Памяти матери
Душиной Варвары Григорьевны
Какое тяжёлое бремя
Легло, словно камень, на плечи...
Но голое Божие темя
Сияет в преддверии встречи.
И мысли бегут, не поспеть,
Чтоб выплеснуть их на бумаге.
Оркестра холодная медь
Вовек не погаснет во мраке.
Губу закушу, чтоб без слёз,
Разбавлены кровью чернила.
Песок и вода с-под колёс
Хоронят... и гаснут светила.
Увозят – кричи не кричи –
Молдавской избитой дорогой.
Скажи, за какие грехи,
Караешь в сей жизни убогой?
Оставь, тебя молит дитя,
Раздавлено горем сиротства.
Как можешь вот так походя
Обречь на тоску и юродство?
Ты слышишь, Спаситель, меня?
Мне восемь, всего только восемь.
Еловые ветки сквозь проседь...
И холод последнего дня.
25 января 1970 года
Какое тяжёлое бремя
Легло, словно камень, на плечи...
Но голое Божие темя
Сияет в преддверии встречи.
И мысли бегут, не поспеть,
Чтоб выплеснуть их на бумаге.
Оркестра холодная медь
Вовек не погаснет во мраке.
Губу закушу, чтоб без слёз,
Разбавлены кровью чернила.
Песок и вода с-под колёс
Хоронят... и гаснут светила.
Увозят – кричи не кричи –
Молдавской избитой дорогой.
Скажи, за какие грехи,
Караешь в сей жизни убогой?
Оставь, тебя молит дитя,
Раздавлено горем сиротства.
Как можешь вот так походя
Обречь на тоску и юродство?
Ты слышишь, Спаситель, меня?
Мне восемь, всего только восемь.
Еловые ветки сквозь проседь...
И холод последнего дня.
25 января 1970 года
Метки: