг!
Навек исчезнет кнут!
Сказал нам Бог: ?Придет и к вам
Желанная свобода!?
Об этом ветер пел ветвям,
Слетая с небосвода.
Об этом грезим наяву
И в снах порой ночной.
Об этом громко в синеву
Кричит орел степной.
Растет маис, поднялся рис,
Табак, хлопчатник, джут.
Не бойся, друг! Забудь испуг!
Навек исчезнет кнут!
Как мученик, что сел в острог,
Мы жаждем избавленья.
Нам это обещает Бог.
Мы ждем его явленья.
Господь придет и отопрет
Темницы мрачной дверь,
Полюбит Бога наш народ
Еще сильней теперь.
Растет маис, поднялся рис,
Табак, хлопчатник, джут.
Не бойся, друг! Забудь испуг!
Навек исчезнет кнут!
Поют гребцы чернее тьмы
Про боль свою и грезы,
И слушаем их песню мы
С улыбкою сквозь слезы.
Нам не близки рабов мольбы.
Чужда нам их тревога.
Но веруем, как и рабы,
Мы в справедливость Бога.
Их песнь наивна и груба.
Их лица полны страсти.
Ужель зависит от раба
Моя беда иль счастье?
Для угнетенных и господ
Едина правда Бога.
Рабов и нас вперед ведет
Одной судьбы дорога.
Пусть песнь звучит! Она для нас
Знак смерти иль расцвета.
Она — песнь Валы[32]. Вещий глас
Про будущие лета!
Иван ВОЛОСЮК Там о смерти ни слова
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 9, 2015
Я просочился в щелочку, меня не стало…
Александр Козлов
Мне жить разрешалось с людьми, но я был обязан
звонить в колокольчик, который носил с собой,
а смерть не за каждым следит, но за всеми сразу,
поэтому мне уже тридцать, и я живой.
Когда в феврале из державной обёртки — зверем
я выпал на снег (Боже, элиосонимас!),
деревья молились, раскачивались деревья,
и в тёмной воде отражался один из нас.
Тициан ТАБИДЗЕ Всё кончится…
Перевод Наталии Соколовской
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 8, 2015
* * *
Всё кончится. Всему придёт конец.
И не останется на свете очевидца,
Который описал бы наши лица
В тот час, когда срывали с нас венец
Любви, что не смогла осуществиться.
Кто станет вспоминать, как жили мы?
Как мы любили — вспомнят ли об этом?!
Но для того, чтоб вырвать нас у тьмы,
Воображенье мучает поэтов.
Надгробьем нашим станет нам сонет.
Он воскресит и озарит слезами
Всё, что для вас давно сошло на нет,
Но животрепетало между нами.
А под конец попросит он Творца —
В бездушных буднях и бессрочных битвах
Поэтов беззащитные сердца
Не обходить в живых Своих молитвах.
Октябрь, 1915
?ДН?, 1995, № 12
Метки:
