Переславская неделя No. 1 13939
Бесполезные советы (по Г. Остеру)
Если Вам пришло в конверте
На мелованной бумаге
С красным штемпелем
И черным растопыренным гербом
Извещение о том, что
Недоплата по налогам
С вашей старенькой ?хрущовки?
Составляет сорок восемь
Не серебряных копеек,
И теперь судебный пристав
Всю опишет Вашу мебель
И компьютер с жирной мышью
И мобильный телефон,
Да ещё Ваш долг за воду
К ?Управляющей конторе?
В удивительном размере
22 копейки к ряду
продадут в лихие фирмы
соответственно ?с дисконтом?,
что бы те ?братки? под утро,
Вас на счетчик посадив,
Насчитали в полной мере
На всю стоимость квартиры
Вместе с тёщей и усатым
Заколбасенным котом
И затем придя в сберБанку
Обнаружите Вы в книжке
Кроме записи в расходе
(Снявши денег для налогов)
запись ?ПЛАТА? жирным шрифтом,
так, что Вам придет на руки
на процентик может меньше
Ваших денежек законных
В праведных трудах нажитых
в би-валютах не храненных
А в простой рублёвой массе
Отданных на сохраненье,
Не пытайтесь возмущаться
И кричать про справедливость
И бежать искать начальство
Среди тысяч лиц в Москве
Не бегите сразу к Мэру
Или хуже то к префекту
Иль совсем ?с копыт? в МИНФИН
Не пытайтесь в арбитраже
Доказать, что все платили
И размахивать платежкой
На Ногатинском мосту
Вы прикиньте сколько стоят
Эти семьдесят копеек
Где-нибудь в Тмю-тараканске
Где автобус ездит в город
Раз в неделю или в месяц
Оплатить проезд придется
Рублей в сто, а может в двести
(это если километров
шестьдесят, а может триста
по тайге или по снегу)
А в конторе по налогам -
До пяти, впускать кончают
Ровно в три, а не успеешь
Жди до завтра, если можешь,
А тебе за это пени
За квартиру и за воду
Из водонапорной башни,
Что включает раз в неделю
Перепившийся электрик
В твоём ?Ленинском пути?,
От твоих пяти тысчёнок
Не останется и пыли
Если ты ещё гостинец
Для домашних привезешь
Или, может быть, лекарство
Для своей любимой тёщи
(О коте не говорим)
Вот тогда, всерьез прикинув,
Вы смените возмущенье
На весёлый взгляд поэта
На копеечное дело
Мой совет вам: сесть в свой ?Майбах?,
Закурив при том ?Давыдофф?
И, достав GOLD VISA карту,
Вам в ближайшем банкомате,
Или супер-маркет ?Кредо?,
С несомненным шиком в жизни,
Заплатить с лихвой копейки
За налоги и за воду
И еще за что-нибудь, что в жизни
Не имеет столь значенья,
Как цена на нефть и бизнес
В это кризисное время.
Когда станешь старым и жадным
Когда станешь старым и жадным,
я принесу флейту. Я буду петь песни,
чтобы глухими ушами слушал звучанье ты.
Когда станешь старым и жадным,
я позову солнце. Будет светить ярко,
чтобы слепыми глазами видел рассветы ты.
Когда станешь старым и жадным,
я зачерпну воду. Прямо со дна колодца,
чтобы сухими губами влагой напился ты.
Когда станешь старым и жадным,
я оторву неба синий такой клочочек,
чтобы в своём кармане чувствовал небо ты.
Когда станешь старым и жадным,
я, воскрешу память, сяду с тобой напротив,
чтобы во всём прошедшем силы вновь черпал ты.
Когда станешь старым и жадным,
я превращусь в детство, стану опять тобою,
чтобы пить вместе жадно каплю за каплей жизнь.
Стих мой стих
Да. Стих мой стих.
И ты в разорванном халате.
На древней маминой кровати
спит кот. Неслышно,
ступает полночь из окна.
И в щели тень спешит едва
на пару с тусклой темнотой.
Наш дом давно полупустой:
исчезли визги, крики, плачи.
Всё стало полностью иначе,
чем тех мгновений пять назад,
когда ловил твой нежный взгляд,
и ты дарила детям сказки
и мне… несбыточные ласки,
а маме – дочкино тепло.
Вчера. Но нет всего. Ушло
то время в небыль. Не вернётся.
Но, всё же, утреннее солнце
разбрызнет свет наши фото,
творя неспешную работу,
для нашей памяти. Свежи
все чувства. Время кратко.
Придёт! Вернётся всё обратно
туда, где внуки входят в жизнь…
Полнолуние в Рождество
Полнолуние в Рождество.
Ты не спишь. Пахнет ёлкой.
За дверью мороз. В запорошенное окно
светит лунный фонарь. Воздух звонкий.
Ночь. Тишина. Отражаются
звёзды искринками в снеге.
В бездне чёрного неба застывший салют. Вся
природа умолкла в заснеженной неге.
Город вдали. Ждёт. Не сейчас,
через день в его глотку вернёмся.
В своё чрево подземкой проглотит нас.
Лишь Луна нам вспомнится Солнцем.
Ах, эти старые районы между Садовым и Кремлём!
Ах, эти старые районы
Между Садовым и Кремлём!
Всегда взираю удивленно
В пастели улиц. Ночью, днём.
Вы – груди тучные искусства
Поите свежим молоком
Театра, музыки. Здесь чувства
Вобрали смысл седых веков.
Петляя двориками зданий,
Вдруг выйдешь: старый особняк
Без вывески. Но все же манит.
Наверно, что-то тут не так.
И точно! Там апартаменты
Картин художников Москвы.
Какая мощь! Но Stop! Студенты
Изучат краски красоты.
Под трепет в сердце шел ко ?Щуке?
Театру преданный студент.
?Вахтанговский?, как монумент
раскрыл для всех колонны-руки.
И звуки "Огненной поэмы"
Из дома Скрябина лились.
Мы с ней тогда входили в жизнь,
Ещё не зная, что мы, где мы.
Купецкий дух Замоскворечья
Пока не выветрился весь
А всё ж порой, мелькает здесь
Уютный скверик от предместья.
Но вворотил богач Кемпински
Сарай безвкусицы своей
Там у реки. Пейзаж Ордынский
Уже не вспомнит голубей.
Что их ругать? Я сам когда-то
Рубил железною пешнёй
Строй старых улиц вдоль Арбата
Проспект, врезая не родной.
И там встречал я Маргариту.
Сквер у посольства. На скамье.
И было ясно. Не забыто
Ничто, сгоревшее в огне.
Сегодня мир иных историй.
Иные ритмы и Москва.
Но сквозь асфальт растет трава,
Давая повод аллегорий.
Первое утро
Любовью дышит это утро,
их новый первый светлый день.
Мерцает светом перламутра
окна морозная плетень.
Он и она единым целым
сияют нежностью в глазах,
И чистым, нежным и несмелым
смущеньем. Как на образах.
И жар сердец цветами дышит.
Трепещет радость на устах.
И скоро в дом под этой крышей
явленьем аист в небесах.
Храм над слободой
Заплутавшееся небо посреди дворов и крыш.
С неба
снегом
небыль
немо обволакивает тишь.
Шелест крыл. Промозглый воздух.
Из тумана мрак домов.
Ветви,
сучья,
нечисть
мёрзнут от февральских холодов.
Миражами спят фронтоны.
Избы замерли в снегу.
Скрип
случайный
слышен
стоном сквозь застывшую пургу.
Дрожь за шиворот всползает.
Бледный сумрак водит хор
потерявшихся, и замер
отсвет лунный, дню укор…
Но небесным силуэтом вздвигнут храм над слободой!
Сквозь туманные запреты четверик. И аналой
дышит в церкови молитвой, призывая всех святых.
И служа окрест защитой для греховных душ людских…
Благодарю первую городскую газету!
Если Вам пришло в конверте
На мелованной бумаге
С красным штемпелем
И черным растопыренным гербом
Извещение о том, что
Недоплата по налогам
С вашей старенькой ?хрущовки?
Составляет сорок восемь
Не серебряных копеек,
И теперь судебный пристав
Всю опишет Вашу мебель
И компьютер с жирной мышью
И мобильный телефон,
Да ещё Ваш долг за воду
К ?Управляющей конторе?
В удивительном размере
22 копейки к ряду
продадут в лихие фирмы
соответственно ?с дисконтом?,
что бы те ?братки? под утро,
Вас на счетчик посадив,
Насчитали в полной мере
На всю стоимость квартиры
Вместе с тёщей и усатым
Заколбасенным котом
И затем придя в сберБанку
Обнаружите Вы в книжке
Кроме записи в расходе
(Снявши денег для налогов)
запись ?ПЛАТА? жирным шрифтом,
так, что Вам придет на руки
на процентик может меньше
Ваших денежек законных
В праведных трудах нажитых
в би-валютах не храненных
А в простой рублёвой массе
Отданных на сохраненье,
Не пытайтесь возмущаться
И кричать про справедливость
И бежать искать начальство
Среди тысяч лиц в Москве
Не бегите сразу к Мэру
Или хуже то к префекту
Иль совсем ?с копыт? в МИНФИН
Не пытайтесь в арбитраже
Доказать, что все платили
И размахивать платежкой
На Ногатинском мосту
Вы прикиньте сколько стоят
Эти семьдесят копеек
Где-нибудь в Тмю-тараканске
Где автобус ездит в город
Раз в неделю или в месяц
Оплатить проезд придется
Рублей в сто, а может в двести
(это если километров
шестьдесят, а может триста
по тайге или по снегу)
А в конторе по налогам -
До пяти, впускать кончают
Ровно в три, а не успеешь
Жди до завтра, если можешь,
А тебе за это пени
За квартиру и за воду
Из водонапорной башни,
Что включает раз в неделю
Перепившийся электрик
В твоём ?Ленинском пути?,
От твоих пяти тысчёнок
Не останется и пыли
Если ты ещё гостинец
Для домашних привезешь
Или, может быть, лекарство
Для своей любимой тёщи
(О коте не говорим)
Вот тогда, всерьез прикинув,
Вы смените возмущенье
На весёлый взгляд поэта
На копеечное дело
Мой совет вам: сесть в свой ?Майбах?,
Закурив при том ?Давыдофф?
И, достав GOLD VISA карту,
Вам в ближайшем банкомате,
Или супер-маркет ?Кредо?,
С несомненным шиком в жизни,
Заплатить с лихвой копейки
За налоги и за воду
И еще за что-нибудь, что в жизни
Не имеет столь значенья,
Как цена на нефть и бизнес
В это кризисное время.
Когда станешь старым и жадным
Когда станешь старым и жадным,
я принесу флейту. Я буду петь песни,
чтобы глухими ушами слушал звучанье ты.
Когда станешь старым и жадным,
я позову солнце. Будет светить ярко,
чтобы слепыми глазами видел рассветы ты.
Когда станешь старым и жадным,
я зачерпну воду. Прямо со дна колодца,
чтобы сухими губами влагой напился ты.
Когда станешь старым и жадным,
я оторву неба синий такой клочочек,
чтобы в своём кармане чувствовал небо ты.
Когда станешь старым и жадным,
я, воскрешу память, сяду с тобой напротив,
чтобы во всём прошедшем силы вновь черпал ты.
Когда станешь старым и жадным,
я превращусь в детство, стану опять тобою,
чтобы пить вместе жадно каплю за каплей жизнь.
Стих мой стих
Да. Стих мой стих.
И ты в разорванном халате.
На древней маминой кровати
спит кот. Неслышно,
ступает полночь из окна.
И в щели тень спешит едва
на пару с тусклой темнотой.
Наш дом давно полупустой:
исчезли визги, крики, плачи.
Всё стало полностью иначе,
чем тех мгновений пять назад,
когда ловил твой нежный взгляд,
и ты дарила детям сказки
и мне… несбыточные ласки,
а маме – дочкино тепло.
Вчера. Но нет всего. Ушло
то время в небыль. Не вернётся.
Но, всё же, утреннее солнце
разбрызнет свет наши фото,
творя неспешную работу,
для нашей памяти. Свежи
все чувства. Время кратко.
Придёт! Вернётся всё обратно
туда, где внуки входят в жизнь…
Полнолуние в Рождество
Полнолуние в Рождество.
Ты не спишь. Пахнет ёлкой.
За дверью мороз. В запорошенное окно
светит лунный фонарь. Воздух звонкий.
Ночь. Тишина. Отражаются
звёзды искринками в снеге.
В бездне чёрного неба застывший салют. Вся
природа умолкла в заснеженной неге.
Город вдали. Ждёт. Не сейчас,
через день в его глотку вернёмся.
В своё чрево подземкой проглотит нас.
Лишь Луна нам вспомнится Солнцем.
Ах, эти старые районы между Садовым и Кремлём!
Ах, эти старые районы
Между Садовым и Кремлём!
Всегда взираю удивленно
В пастели улиц. Ночью, днём.
Вы – груди тучные искусства
Поите свежим молоком
Театра, музыки. Здесь чувства
Вобрали смысл седых веков.
Петляя двориками зданий,
Вдруг выйдешь: старый особняк
Без вывески. Но все же манит.
Наверно, что-то тут не так.
И точно! Там апартаменты
Картин художников Москвы.
Какая мощь! Но Stop! Студенты
Изучат краски красоты.
Под трепет в сердце шел ко ?Щуке?
Театру преданный студент.
?Вахтанговский?, как монумент
раскрыл для всех колонны-руки.
И звуки "Огненной поэмы"
Из дома Скрябина лились.
Мы с ней тогда входили в жизнь,
Ещё не зная, что мы, где мы.
Купецкий дух Замоскворечья
Пока не выветрился весь
А всё ж порой, мелькает здесь
Уютный скверик от предместья.
Но вворотил богач Кемпински
Сарай безвкусицы своей
Там у реки. Пейзаж Ордынский
Уже не вспомнит голубей.
Что их ругать? Я сам когда-то
Рубил железною пешнёй
Строй старых улиц вдоль Арбата
Проспект, врезая не родной.
И там встречал я Маргариту.
Сквер у посольства. На скамье.
И было ясно. Не забыто
Ничто, сгоревшее в огне.
Сегодня мир иных историй.
Иные ритмы и Москва.
Но сквозь асфальт растет трава,
Давая повод аллегорий.
Первое утро
Любовью дышит это утро,
их новый первый светлый день.
Мерцает светом перламутра
окна морозная плетень.
Он и она единым целым
сияют нежностью в глазах,
И чистым, нежным и несмелым
смущеньем. Как на образах.
И жар сердец цветами дышит.
Трепещет радость на устах.
И скоро в дом под этой крышей
явленьем аист в небесах.
Храм над слободой
Заплутавшееся небо посреди дворов и крыш.
С неба
снегом
небыль
немо обволакивает тишь.
Шелест крыл. Промозглый воздух.
Из тумана мрак домов.
Ветви,
сучья,
нечисть
мёрзнут от февральских холодов.
Миражами спят фронтоны.
Избы замерли в снегу.
Скрип
случайный
слышен
стоном сквозь застывшую пургу.
Дрожь за шиворот всползает.
Бледный сумрак водит хор
потерявшихся, и замер
отсвет лунный, дню укор…
Но небесным силуэтом вздвигнут храм над слободой!
Сквозь туманные запреты четверик. И аналой
дышит в церкови молитвой, призывая всех святых.
И служа окрест защитой для греховных душ людских…
Благодарю первую городскую газету!
Метки:
