Монах

Высоко в горах Тибета,
В недоступных нам местах,
Охраняя знания Предков,
Жил да был один монах.
Утром, просыпаясь рано,
Не жалея своих ног,
Шёл к стенам Святого храма
И молился на восток.
Только храм был очень странным:
Стен и крыши не имел.
Почему он звался Храмом?!
Говорить монах несмел.
Как с листвы стекали росы,
Собирал траву в лесах,
Заплетал зачем-то косы
У себя на волосах.
Его взгляд был чистый – чистый,
Будто горная река.
Только волос серебристый
Выдавал в нём старика.
А вернувшись на закате,
На костре сварив траву,
Одевал чудное платье
И шептал что-то костру.
На него садились птицы,
Звери ели с его рук.
Это быль! Не небылица!
Был монах им – лучший друг.
Раз в полгода, на рассвете,
А бывало, в месяц раз,
Посещал в укромном месте
Тот старик какой-то лаз.
Хоть и был он очень странным,
Шёл ему сто третий год.
И в народе звался Ламой,
Уважал его народ.
Приходили к нему люди
Из Непала, Катманду.
Через горы, ото всюду
Шёл и шёл народ к нему.
Он дарил им исцеление,
Умиравшим жизнь давал.
Возвращал былое зрение,
Но монет взамен не брал.
Только рис да горстку соли,
Да немного молока.
?Умирать собрался что ли?? –
Я спросил у старика.
Не ответив мне ни слова,
Пошептав что-то костру,
Он вошёл под своды крова
И опять отдался сну.
А проснувшись, утром рано,
Не жалея своих ног,
Снова шёл ко стенам Храма
И молился на восток.
Но однажды как-то странно
Пробудившись поутру,
Не пойдя во чрево храма,
Он молился прям в лесу.
Девять суток из Сомати
Тот старик не выходил.
Дождь мочил чудное платье,
Ветер, гром его будил.
А когда пришёл в сознанье,
Не желая отдохнуть,
Помахал мне на прощанье
И ушёл в последний путь
По знакомым горным тропам,
Но уже в последний раз,
Шёл он для того, чтоб только
Посетить священный лаз.
Чуть помедлив у порога,
К небу приподнял глаза,
Помолился перед Богом
И исчез в нём навсегда…
Хоть над ним я и смеялся,
Только одолел вдруг страх.
Я-то сразу догадался,
Для чего ушёл монах.
Он не умер, вы напрасно
Так подумали, друзья.
Он живой, к большому счастью,
Умереть ему нельзя.
Он ушёл, чтобы вернуться
Через много сотен лет,
И ученье своих предков,
Вынести из лаза в свет.
Он – святой, недаром Ламой
Называл его народ.
Пусть он был немного странным,
Но кто знает, тот поймёт.
Он ушёл, а я остался
Жить, как он, совсем один.
И два раза в лаз спускался,
Чтобы помолиться с ним.
А проснувшись утром рано,
Не жалея своих ног,
Шёл к стенам Святого Храма
И молился на Восток.