Красота

Всё стремлюсь, с маятой вперекоре
За пределы и ночи, и дня.
Красота, изо всех категорий,
Ты всех больше волнуешь меня.

Перед русскою осенью таю,
Входят в сердце Бетховен и Лист.
Но искусству я предпочитаю
Красоту человеческих лиц.

Мне дороже стихов и напева
Повлажневшие эти глаза,
Эти брови, что могут от гнева
В переносье сойтись, как гроза.

И на нежном лице, и на грубом
Мне печать устремленья мила:
Эти плотно сведённые губы
И крылатого носа стрела.

Красоты слишком ревностный рыцарь,
В толчее пробираясь вперёд,
Вижу лица, одни только лица, --
Остальное - ей богу! -- не в счёт!

Как у женщин круглятся колена --
Изумлюсь я, пожалуй, на миг,
Но из всех изваяний Родена
Мне дороже Бетховена лик.

О мужчины, до каждой морщинки
Оставайтесь собой! Мне претят
Эти кудри и бабьи ужимки
Гастролёров, поющих с эстрад.

На актёров привыкли дивиться.
Слава Гамлету русских кровей!
Но видал я прекрасные лица
У бетонщиков и токарей.

Вот когда Гена Дюков, пропойца,
После пьянки вставал за станок,
Он, лишённый античных пропорций,
Становился прекрасен, как бог.

Что лицо? Не о лицах забота,
Лишь была бы душа не узка!
В красоту нас выводит работа.
Та, что вовсе не ради куска!

1969