А ведь он был действительно счастлив

А ведь он был действительно счастлив,
Тот летящий на свет мотылек.
В мироздании всем безобразном
Его лучик сиянья привлек.
Он рванулся, восторгом пылая,
Он навстречу судьбе полетел.
Он летел, изнутри весь сияя,
И вокруг он уже не глядел.
Да, ему уж недолго осталось,
Оставалось лишь только сгореть,
Но внутри все от счастья сжималось
И стремилось быстрей долететь.
И плевать, что влекло его пламя,
Смертоносное как чистый яд.
Он его пожирал уж глазами,
Что во мраке восторгом блестят.
В те моменты лился эйфорией
На него ослепляющий свет.
Свет прекрасный, столь теплый, красивый,
Тот, какого красивее нет.
Уж ничто не входило в сравненье
С тем заветным, святым огоньком.
И пусть шутку сыграло стремленье
С тем летевшим на свет мотыльком,
Но в последних секундах восторга
Отдавался прекрасным тот свет.
В мироздании сером и черством,
В коем капли прекрасного нет.
Тот огонь разгонял мрак кромешный
Путеводной подобно звезде
Столь прекрасный и чистый, безбрежный,
Тот, какого уж нету нигде.
И о жизни уж думать негоже
Мотыльку оставалось в тот миг.
Без огня он быть может бы тоже
Пал душою, погиб и поник,
Ну а так в жизни что-то осталось,
То, что можно лелеять, любить,
Отчего изнутри все сжималось,
Для чего вроде стоило жить.
Тот отрезок короткий прекрасен
Почему-то по своему был.
Огонь был пусть смертельно опасен,
Но тогда он действительно жил.
Мотылек проживал те мгновенья,
Что казались ценней, чем века.
Эйфория вела пусть к забвенью,
Но была ведь ужасно сладка.