Екатерина Николаевна Козырева. Москва
Екатерина Николаевна Козырева родилась в пос. Агаповка, Челябинской обл., закончила Пединститут и ВЛК(семинар Ю.П.Кузнецова). Работала учителем,в районных и городских газетах,в журнале "Марфа и Мария".Веду л/о "Царское Село". Издатель альманахов "Вечера в Академическом" и "Царское Село".
Лауреат Всероссийской литературной премии "Традиция". Член редколлегии журналов"Вестник Российской литературы","Истоки". Автор девяти поэтических книг и эссе о Пушкине.Член Союза писателей России. Портрет и более полное резюме смотрите на сайте "Российский писатель".
Страница на Стихи.ру: http://stihi.ru/avtor/kozyr
Публикация на сайте "Российский писатель": http://rospisatel.ru/kozyreva-novoje.htm
ОТЧИЗНЕ
Уральских гор могучие шеломы,
Глухих холмов сухие ковыли.
Вползает поезд ящеркой зелёной
На дикий гребень в голубой пыли.
За речкой Белой, повторив изгибы,
Уйдёт в проруб туннеля, в темноту,
А вынырнет, увидят, кто б там ни был,
Глубинную Отчизны красоту…
Твоих полей полынное остожье,
Твоих лесов немереную высь.
И есть пути прекраснее, быть может,
Но от своих дорог не отрекись.
Они вели, а не были ведомы!
Вчера по ним богатыри прошли…
Уральских гор могучие шеломы,
Глухих холмов сухие ковыли.
НА ХОЛМАХ
Взгляну на Россию с Кремлёвских холмов –
Велик её свет – ни начал, ни краёв.
Как старцы, стоят над Москвой облака.
И грады, и веси стоят на века.
Их ветры не сдули, и вихрь не сломал.
Священные стены крепки, как металл.
Приникну к твердыне и сил наберусь –
И верую в Спаса и Матушку Русь.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Жизнь меня возвращает в барачный отсек,
Не обшитый медовой вагонкой,
Где для нас начинался, там кончится век,
А хоромы для косточки тонкой.
Не крестьянка я, не госпожа – не займу
Места нового, ваше сословье!
Мы нигде не причислены и ни к кому
С беспризорной к России любовью.
Ухожу я к уральской своей глубине
На родные, железные руды,
А любовь, как наколку, не вытравить мне:
Я Державу, как мать, не забуду.
***
На горах Урала тёмный лес стеной,
А внизу река сияет синевой.
И в душе моей целительный простор –
Свет реки, мощь леса, выси гор,
Вы со мной. А больше ничего
Не излечит сердца моего.
***
Ну, здравствуй, одряхлевший дом,
Меня и никого не ждавший,
Забудем мы с тобой вдвоём
Ночь тёмную и день вчерашний,
Чтобы топорик заиграл,
Чтобы пила заговорила –
Двужильна немужская сила,
Когда грозит тебе обвал.
НА УРАЛЕ
Какая роскошь – заблудиться
Среди высоких этих трав!
Простору неба удивиться,
Травы роскошество примяв,
Легко брести глубоким лесом,
Кольцо озёрное найти,
С размаху загорелым всплеском
Его спокойствие смести.
Раскинуться на горном склоне,
Горячем, ровном, как платок,
На шейке ящерки зелёной
Заметить маленький глоток.
Изведав вкус воды холодной,
Журчанию ручья внимать,
Учиться мудрости природной
Всё до травинки понимать.
***
Тонко хрустнул мартовский лёд
И румянец на щеки лёг,
Налились и припухли губы...
Память, с женщиной не балуй!
Ведь не давешний поцелуй,
Запах леса и волчьей шубы...
Всю в объятье одно забрал,
Волновался, шумел Урал...
Стала юная ёлка падать.
Подхватил, на руках понёс,
просветлел от счастливых слёз...
Тонкий лёд, не хрусти, не надо.
***
Вспыхнут всполохи сирени
В белокаменной Москве –
А волненья нет и тени
Ни в душе, ни в голове…
То ли дело на Урале:
Цвет лиловый чабреца
Пряным запахом ударит,
Разрумянит цвет лица.
Степь развеивать научит
Затянувшуюся грусть.
Словно солнышко из тучек,
Из тоски освобожусь.
УРАЛ
Хребет Евразии – Урал
Тыл и войну страны держал,
Стальной бронёй гремел в Европе,
Блистал он касками в окопе,
Лежал с винтовкой у опушки,
Пил водку из солдатской кружки.
Ел кашу он из котелка,
Штыком прокалывал врага.
Он сапоги и гимнастёрки
Сшивал блестящею иглой.
И на побывке, и в каптёрке
Звенел гитарною струной.
От пуговицы до снаряда
Снабжал советского солдата.
Блестели звёздочки в петлицах,
Улыбки на победных лицах.
Звенели песни, ордена…
Есть Родина у нас одна!
Прощай, проклятая война!
Гремите, русские медали,
Чтобы Урал мы не отдали,
Чтоб наши ?Илы? заблистали
В родной отечественной стали –
И чтоб Державу удержал
Хребет Евразии – Урал.
Магнитогорск
МУЖИК
Он в уральском гибельном снегу
Потерял последнюю слегу…
Тут с багряным заревом идей
Подвихнулся Красный Чародей.
Волей да землёй хвалился тать,
Чтобы мужика очаровать.
Загорланил, закричал: ?Вперёд!?
Шли стеной народы на народ.
Увядала Божия роса,
Пыль газеток застила глаза.
Покачнулась не дворянская судьба -
Затрещала русская изба.
Позабыл мужик и Бога, и Царя…
А в Отечестве багряная заря.
В петербургском зареве идей
Подвихнулся Белый Чародей.
Увядала Божия роса
Пыль газеток застила глаза.
Белой ночью Белая заря
Скрыла Невский берег и царя.
Снова на Урал мужик пошёл –
Там его икона и престол.
В Екатеринбурге раб идей
Подвихнулся Чёрный Чародей.
Будущий и прошлый Государь.
Был убит в подвале русский Царь
Увядала Божия роса,
Пыль газеток застила глаза…
Велика крестьянская дорога.
И велик Мужик, но после Бога.
МАГНИТОГОРСК
Степь на холмы, холмы на степь.
Полынь, ковыль, татарник, мята...
Простор степей моих воспет
Душой мятежной Салавата.
А ты твердишь — здесь леса нет,
Степь да холмы — что за природа!
Но, погляди, над степью свет
От переплавленной породы.
Пылали доменных печей
Золотоярые зарницы,
А с рукавиц богатырей
Слетали огненные птицы.
Магнитогорск! В свои ковши —
Источники горячей славы
Всю быль, всю боль своей души
С советской перелил державой...
На жертвище огня и стали
Палатки у Магнит-горы...
Большой портрет: товарищ Сталин...
И комсомольские костры.
В СТАРОЙ МАГНИТКЕ
Зябну, как летняя птица,
Перед отлётом на юг,
Звёзды над тёмной Станицей
Крупные в нашем краю.
Дом за полынной дорогой.
Мнится — былинный — покой -
Так добродушно и строго
Встали стога за рекой.
Никнет ивняк над Уралом,
Ветви-куканы в реке...
Родина! Звёздочкой мало
Быть бы с тобой вдалеке.
В ДЕРЕВНЕ
Я себя протащу до покинутой нашей деревни.
Эх, какие там люди! В ненаписанной книге прочту
Не обиду на жизнь и не в них присмиревшую гневность -
Боль за бедность в полях, за скудеющий лес, нищету.
Утром мама моя не отгонит на выпас Бурёнку -
Нет бурёнок давно, поразъехались все пастухи.
Вспоминает родная: везли на чужую сторонку, -
Нас в телячьих вагонах, - платить за какие грехи?
Так за что же, за что, - я спрошу, как некрасовский Ваня, -
Выгоняли из дома, бросали на каторжный труд?
-Нас за новые сени, а их вот за новые сани.
-Только батя утешил - а люди и тут ведь живут!
Всяко было потом, - скажет мама и тихо заплачет, -
Голод, нары да тиф... да родителей бедная смерть.
Только с наших, сиротских, землёй переполненных тачек
Завертелась такая на голой степи круговерть!
Мы о городе новом слагали стихи в культбараке,
Ни горячей обиды, ни зла не держали в сердцах,
Только жаль деревеньки, давно утонувшей во мраке,
Жаль, что дети и внуки всё больше живут в городах. -
За деревней бегут облака, словно серые волки,
Дуют злые ветра и грызут у домишек бока.
Я уеду теперь навсегда или, может, надолго,
Словно серые волки бегут и бегут облака.
ЗАКАТ
Поэтам Магнитки 30-х годов.
На безмолвное пламя заката
Разрумянились окна домов -
Так прекрасны пожар и утрата
Алых, розовых, синих цветов!
Жизнь прошла, как закат, отпылала...
Что ей весь романтический дым!
Настоящего дыма немало
Всем родимым досталось моим:
Вместо нивы, деревни и леса
Котлованы, бараки да степь.
Всё ж поэты крутого замеса
И в дыму том успели воспеть
И палатку с зелёным оконцем,
И страданья подруг и страны,
И колымское Красное Солнце,
И для них Невидимку войны...
Доброй памяти я не разрушу,
Мира светлого пламенных слов!
Но уже не отдам свою душу
Дыму новому в м е с т о ц в е т о в
МАСТЕР
Он гранил самоцветные грани,
Он работал руду и металл,
И в горе, и в заводе... Во храме
О Державе он к Богу взывал.
В сорок первом, огнеупорном
Все Отечеству силы отдал.
Не досрочно и не рекордно,
Точно в срок он броню отковал.
Не кляня бескорыстную долю,
Умер смертью обычной, герой.
Серебрится ковыльное поле
Над победной его головой
ПЕСНЯ
Собираюсь на родину.
Свет июля высок.
Собирают смородину,
Мамин вижу платок.
Над моею светлицею
Долог день до звезды,
Пожалею, что выцвели
Синих ставень цветы.
У крылечка приветный
Тополиный размах,
На рябиновых ветках
Зреет осень в кистях...
Собираем смородину
И негромко поём
О рябине, о родине -
Об Урале моем.
ПЕРЕКАТИ-ПОЛЕ
Дымится степь, и длится в бесконечность,
Такая сушь, что свистни - и сгоришь!
И в каждом суслике степном таится вечность,
К бессмертию склоняется камыш.
Быть может только в не земном такое:
Объемлет всё сияющая высь;
О, сопок марево, - видение родное, -
Как будто небо с морем там слились!
Но здесь сухое перекати-поле
Младенцем никнет к матери-земле.
Сильней привязанности к почвенной юдоли
И безнадежней нет ему и мне.
АРКАИМ
Под деревом добра и зла,
А там, где были мы близки,
нет даже лодки у реки,
и лунный свет не серебрит
воды под шелесты ракит.
Не слышен духовой оркестр,
безрадостная тьма окрест.
Зачем я шла сюда спеша,
зачем тревожилась, душа?
Белел щебёночный отвал,
а рядом мой посёлок спал:
барак, землянки и дома.
Впервые сознаю — тюрьма.
Но здесь я счастлива была
под деревом добра и зла...
И танцы, танцы до небес,
и звёзды, и луна окрест!
МАТЕРИНСКИЙ ЛОМОТЬ
Воспоминание – жизни моей полотно –
Незачем мне украшать его вязью рисунка,
Прямо скажу обо всем, что хранило оно,
Сердце, задетое с детства о строгую струнку.
Видно, Господь преломлял материнский ломоть,
Короб хлебов оставался пришельцу и гостю,
К ней и теперь, чтобы душу свою прополоть,
Я приезжаю к могиле на сельском погосте…
И простодушные люди тропою добра
Едут ко мне от неё до Великой столицы –
И не седьмая вода, не слеза, не сестра,
Как за себя, я за ближнего буду молиться.
ПЕСНЯ О ТРОИЦКЕ
Уральскому землячеству
Караваны верблюдов прошли по степи,
Ковыли волновались в серебряной пыли.
И качались высоко большие вьюки –
Ткани в них и ковры, и меха привозили
Казахстан и Хива, Бухара и Ташкент,
А купцы заполняли товаром амбары,
Увозили домой хлеб, металлы в обмен
Таджики, узбеки, казахи, татары.
Из Китая, из Индии плыли шелка
В Нижний, в Троицк, в Ирбитские дали,
От лихих скакунов до стального клинка –
Всё на ярмарках славных видали!
Град поставил мечеть азиатским гостям –
Вера веру других уважала.
Церковь каменной кладки – и крепость, и Храм
Православный народ укрепляла.
Охранением духа отцов и детей
Стали Верхний и Нижний форштадты,
Будут подвиги их до сегодняшних дней
Трудовые и ратные святы!
Память всем, кто был призван Отчизну спасти –
Голубые могучие ели…
Троицк! Солнечный город, сияй и свети!
Чтоб тебя поколения пели.
НАД УРАЛ-РЕКОЙ
Безмолвных птиц полет
над тихою рекой.
Как за сердце берет
высокий твой покой!
Твой путь исповедим
и сладок, как тоска.
Забрезжит синий дым
озимого клочка.
Холмы, холмы, холмы,
холодных гор гряда...
И тишь, и глушь зимы,
как будто навсегда.
Лауреат Всероссийской литературной премии "Традиция". Член редколлегии журналов"Вестник Российской литературы","Истоки". Автор девяти поэтических книг и эссе о Пушкине.Член Союза писателей России. Портрет и более полное резюме смотрите на сайте "Российский писатель".
Страница на Стихи.ру: http://stihi.ru/avtor/kozyr
Публикация на сайте "Российский писатель": http://rospisatel.ru/kozyreva-novoje.htm
ОТЧИЗНЕ
Уральских гор могучие шеломы,
Глухих холмов сухие ковыли.
Вползает поезд ящеркой зелёной
На дикий гребень в голубой пыли.
За речкой Белой, повторив изгибы,
Уйдёт в проруб туннеля, в темноту,
А вынырнет, увидят, кто б там ни был,
Глубинную Отчизны красоту…
Твоих полей полынное остожье,
Твоих лесов немереную высь.
И есть пути прекраснее, быть может,
Но от своих дорог не отрекись.
Они вели, а не были ведомы!
Вчера по ним богатыри прошли…
Уральских гор могучие шеломы,
Глухих холмов сухие ковыли.
НА ХОЛМАХ
Взгляну на Россию с Кремлёвских холмов –
Велик её свет – ни начал, ни краёв.
Как старцы, стоят над Москвой облака.
И грады, и веси стоят на века.
Их ветры не сдули, и вихрь не сломал.
Священные стены крепки, как металл.
Приникну к твердыне и сил наберусь –
И верую в Спаса и Матушку Русь.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Жизнь меня возвращает в барачный отсек,
Не обшитый медовой вагонкой,
Где для нас начинался, там кончится век,
А хоромы для косточки тонкой.
Не крестьянка я, не госпожа – не займу
Места нового, ваше сословье!
Мы нигде не причислены и ни к кому
С беспризорной к России любовью.
Ухожу я к уральской своей глубине
На родные, железные руды,
А любовь, как наколку, не вытравить мне:
Я Державу, как мать, не забуду.
***
На горах Урала тёмный лес стеной,
А внизу река сияет синевой.
И в душе моей целительный простор –
Свет реки, мощь леса, выси гор,
Вы со мной. А больше ничего
Не излечит сердца моего.
***
Ну, здравствуй, одряхлевший дом,
Меня и никого не ждавший,
Забудем мы с тобой вдвоём
Ночь тёмную и день вчерашний,
Чтобы топорик заиграл,
Чтобы пила заговорила –
Двужильна немужская сила,
Когда грозит тебе обвал.
НА УРАЛЕ
Какая роскошь – заблудиться
Среди высоких этих трав!
Простору неба удивиться,
Травы роскошество примяв,
Легко брести глубоким лесом,
Кольцо озёрное найти,
С размаху загорелым всплеском
Его спокойствие смести.
Раскинуться на горном склоне,
Горячем, ровном, как платок,
На шейке ящерки зелёной
Заметить маленький глоток.
Изведав вкус воды холодной,
Журчанию ручья внимать,
Учиться мудрости природной
Всё до травинки понимать.
***
Тонко хрустнул мартовский лёд
И румянец на щеки лёг,
Налились и припухли губы...
Память, с женщиной не балуй!
Ведь не давешний поцелуй,
Запах леса и волчьей шубы...
Всю в объятье одно забрал,
Волновался, шумел Урал...
Стала юная ёлка падать.
Подхватил, на руках понёс,
просветлел от счастливых слёз...
Тонкий лёд, не хрусти, не надо.
***
Вспыхнут всполохи сирени
В белокаменной Москве –
А волненья нет и тени
Ни в душе, ни в голове…
То ли дело на Урале:
Цвет лиловый чабреца
Пряным запахом ударит,
Разрумянит цвет лица.
Степь развеивать научит
Затянувшуюся грусть.
Словно солнышко из тучек,
Из тоски освобожусь.
УРАЛ
Хребет Евразии – Урал
Тыл и войну страны держал,
Стальной бронёй гремел в Европе,
Блистал он касками в окопе,
Лежал с винтовкой у опушки,
Пил водку из солдатской кружки.
Ел кашу он из котелка,
Штыком прокалывал врага.
Он сапоги и гимнастёрки
Сшивал блестящею иглой.
И на побывке, и в каптёрке
Звенел гитарною струной.
От пуговицы до снаряда
Снабжал советского солдата.
Блестели звёздочки в петлицах,
Улыбки на победных лицах.
Звенели песни, ордена…
Есть Родина у нас одна!
Прощай, проклятая война!
Гремите, русские медали,
Чтобы Урал мы не отдали,
Чтоб наши ?Илы? заблистали
В родной отечественной стали –
И чтоб Державу удержал
Хребет Евразии – Урал.
Магнитогорск
МУЖИК
Он в уральском гибельном снегу
Потерял последнюю слегу…
Тут с багряным заревом идей
Подвихнулся Красный Чародей.
Волей да землёй хвалился тать,
Чтобы мужика очаровать.
Загорланил, закричал: ?Вперёд!?
Шли стеной народы на народ.
Увядала Божия роса,
Пыль газеток застила глаза.
Покачнулась не дворянская судьба -
Затрещала русская изба.
Позабыл мужик и Бога, и Царя…
А в Отечестве багряная заря.
В петербургском зареве идей
Подвихнулся Белый Чародей.
Увядала Божия роса
Пыль газеток застила глаза.
Белой ночью Белая заря
Скрыла Невский берег и царя.
Снова на Урал мужик пошёл –
Там его икона и престол.
В Екатеринбурге раб идей
Подвихнулся Чёрный Чародей.
Будущий и прошлый Государь.
Был убит в подвале русский Царь
Увядала Божия роса,
Пыль газеток застила глаза…
Велика крестьянская дорога.
И велик Мужик, но после Бога.
МАГНИТОГОРСК
Степь на холмы, холмы на степь.
Полынь, ковыль, татарник, мята...
Простор степей моих воспет
Душой мятежной Салавата.
А ты твердишь — здесь леса нет,
Степь да холмы — что за природа!
Но, погляди, над степью свет
От переплавленной породы.
Пылали доменных печей
Золотоярые зарницы,
А с рукавиц богатырей
Слетали огненные птицы.
Магнитогорск! В свои ковши —
Источники горячей славы
Всю быль, всю боль своей души
С советской перелил державой...
На жертвище огня и стали
Палатки у Магнит-горы...
Большой портрет: товарищ Сталин...
И комсомольские костры.
В СТАРОЙ МАГНИТКЕ
Зябну, как летняя птица,
Перед отлётом на юг,
Звёзды над тёмной Станицей
Крупные в нашем краю.
Дом за полынной дорогой.
Мнится — былинный — покой -
Так добродушно и строго
Встали стога за рекой.
Никнет ивняк над Уралом,
Ветви-куканы в реке...
Родина! Звёздочкой мало
Быть бы с тобой вдалеке.
В ДЕРЕВНЕ
Я себя протащу до покинутой нашей деревни.
Эх, какие там люди! В ненаписанной книге прочту
Не обиду на жизнь и не в них присмиревшую гневность -
Боль за бедность в полях, за скудеющий лес, нищету.
Утром мама моя не отгонит на выпас Бурёнку -
Нет бурёнок давно, поразъехались все пастухи.
Вспоминает родная: везли на чужую сторонку, -
Нас в телячьих вагонах, - платить за какие грехи?
Так за что же, за что, - я спрошу, как некрасовский Ваня, -
Выгоняли из дома, бросали на каторжный труд?
-Нас за новые сени, а их вот за новые сани.
-Только батя утешил - а люди и тут ведь живут!
Всяко было потом, - скажет мама и тихо заплачет, -
Голод, нары да тиф... да родителей бедная смерть.
Только с наших, сиротских, землёй переполненных тачек
Завертелась такая на голой степи круговерть!
Мы о городе новом слагали стихи в культбараке,
Ни горячей обиды, ни зла не держали в сердцах,
Только жаль деревеньки, давно утонувшей во мраке,
Жаль, что дети и внуки всё больше живут в городах. -
За деревней бегут облака, словно серые волки,
Дуют злые ветра и грызут у домишек бока.
Я уеду теперь навсегда или, может, надолго,
Словно серые волки бегут и бегут облака.
ЗАКАТ
Поэтам Магнитки 30-х годов.
На безмолвное пламя заката
Разрумянились окна домов -
Так прекрасны пожар и утрата
Алых, розовых, синих цветов!
Жизнь прошла, как закат, отпылала...
Что ей весь романтический дым!
Настоящего дыма немало
Всем родимым досталось моим:
Вместо нивы, деревни и леса
Котлованы, бараки да степь.
Всё ж поэты крутого замеса
И в дыму том успели воспеть
И палатку с зелёным оконцем,
И страданья подруг и страны,
И колымское Красное Солнце,
И для них Невидимку войны...
Доброй памяти я не разрушу,
Мира светлого пламенных слов!
Но уже не отдам свою душу
Дыму новому в м е с т о ц в е т о в
МАСТЕР
Он гранил самоцветные грани,
Он работал руду и металл,
И в горе, и в заводе... Во храме
О Державе он к Богу взывал.
В сорок первом, огнеупорном
Все Отечеству силы отдал.
Не досрочно и не рекордно,
Точно в срок он броню отковал.
Не кляня бескорыстную долю,
Умер смертью обычной, герой.
Серебрится ковыльное поле
Над победной его головой
ПЕСНЯ
Собираюсь на родину.
Свет июля высок.
Собирают смородину,
Мамин вижу платок.
Над моею светлицею
Долог день до звезды,
Пожалею, что выцвели
Синих ставень цветы.
У крылечка приветный
Тополиный размах,
На рябиновых ветках
Зреет осень в кистях...
Собираем смородину
И негромко поём
О рябине, о родине -
Об Урале моем.
ПЕРЕКАТИ-ПОЛЕ
Дымится степь, и длится в бесконечность,
Такая сушь, что свистни - и сгоришь!
И в каждом суслике степном таится вечность,
К бессмертию склоняется камыш.
Быть может только в не земном такое:
Объемлет всё сияющая высь;
О, сопок марево, - видение родное, -
Как будто небо с морем там слились!
Но здесь сухое перекати-поле
Младенцем никнет к матери-земле.
Сильней привязанности к почвенной юдоли
И безнадежней нет ему и мне.
АРКАИМ
Под деревом добра и зла,
А там, где были мы близки,
нет даже лодки у реки,
и лунный свет не серебрит
воды под шелесты ракит.
Не слышен духовой оркестр,
безрадостная тьма окрест.
Зачем я шла сюда спеша,
зачем тревожилась, душа?
Белел щебёночный отвал,
а рядом мой посёлок спал:
барак, землянки и дома.
Впервые сознаю — тюрьма.
Но здесь я счастлива была
под деревом добра и зла...
И танцы, танцы до небес,
и звёзды, и луна окрест!
МАТЕРИНСКИЙ ЛОМОТЬ
Воспоминание – жизни моей полотно –
Незачем мне украшать его вязью рисунка,
Прямо скажу обо всем, что хранило оно,
Сердце, задетое с детства о строгую струнку.
Видно, Господь преломлял материнский ломоть,
Короб хлебов оставался пришельцу и гостю,
К ней и теперь, чтобы душу свою прополоть,
Я приезжаю к могиле на сельском погосте…
И простодушные люди тропою добра
Едут ко мне от неё до Великой столицы –
И не седьмая вода, не слеза, не сестра,
Как за себя, я за ближнего буду молиться.
ПЕСНЯ О ТРОИЦКЕ
Уральскому землячеству
Караваны верблюдов прошли по степи,
Ковыли волновались в серебряной пыли.
И качались высоко большие вьюки –
Ткани в них и ковры, и меха привозили
Казахстан и Хива, Бухара и Ташкент,
А купцы заполняли товаром амбары,
Увозили домой хлеб, металлы в обмен
Таджики, узбеки, казахи, татары.
Из Китая, из Индии плыли шелка
В Нижний, в Троицк, в Ирбитские дали,
От лихих скакунов до стального клинка –
Всё на ярмарках славных видали!
Град поставил мечеть азиатским гостям –
Вера веру других уважала.
Церковь каменной кладки – и крепость, и Храм
Православный народ укрепляла.
Охранением духа отцов и детей
Стали Верхний и Нижний форштадты,
Будут подвиги их до сегодняшних дней
Трудовые и ратные святы!
Память всем, кто был призван Отчизну спасти –
Голубые могучие ели…
Троицк! Солнечный город, сияй и свети!
Чтоб тебя поколения пели.
НАД УРАЛ-РЕКОЙ
Безмолвных птиц полет
над тихою рекой.
Как за сердце берет
высокий твой покой!
Твой путь исповедим
и сладок, как тоска.
Забрезжит синий дым
озимого клочка.
Холмы, холмы, холмы,
холодных гор гряда...
И тишь, и глушь зимы,
как будто навсегда.
Метки:
