В храме пустом
В этом храме пустом
Старый ворон уснул под крестом.
И ломаются тени в разбитые окна глядясь.
Ветер стылый хлыстом
Хлещет пьяниц под серым кустом,
Разметает обрывки икон и засохшую грязь.
Бледный рыцарь один
И теперь лишь себе господин,
В старый храм помолиться пришёл через девять дорог.
Он дожил до седин,
Но не в сто лет, а в тридцать годин,
Чтобы зло победить и изгнать он шагнул за порог.
Были братья, жена -
Рядом с братьями в битве легла...
И родители, слуги... Их всех упокоило зло.
Верой меч напитал
И коснулся на двери креста,
Горсть землицы святой подхватил, чтобы дольше везло.
И великая битва случилась под тёмной горой.
И карающей господа дланью стал рыцарь седой.
Неугодна месть Богу - но бился, чтоб жить мы могли!
В храм вернулся, губами коснулся священной земли.
В старом храме простом
Звонкий колокол бьёт под крестом,
Золочёные крыши в бездонное небо глядят.
Седовласый, с тихим лицом
Улыбаясь молчит над холстом.
А под крышей шумливые галки беспечно галдят.
Старый ворон уснул под крестом.
И ломаются тени в разбитые окна глядясь.
Ветер стылый хлыстом
Хлещет пьяниц под серым кустом,
Разметает обрывки икон и засохшую грязь.
Бледный рыцарь один
И теперь лишь себе господин,
В старый храм помолиться пришёл через девять дорог.
Он дожил до седин,
Но не в сто лет, а в тридцать годин,
Чтобы зло победить и изгнать он шагнул за порог.
Были братья, жена -
Рядом с братьями в битве легла...
И родители, слуги... Их всех упокоило зло.
Верой меч напитал
И коснулся на двери креста,
Горсть землицы святой подхватил, чтобы дольше везло.
И великая битва случилась под тёмной горой.
И карающей господа дланью стал рыцарь седой.
Неугодна месть Богу - но бился, чтоб жить мы могли!
В храм вернулся, губами коснулся священной земли.
В старом храме простом
Звонкий колокол бьёт под крестом,
Золочёные крыши в бездонное небо глядят.
Седовласый, с тихим лицом
Улыбаясь молчит над холстом.
А под крышей шумливые галки беспечно галдят.
Метки: