Свобода

БЕЛАЯ РУБАХА

Зачем, скажи, мне белая рубаха?
В таких идут на смерть, отринув страх;
В таких рубахах, брат, играют Баха,
А не сидят за картами в Крестах.

Пора менять свободное обличье
На черный чай, на сигаретный дым,
Пора сдирать овечье, резать птичье,
Пора обзаводиться золотым.

Пора точить стальное втихомолку -
Под скрип зубов, под крики из ночей.
Пора отдать без спора волчье – волку,
А человечье – своре сволочей.

Пора искать надежную дорогу
Туда, на волю – Родину, сиречь…
Пора отдать вон то, святое, Богу,
А это, в пятнах, - незаметно сжечь.

Пора идти, не предаваясь страху,
На острый взгляд и на тупой оскал;
Ведь для чего-то белую рубаху
Я в этом черном мире отыскал?


Ш М О Н

Шмон длился три часа. Изъяли, суки,
Часы ?Победа?, галстук и шнурок,
Чтоб кольца снять – ножом пилили руки,
И вытирали кровь о свитерок.

Изъяли все, что падало со звоном,
Все, что горело и давало свет,
Все то, что поднималось над законом,
Над миром, где, казалось, Бога нет…

Изъяли все, что истинным считалось,
И я взмолился: ?Упаси, Господь,
Чтоб не нашли заточенную жалость
И милости надкусанный ломоть?.

УСТАЛОСТЬ

Я устал от верности словам,
От любви, свершившейся как смерть,
Я устал идти по головам,
Презирая травяную твердь.

Я устал от голода и тьмы,
Беспросветной как любовь, как страх…
Я устал держать святое ?мы?
Сигареткой в собственных устах.

Я устал кричать во все концы,
Собирать безликую толпу.
Я устал - так устают жнецы
Убивать собратьев по серпу.

Я устал от города-дыры,
От дорог и от звериных троп;
Я, как волхв, тащу свои дары,
Волчьей мордой падая в сугроб.

Я устал от всех ремней и пут,
Что растерли плечи до костей.
Я устал – так дети устают
Ненавидеть остальных детей.