из книги Законы возвращений
Сосна
Меня обронила сосновая шишка,
И долго в ладонях качал ветерок.
Сама и не помню я, как это вышло -
Упала на землю, пророс стебелёк.
Над озером синим у кромки обрыва
Стою, и душа моя силой полна.
В бездонное небо смотрю безотрывно,
А кто я - не знаю, назвали сосна.
***
Облако, антенна и труба —
Вот и все, что видно мне в окно.
У антенны черные рога,
У трубы копченые бока,
Облаку свободно и легко.
По трубе сочится горечь дыма,
Ловится антенной звук и свет,
Облако скользит неуследимо,
Изменяя зыбкий силуэт.
Задохнется кухня без трубы,
Без антенны телевизор замолчит,
Облако посмотрит с высоты
Безмятежно вниз и улетит.
Никому не служит никогда,
Есть оно иль нет — какой резон.
Облако — взлетевшая вода,
Вечно догоняет горизонт.
Только если честно рассудить,
То антенны черные рога,
И трубы копченые бока —
Это же такой унылый вид!
Я люблю смотреть на облака
***
Струна оборвется,
а звук еще долго блуждает,
Забыв свое имя
звучит сиротливое ?до?.
О чем эта песня? –
да кто же теперь разгадает,
Кому эта песня? –
теперь не узнает никто.
Мы вырвать готовы
из сердца щемящие струны,
Отчаянно, с корнем,
как стебель полынной тоски.
Но девочка-память,
летящей походкою юной
Приходит под утро
и скрипка поет у щеки
Старые грабли
Там, у забора,
где соседний сад
На огороде,
что сама нагородила,
Все те же грабли старые стоят,
Я там бала вчера,
Я близко подходила.
О чем шепнули синие цветы? –
Не знаю,
мне язык цветов не ведом,
Но я почуяла,
что ты крадешься следом
По тропке
под покровом темноты,
Где грабли старые
в саду моей мечты...
Я думаю, на них наступишь ты,
Как я когда-то
незабвенным летом.
***
Была темнота как тяжелый покров.
Но как получилось – припомнишь едва ли,
Что вдруг оказались у разных костров
В лесу на привале.
Вы пели о чем-то всю ночь до утра,
И песням внимала чащоба лесная.
Твой голос летел от чужого костра,
Дымком синеватым во тьму ускользая...
Когда это было? Вначале пути?
Уже не ответит затертая память,
Лишь помню, что я не решалась уйти
Туда, где костер темноте уступает.
А в небе сливались две струйки сквозных -
Дымы от костров перевитые туго,
И тени сомнений моих и твоих,
По лесу текли и искали друг друга.
утро
Поплыли в рассветную синь облака,
Как сон – безмятежны.
К небесному трону дорога легка,
Покуда безгрешны.
Так манит безумно высокий предел –
Зенит небосвода!..
Их ветер вознес а потом улетел –
Осталась свобода.
Но, как одиноко среди вышины!
Изменчивым ветром плывущие сны
Обижены насмерть.
Так истово грезят, роняют слезу,
Рыдают, тоску превращая в грозу
И падают наземь.
На капли поделена – сгинет тоска.
О камни себя разобьют облака,
Послушны закону.
Чтоб снова родившись, достичь высоты
И заново пасть, предавая мечты
С небесного трона.
время
Метели белую холстину
Полощет ветер за окном,
И пахнет ладаном в гостиной,
И лампа гаснет над столом.
А в полумраке - трепетанье,
Живой сквозящий холодок.
И перехвачено дыханье,
И пол уходит из-под ног.
Как будто ты покинут всеми,
Один, в тоске небытия,
И заколдованное время
Стоит
и смотрит на тебя.
***
Зачем я телу своему,
Когда в ночи над стужей зимней
Меня возносит в вышину
Огонь тоски невыразимой.
Как жгутся вещие слова,
И бредит сердце смыслом вещим!
Тогда я чувствую едва,
Как зимний холод студит плечи.
Пусть одинок и пуст мой дом,
И чистой радости не много, -
Забуду все, - таким огнем
Гореть одной не одиноко.
хвоинки сосен
Я по лесу блуждаю наугад,
Хвоинки сосен парами летят.
Я у людей спросила - почему
Мы покидаем жизнь по одному?
Молчали,
Отводили грустный взгляд...
Хвоинки сосен парами летят.
***
Катит огромный шар
Маленький скарабей...
Прячься, моя душа,
Только любовь не убей.
Прячься в ночную тишь,
Холод и синеву.
Ты все равно победишь
Злую людскую молву.
Веришь, моя душа?
Вот только плакать не смей!
На гору катит шар
Маленький скарабей...
Белая лебедь
Да, я это – гадкий утенок
Ты помнишь меня? Погляди.
В компании местных девчонок
Была я всегда позади.
Мала и застенчива слишком.
Наивная, в куцем пальто.
Меня сторонились мальчишки,
Цветов не дарил мне никто.
Но ты, презирая опасность
Ночных сторожей огорчив,
В саду мне нарвал и вручил
Букет гладиолусов красных
Я их целовала украдкой,
К сухим прижимая губам.
Пыльца облетала к ногам,
И было и горько и сладко.
А ты шел поодаль, и следом
Холодная осень плелась…
Прекрасная белая лебедь
В тот вечер во мне родилась.
рассвет
Складки камня прохладно-влажны,
Звук шагов неожидан и гулок,
Незнакомый родной переулок
Погружен в молоко тишины.
Где-то вздрогнуло сердце зари,
Покачнулся разбужено воздух,
Стали таять последние звезды
И глаза закрывать фонари.
Так порой настигает судьба -
Все, что в сердце наитием зрело,
Вдруг взошло над тобой, заалело,
Болью света явило себя.
Как тревожна рассветная тишь!
Это зарево небо исторгло
Алым сгустком тоски и восторга, -
Не уйдешь, не спасешься, - сгоришь.
возвращенье
Как холодно в покинутой отчизне!
В расщелине знакомого двора
Один фонарь мерцает до утра,
Как слабый отсвет той, минувшей жизни.
Сиротский мир покинутых дворов! -
Здесь и пожар не отогрел бы душу.
Так холодно , и рвется крик наружу,
Бездомной болью сердце распоров.
Не лги себе. Ты все унес с собою
И не закрыл распахнутую дверь.
Здесь умер дух заботы и покоя.
Здесь нет тебя.
И холодно теперь.
дерево
Разглядывать извилины коры -
Все трещины, хребты, нагроможденья,
До чертиков, до умопомраченья,
Какие там увидятся миры!
Как детство, что пригрезилось во сне,
Младенческая кожица на дне
Расщелины, разлома векового,
И наросты - надбровья чьих-то лиц,
И чей-то взгляд мерцает из глазниц
Дупла пустого.
Как осязаем этот темный взгляд!
О чем они, немые, говорят,
Древесные морщинистые лица.
Змеится тень улыбки на губах,
И каменеет первобытный страх,
И молоко земли из ран сочится.
Или бичом иссечена спина
Проступит сквозь былые времена
И вдруг застонет не угасшей болью,
И дерево откроет письмена -
Забытые людские имена
Вдруг оживут под дрогнувшей ладонью.
оттепель
Словно на грани усталости
За ночь слабеет мороз.
Долгие приступы ярости
Вьюгу доводят до слез.
Тайное что-то свершается –
Тает непрочный покров,
Там на земле обнажаются
Меты осенних костров.
Может быть это отчаянье –
Снега внезапное таянье,
Влажные вздохи тиши...
Оттепель – мука раскаянья
Зимней угрюмой души.
***
И снова вчерашний костер разгорелся,--
И томно и сладостно тянет дымком.
Так памятью пахнет…
О чем и о ком? Не знаю,
Но явственно дрогнули рельсы,
И гулом чугунным откликнулась даль,
А звук полетел, нарастая и множась,
Сливаясь с дымком, навевая печаль
О чем-то, чего и случиться не может.
АВГУСТ
Август, погруженный с головой
В тонкий запах собранного меда,
Август, напоенный синевой,
Ясною и тихою погодой,
Ну, постой, помедли у ворот!
Не спеши, продлись еще немного!
До утра заснуть мне не дает
Теплый запах липового меда.
Опьяненный воздухом твоим,
Не хочу я осени дождливой.
Дай еще побыть мне молодым!
Дай побыть влюбленным
и счастливым.
***
Там за окном полночный дождь
По гулкой жести громыхает,
Листву последнюю срывает,
И дерева бросает в дрожь.
Душе понятен и знаком
Разгул осеннего ненастья,
Люблю, когда в порывах страсти
Октябрьский ливень за окном.
До озарения – полшага, --
Стой. Слушай. Затаись. Молчи.
И тайной дышащая влага
Заговорит с тобой в ночи.
***
Вот и ты
серебристо-сиреневый город!
Тонкой влагой тумана
с утра моросит…
Я пришла утолить по молчанию голод.
Я пришла тишины у тебя попросить.
Суета убивает душевные силы,
Я оглохла от грохота, стала другой…
Я воскреснуть хочу, все, что я попросила.
Ты один можешь дать, --
Тишину и покой.
Потускнели твои горделивые зданья,
Град мятежного духа,
И надежд и утрат.
Невский воздух возносит
мой лепет признанья
Как молитву тебе,
Петербург-Ленинград.
***
Ты вошел в мою жизнь
Потрясений и бед.
Кто же ты.? -
Наказанье? награда?
На земном языке
объяснения нет,
Есть созвучье миров.
Так случилось. Так надо.
Так послушай, так знай -
Я приемлю любовь,
Даже если она безответна.
Не тоскою, а светом
становится боль,
Сотворенная
музыкой света.
***
Знакомый сквер и над моею головою
Фонарь сутулится и веко голубое
В рассветном мареве сочится холодком.
Забыли выключить и встретились два света
Осенних сумерек и летнего рассвета
Так необычно в скверике пустом.
Листва обласкана июльскими лучами
Зеленой дымкою с размытыми краями
Теплом изнежена не помнит о тепле.
А ветка-пленница с налетом изумрудным
В фонарном свете, в холоде простудном –
Июль в увеличительном стекле.
И все, что только мнилось поначалу,
Вдруг озарилось светом неслучайным
И мысли сфокусировало в нем.
И я беру озябшими руками
Какой-то текст затверженный на память
Чтоб перечесть его под фонарем
В ознобе летнем, в сумраке дневном.
ОНА
Она приходит. Часто. Очень часто.
Ей и глухая полночь не страшна.
В ее глазах потерянное счастье,
Я перед ней ответствовать должна.
И с каждым разом лгать
все тяжелее,
Она молчит, все зная наперед.
Я говорю – еловая аллея,
Мы были там весь вечер напролет.
Я говорю, и нет в словах загадки,
Они простыми выглядят вполне,
Но то, что я подумала украдкой,
Вдруг ясно прозвучало в тишине.
И я остолбенела перед нею,
В молчании покусывая рот
-- Он показал еловую аллею?
Ты хочешь знать, куда она ведет?
И долго мы молчали вместе с нею,
Прощая миру горести свои.
Он подарил еловую аллею,
Она длиннее жизни и любви.
***
Тени у ног,
Шорох гардин...
Всяк одинок,
Но никто не один.
Плачет душа,
Сердце болит,
В небе ночном
Ангел летит.
ТВОЙ ГОРОД
Твой город так ко мне неблагосклонен,
Что я своим присутствием боюсь
Нанесть обиду гордым колокольням
И фонарям, висящим ниткой бус.
Как доказать мне истину простую
Его витрин литому серебру,
Что на любовь твою не претендую,
Из рук чужих подарков не беру.
Твой город тихой ненавистью дышит
Мне в спину озирается вокзал,
Так ревностно! Скажи ему, ты слышишь,
Скажи, что никогда мне не писал.
Скажи, что мы надежно разминулись,
Скажи, что случай неподвластен нам,
И пусть меня простят ущелья улиц
И город твой, не верящий слезам.
крик
Лепет травинки смущает
Странным подобием слов.
Огненный рот иван-чая
Выкрикнуть что-то готов.
В музыке летнего гула
Слышится тайная страсть.
Яблоко, что ты шепнуло
Прежде чем наземь упасть?
В листьях желтеющих плачет
Рыжая память костров...
Господи, что же он значит
Крик безголосых миров?
***
Из полночного сада взбегаю босой
На ступени крыльца
отворенной веранды,
Где прохладно синеют
сквозные квадраты,
И шершаво вздыхает доска под ногой.
Этот звук в темноте
так любим и знаком!
И глядит из угла отрешенно и томно
Позабытый кувшин
потускневшим зрачком,
Словно старый хранитель
уснувшего дома.
И душой навсегда отрекаюсь от зла,
Оттого ли, что синь сквозняком, оттого ли,
Что поделен сей мир
на квадраты стекла,
Что поделена полночь
на равные доли.
музыка
Прохладные сумерки музыкой дышат.
Где спрятаны струны, кто трогает их?
Закроешь глаза и мелодию слышишь
Нездешних созвучий, чужих, неземных.
Прохладные сумерки, заросли сада,
Тревожный напев, завладевший умом.
А может быть, просто у прутьев ограды
Вращается ветер поющим волчком?
Есть время, когда, суете неподвластна
Душа в унисон начинает звучать
С бескрайней вселенной пронзительно ясно,
И слышит себя.
И не может узнать.
мгновенье
...и так переливчаты, так разноцветны,
Осыпаны влагой кусты!
Мерцают в листве золотые планеты -
Вселенная капель росы.
Как жаль - это чудо не долго продлится,
Увы, не успеть, не понять,
Как смог в каждой капле весь мир уместиться
И только мгновенье сиять.
дневник
По интуиции страницу ту открою,
И не глазами, а душой найду
Одну строку, - я брежу той строкою,
А в ней всего - упало яблоко в саду.
Упало яблоко в саду, и тишь такая,
Как будто разом смолкло всё кругом.
И сад чужой, как будто жизнь чужая,
А мы с тобой вошли туда тайком
И торопливо наклоняли ветви,
И рвали с них дозревшие плоды,
И радовались этому, как дети,
Не замечая привкуса беды.
И, не простив нам это святотатство,
Зажгла судьба далёкую звезду,
И повелела нам с тобой расстаться,
И как упрёк - упало яблоко в саду.
***
С годами школьные друзья
Нам вспоминаются всё реже.
Возьму и грустную себя
От снимка старого отрежу.
Все веселы, лишь я стою
В тисках давно забытой муки.
Стою у детства на краю
С неотвратимостью разлуки.
Отрежу, кто из них теперь
Заметит это, всполошится...
Но страшно пальцам - чья-то тень
На белый фартук мой ложится.
***
Хочешь, подарю тебе копеечку,
Или две, чтоб в юность позвонить,
Чтоб поверить в то,во что не верится,
Чтоб связать оборванную нить.
Улыбнулся, взял мою копеечку,
Начал было номер набирать,
Хоть давно не верил, что осмелится
Так сыграть.
То ли в автомате не сработало,
То ли так безжалостно оборваны -
Не вернули юность провода.
И сказал, смущаясь от провинности -
Знаешь, в нашей маленькой провинции
Телефонов не было тогда.
***
Поймать губами ягоду с куста,
Поймать мгновенье капелькою алой
И отойдёт, отхлынет суета.
Мир огласится смехом запоздалым.
И в горле остановятся слова,
Вскочить с травы и шаг ступить не сможешь,
Начнёшь искать причину волшебства,
Зализывая раненую кожу.
И, как ребёнок, ягодами рот
Набьёшь и соком выпачкаешь щёки,
Но больше то мгновенье не придёт,
Не отзовётся из былой эпохи.
Лишь привкус ускользающей мечты,
В котором сок и кровь перемешались,
И пальцы исцарапанные сжались,
И дочиста оборваны кусты.
***
На сетке лифта
Пух тополиный.
Распят, распластан
Июль шальной.
А мимо, мимо
Снуёт кабина,
И трос натянут,
Как в сердце боль.
И вздохи, звуки
Извечной муки
Носить и помнить
Стальной душой -
Так беззащитна
И бесприсинна
Налипла нежность -
Пушок живой.
Двое
Белою ночью Дворцовая площадь,
Грустно и томно звучит саксофон.
Двое танцуют на площади ночью,
Белою ночью. Сказочный сон.
Век интернета в ночи растворился,
Тень экипажа скользит на мосту.
Тонкой вуалью город укрылся,
Свет неземной потушил темноту…
Марш Мендельсона, трепет объятья,
-- Сударь, я счастлива.
-- Благодарю!
Шелком шуршащее белое платье.
Двое танцуют, встречая зарю…
Что ты пророчишь, седой саксофон?
Белая ночь… Сказочный сон…
Ожег
Белыми холмами, летними снегами,
Пухом тополиным двор запорошен.
Лето в переулке. Вместе на прогулке
Взрослый и ребенок —
Папа с малышом.
Скучная примета – папина газета.
Курит и читает. Замолкает смех.
Спичка не погасла и внезапным светом
Вспыхнул под ногами тополиный снег…
Как понять их взрослых
Умных и серьезных,
Для какой забавы спичка зажжена,
Брошена нарочно
В белую порошу,
И горит живая снежная страна…
Все спокойно в мире, почему в квартире
безутешно плачет одинокий сын?—
Он покажет маме —
там, под тополями, —
Островок ожога – страшный
черный
клин.
законы возвращенья
Хочу постичь законы возвращенья
Под это небо с тонкой синевой,
И отчего-то хочется прощенья
Просить беззвучно у себя самой.
Как будто я уверена заране,
Что с высоты нагроможденных лет
Уже не просто
взрослыми глазами
Принять как чудо
звезд далекий свет.
И вот иду по улице знакомой,
Хочу поймать убитый стужей лист,
И понимаю, что иным законам
Давным-давно моя подвластна жизнь.
И оттого ступаю невесомо,
Стараясь в лужах звезд не задевать,
И все боюсь одним неловким словом
Спугнуть тот мир, где больше не бывать.
***
Наша юность – это возмездие наших отцов.
Александр Блок
Мы зачатые гордым племенем
Молодых пришедших с войны,.
Перекроенных трудным временем
И свободою той весны.
Им открылась страна запретная
Европейский уклад и вкус
И не стало в них больше трепета
Страха рабского рухнул груз.
Потому испугался намертво
Царь обманутых в нищей стране,
Вместо славы – тюремная камера
Уцелевшим на той войне.
Слишком многим.
Но миг прозрения
Все изменит в конце концов.
Мы – рожденные гордым племенем.
Мы – победа наших отцов.
***
…и так переливчаты, так разноцветны
Осыпаны влагой кусты!
Мерцают в листве золотые планеты,
Вселенная капель росы.
Как жаль – это чудо не долго продлится.
И мне не успеть, не понять,
Как смог в каждой капле весь мир уместиться,
И только мгновенье сиять.
***
Кусты отшатнутся и дрогнут листвой,
Всю горечь, всю муку твою ощущая.
Обида, которую ты не прощаешь,
Сгустится как облако над головой.
И сад затрепещет, забьётся листвой,
Тебя от тоски и обиды спасая…
Ты утром увидишь – листва неживая
Мелькает на фоне зелёной, живой
БЕРЕГИНЯ
Пуховой шалью, как крылами
Огромной птицы
лишь взмахнуть.
Она пришла проститься с нами,
Она готова в дальний путь.
Нет, погоди, не исчезай!
Я повторяю с верой в чудо.
Кто боль прогонит и простуду
И детства битую посуду!
С тобою в доме лад и рай
Не покидай, не улетай!
Она в дверях оторопела,
Еще помедлила чуток
И молча у огня присела
Забыв прощальный узелок.
Пока в тиши мелькают спицы,
В наш дом беда не постучится.
И на земле всему свой срок.
Присядь к огню, вяжи чулок.
ОЛЕСЯ
Там вековые сосны из тумана
И родничок бегущий средь корней,
Там у меня намолена поляна
И зреют маки небывалые на ней.
Я там купаюсь в дымке предрассветной
В густой траве, промокшей от росы.
Ты не найдешь поляны той заветной,
Не покажу, и даже не проси.
Там угли потаенного кострища
Хранят до срока колдовской огонь,
Туда никто дороги не отыщет,
Тропа заклята.
Башмаком ее не тронь.
Я буду там, ведь нынче полнолунье,
Плясать босая в сполохах огня...
О не гляди с тревогой на меня,
Я из другого мира, я - колдунья.
Очнись, опомнись, не ходи за мной -
Ты там чужой.
***
Твое появление точно посланье.
Но сложно его объяснить.
Ты чудо мое, или ты наказанье
Из прошлого тонкая нить?
Твой облик знаком.
И твой взгляд и твой голос.
Тебя я встречала уже.
Увидела - вздрогнула, как укололась,
И стало тревожно душе.
Но где-то на дне равновесье покоя.
И знаю уже наперед,
Что будет, когда я пойду за тобою,
И кончится прожитый год.
***
Я в этой картине жила...
Стояла у кромки обрыва.
По соснам стекала смола
И бликами солнце дробила.
Я в этой картине жила,
Не мучаясь праздным вопросом -
Зачем это воет пила,
И стук раздаётся над плёсом.
Поодаль смолили челны,
И день приближался к закату.
И берег святой белизны
Был чёрной смолою запятнан.
Вода сквозь песок утекла,
Века пронеслись торопливо.
Я в этой картине жила
Сосною у кромки обрыва.
***
Два одинаковых листа
Сложить по линиям сетчатки.
И не сойдутся отпечатки.
Ассиметрия не проста.
Она укаждого своя
И не использована раньше.
Там не найти и малой фальши,
Как не найти второго Я.
Так почему душа моя
С таким законом не согласна? –
Всё ищет, мучаясь напрасно,
Зовёт своё второе Я…
;
На свете счастья нет,
Но есть покой и воля.
А.С.Пушкин
Два одинаковых листа
На ветке держатся покуда.
Осенней рощи красота –
Насквозь просвеченное чудо.
Им хочется ещё чуть-чуть
На ветке трепетной остаться,
Но их зовёт далёкий путь –
Полёт в пространство.
Там сон и холод не земной,
Там нет страдания и боли,
Но есть обещанный покой.
И воля.
ПАГАНИНИ В СОБОРЕ
Взглядом алчущим долу клонится,
Хочет власти, смиряет стыд.
Стиснул горлышко скрипки невольницы,
Не отпустит и не простит.
Вздрогнет, зорко как тать оглянется,
Поспешит щекою припасть
Только тщетно и скрипка странница
Резким смехом погасит страсть.
Богу молится скрипка невольница
Струны звуком кровоточат,
Скоро небо грозою расколется
Песни райские рухнут в ад,
Нам спасенье провозгласят.
И скрипач наконец опомнится.
Меня обронила сосновая шишка,
И долго в ладонях качал ветерок.
Сама и не помню я, как это вышло -
Упала на землю, пророс стебелёк.
Над озером синим у кромки обрыва
Стою, и душа моя силой полна.
В бездонное небо смотрю безотрывно,
А кто я - не знаю, назвали сосна.
***
Облако, антенна и труба —
Вот и все, что видно мне в окно.
У антенны черные рога,
У трубы копченые бока,
Облаку свободно и легко.
По трубе сочится горечь дыма,
Ловится антенной звук и свет,
Облако скользит неуследимо,
Изменяя зыбкий силуэт.
Задохнется кухня без трубы,
Без антенны телевизор замолчит,
Облако посмотрит с высоты
Безмятежно вниз и улетит.
Никому не служит никогда,
Есть оно иль нет — какой резон.
Облако — взлетевшая вода,
Вечно догоняет горизонт.
Только если честно рассудить,
То антенны черные рога,
И трубы копченые бока —
Это же такой унылый вид!
Я люблю смотреть на облака
***
Струна оборвется,
а звук еще долго блуждает,
Забыв свое имя
звучит сиротливое ?до?.
О чем эта песня? –
да кто же теперь разгадает,
Кому эта песня? –
теперь не узнает никто.
Мы вырвать готовы
из сердца щемящие струны,
Отчаянно, с корнем,
как стебель полынной тоски.
Но девочка-память,
летящей походкою юной
Приходит под утро
и скрипка поет у щеки
Старые грабли
Там, у забора,
где соседний сад
На огороде,
что сама нагородила,
Все те же грабли старые стоят,
Я там бала вчера,
Я близко подходила.
О чем шепнули синие цветы? –
Не знаю,
мне язык цветов не ведом,
Но я почуяла,
что ты крадешься следом
По тропке
под покровом темноты,
Где грабли старые
в саду моей мечты...
Я думаю, на них наступишь ты,
Как я когда-то
незабвенным летом.
***
Была темнота как тяжелый покров.
Но как получилось – припомнишь едва ли,
Что вдруг оказались у разных костров
В лесу на привале.
Вы пели о чем-то всю ночь до утра,
И песням внимала чащоба лесная.
Твой голос летел от чужого костра,
Дымком синеватым во тьму ускользая...
Когда это было? Вначале пути?
Уже не ответит затертая память,
Лишь помню, что я не решалась уйти
Туда, где костер темноте уступает.
А в небе сливались две струйки сквозных -
Дымы от костров перевитые туго,
И тени сомнений моих и твоих,
По лесу текли и искали друг друга.
утро
Поплыли в рассветную синь облака,
Как сон – безмятежны.
К небесному трону дорога легка,
Покуда безгрешны.
Так манит безумно высокий предел –
Зенит небосвода!..
Их ветер вознес а потом улетел –
Осталась свобода.
Но, как одиноко среди вышины!
Изменчивым ветром плывущие сны
Обижены насмерть.
Так истово грезят, роняют слезу,
Рыдают, тоску превращая в грозу
И падают наземь.
На капли поделена – сгинет тоска.
О камни себя разобьют облака,
Послушны закону.
Чтоб снова родившись, достичь высоты
И заново пасть, предавая мечты
С небесного трона.
время
Метели белую холстину
Полощет ветер за окном,
И пахнет ладаном в гостиной,
И лампа гаснет над столом.
А в полумраке - трепетанье,
Живой сквозящий холодок.
И перехвачено дыханье,
И пол уходит из-под ног.
Как будто ты покинут всеми,
Один, в тоске небытия,
И заколдованное время
Стоит
и смотрит на тебя.
***
Зачем я телу своему,
Когда в ночи над стужей зимней
Меня возносит в вышину
Огонь тоски невыразимой.
Как жгутся вещие слова,
И бредит сердце смыслом вещим!
Тогда я чувствую едва,
Как зимний холод студит плечи.
Пусть одинок и пуст мой дом,
И чистой радости не много, -
Забуду все, - таким огнем
Гореть одной не одиноко.
хвоинки сосен
Я по лесу блуждаю наугад,
Хвоинки сосен парами летят.
Я у людей спросила - почему
Мы покидаем жизнь по одному?
Молчали,
Отводили грустный взгляд...
Хвоинки сосен парами летят.
***
Катит огромный шар
Маленький скарабей...
Прячься, моя душа,
Только любовь не убей.
Прячься в ночную тишь,
Холод и синеву.
Ты все равно победишь
Злую людскую молву.
Веришь, моя душа?
Вот только плакать не смей!
На гору катит шар
Маленький скарабей...
Белая лебедь
Да, я это – гадкий утенок
Ты помнишь меня? Погляди.
В компании местных девчонок
Была я всегда позади.
Мала и застенчива слишком.
Наивная, в куцем пальто.
Меня сторонились мальчишки,
Цветов не дарил мне никто.
Но ты, презирая опасность
Ночных сторожей огорчив,
В саду мне нарвал и вручил
Букет гладиолусов красных
Я их целовала украдкой,
К сухим прижимая губам.
Пыльца облетала к ногам,
И было и горько и сладко.
А ты шел поодаль, и следом
Холодная осень плелась…
Прекрасная белая лебедь
В тот вечер во мне родилась.
рассвет
Складки камня прохладно-влажны,
Звук шагов неожидан и гулок,
Незнакомый родной переулок
Погружен в молоко тишины.
Где-то вздрогнуло сердце зари,
Покачнулся разбужено воздух,
Стали таять последние звезды
И глаза закрывать фонари.
Так порой настигает судьба -
Все, что в сердце наитием зрело,
Вдруг взошло над тобой, заалело,
Болью света явило себя.
Как тревожна рассветная тишь!
Это зарево небо исторгло
Алым сгустком тоски и восторга, -
Не уйдешь, не спасешься, - сгоришь.
возвращенье
Как холодно в покинутой отчизне!
В расщелине знакомого двора
Один фонарь мерцает до утра,
Как слабый отсвет той, минувшей жизни.
Сиротский мир покинутых дворов! -
Здесь и пожар не отогрел бы душу.
Так холодно , и рвется крик наружу,
Бездомной болью сердце распоров.
Не лги себе. Ты все унес с собою
И не закрыл распахнутую дверь.
Здесь умер дух заботы и покоя.
Здесь нет тебя.
И холодно теперь.
дерево
Разглядывать извилины коры -
Все трещины, хребты, нагроможденья,
До чертиков, до умопомраченья,
Какие там увидятся миры!
Как детство, что пригрезилось во сне,
Младенческая кожица на дне
Расщелины, разлома векового,
И наросты - надбровья чьих-то лиц,
И чей-то взгляд мерцает из глазниц
Дупла пустого.
Как осязаем этот темный взгляд!
О чем они, немые, говорят,
Древесные морщинистые лица.
Змеится тень улыбки на губах,
И каменеет первобытный страх,
И молоко земли из ран сочится.
Или бичом иссечена спина
Проступит сквозь былые времена
И вдруг застонет не угасшей болью,
И дерево откроет письмена -
Забытые людские имена
Вдруг оживут под дрогнувшей ладонью.
оттепель
Словно на грани усталости
За ночь слабеет мороз.
Долгие приступы ярости
Вьюгу доводят до слез.
Тайное что-то свершается –
Тает непрочный покров,
Там на земле обнажаются
Меты осенних костров.
Может быть это отчаянье –
Снега внезапное таянье,
Влажные вздохи тиши...
Оттепель – мука раскаянья
Зимней угрюмой души.
***
И снова вчерашний костер разгорелся,--
И томно и сладостно тянет дымком.
Так памятью пахнет…
О чем и о ком? Не знаю,
Но явственно дрогнули рельсы,
И гулом чугунным откликнулась даль,
А звук полетел, нарастая и множась,
Сливаясь с дымком, навевая печаль
О чем-то, чего и случиться не может.
АВГУСТ
Август, погруженный с головой
В тонкий запах собранного меда,
Август, напоенный синевой,
Ясною и тихою погодой,
Ну, постой, помедли у ворот!
Не спеши, продлись еще немного!
До утра заснуть мне не дает
Теплый запах липового меда.
Опьяненный воздухом твоим,
Не хочу я осени дождливой.
Дай еще побыть мне молодым!
Дай побыть влюбленным
и счастливым.
***
Там за окном полночный дождь
По гулкой жести громыхает,
Листву последнюю срывает,
И дерева бросает в дрожь.
Душе понятен и знаком
Разгул осеннего ненастья,
Люблю, когда в порывах страсти
Октябрьский ливень за окном.
До озарения – полшага, --
Стой. Слушай. Затаись. Молчи.
И тайной дышащая влага
Заговорит с тобой в ночи.
***
Вот и ты
серебристо-сиреневый город!
Тонкой влагой тумана
с утра моросит…
Я пришла утолить по молчанию голод.
Я пришла тишины у тебя попросить.
Суета убивает душевные силы,
Я оглохла от грохота, стала другой…
Я воскреснуть хочу, все, что я попросила.
Ты один можешь дать, --
Тишину и покой.
Потускнели твои горделивые зданья,
Град мятежного духа,
И надежд и утрат.
Невский воздух возносит
мой лепет признанья
Как молитву тебе,
Петербург-Ленинград.
***
Ты вошел в мою жизнь
Потрясений и бед.
Кто же ты.? -
Наказанье? награда?
На земном языке
объяснения нет,
Есть созвучье миров.
Так случилось. Так надо.
Так послушай, так знай -
Я приемлю любовь,
Даже если она безответна.
Не тоскою, а светом
становится боль,
Сотворенная
музыкой света.
***
Знакомый сквер и над моею головою
Фонарь сутулится и веко голубое
В рассветном мареве сочится холодком.
Забыли выключить и встретились два света
Осенних сумерек и летнего рассвета
Так необычно в скверике пустом.
Листва обласкана июльскими лучами
Зеленой дымкою с размытыми краями
Теплом изнежена не помнит о тепле.
А ветка-пленница с налетом изумрудным
В фонарном свете, в холоде простудном –
Июль в увеличительном стекле.
И все, что только мнилось поначалу,
Вдруг озарилось светом неслучайным
И мысли сфокусировало в нем.
И я беру озябшими руками
Какой-то текст затверженный на память
Чтоб перечесть его под фонарем
В ознобе летнем, в сумраке дневном.
ОНА
Она приходит. Часто. Очень часто.
Ей и глухая полночь не страшна.
В ее глазах потерянное счастье,
Я перед ней ответствовать должна.
И с каждым разом лгать
все тяжелее,
Она молчит, все зная наперед.
Я говорю – еловая аллея,
Мы были там весь вечер напролет.
Я говорю, и нет в словах загадки,
Они простыми выглядят вполне,
Но то, что я подумала украдкой,
Вдруг ясно прозвучало в тишине.
И я остолбенела перед нею,
В молчании покусывая рот
-- Он показал еловую аллею?
Ты хочешь знать, куда она ведет?
И долго мы молчали вместе с нею,
Прощая миру горести свои.
Он подарил еловую аллею,
Она длиннее жизни и любви.
***
Тени у ног,
Шорох гардин...
Всяк одинок,
Но никто не один.
Плачет душа,
Сердце болит,
В небе ночном
Ангел летит.
ТВОЙ ГОРОД
Твой город так ко мне неблагосклонен,
Что я своим присутствием боюсь
Нанесть обиду гордым колокольням
И фонарям, висящим ниткой бус.
Как доказать мне истину простую
Его витрин литому серебру,
Что на любовь твою не претендую,
Из рук чужих подарков не беру.
Твой город тихой ненавистью дышит
Мне в спину озирается вокзал,
Так ревностно! Скажи ему, ты слышишь,
Скажи, что никогда мне не писал.
Скажи, что мы надежно разминулись,
Скажи, что случай неподвластен нам,
И пусть меня простят ущелья улиц
И город твой, не верящий слезам.
крик
Лепет травинки смущает
Странным подобием слов.
Огненный рот иван-чая
Выкрикнуть что-то готов.
В музыке летнего гула
Слышится тайная страсть.
Яблоко, что ты шепнуло
Прежде чем наземь упасть?
В листьях желтеющих плачет
Рыжая память костров...
Господи, что же он значит
Крик безголосых миров?
***
Из полночного сада взбегаю босой
На ступени крыльца
отворенной веранды,
Где прохладно синеют
сквозные квадраты,
И шершаво вздыхает доска под ногой.
Этот звук в темноте
так любим и знаком!
И глядит из угла отрешенно и томно
Позабытый кувшин
потускневшим зрачком,
Словно старый хранитель
уснувшего дома.
И душой навсегда отрекаюсь от зла,
Оттого ли, что синь сквозняком, оттого ли,
Что поделен сей мир
на квадраты стекла,
Что поделена полночь
на равные доли.
музыка
Прохладные сумерки музыкой дышат.
Где спрятаны струны, кто трогает их?
Закроешь глаза и мелодию слышишь
Нездешних созвучий, чужих, неземных.
Прохладные сумерки, заросли сада,
Тревожный напев, завладевший умом.
А может быть, просто у прутьев ограды
Вращается ветер поющим волчком?
Есть время, когда, суете неподвластна
Душа в унисон начинает звучать
С бескрайней вселенной пронзительно ясно,
И слышит себя.
И не может узнать.
мгновенье
...и так переливчаты, так разноцветны,
Осыпаны влагой кусты!
Мерцают в листве золотые планеты -
Вселенная капель росы.
Как жаль - это чудо не долго продлится,
Увы, не успеть, не понять,
Как смог в каждой капле весь мир уместиться
И только мгновенье сиять.
дневник
По интуиции страницу ту открою,
И не глазами, а душой найду
Одну строку, - я брежу той строкою,
А в ней всего - упало яблоко в саду.
Упало яблоко в саду, и тишь такая,
Как будто разом смолкло всё кругом.
И сад чужой, как будто жизнь чужая,
А мы с тобой вошли туда тайком
И торопливо наклоняли ветви,
И рвали с них дозревшие плоды,
И радовались этому, как дети,
Не замечая привкуса беды.
И, не простив нам это святотатство,
Зажгла судьба далёкую звезду,
И повелела нам с тобой расстаться,
И как упрёк - упало яблоко в саду.
***
С годами школьные друзья
Нам вспоминаются всё реже.
Возьму и грустную себя
От снимка старого отрежу.
Все веселы, лишь я стою
В тисках давно забытой муки.
Стою у детства на краю
С неотвратимостью разлуки.
Отрежу, кто из них теперь
Заметит это, всполошится...
Но страшно пальцам - чья-то тень
На белый фартук мой ложится.
***
Хочешь, подарю тебе копеечку,
Или две, чтоб в юность позвонить,
Чтоб поверить в то,во что не верится,
Чтоб связать оборванную нить.
Улыбнулся, взял мою копеечку,
Начал было номер набирать,
Хоть давно не верил, что осмелится
Так сыграть.
То ли в автомате не сработало,
То ли так безжалостно оборваны -
Не вернули юность провода.
И сказал, смущаясь от провинности -
Знаешь, в нашей маленькой провинции
Телефонов не было тогда.
***
Поймать губами ягоду с куста,
Поймать мгновенье капелькою алой
И отойдёт, отхлынет суета.
Мир огласится смехом запоздалым.
И в горле остановятся слова,
Вскочить с травы и шаг ступить не сможешь,
Начнёшь искать причину волшебства,
Зализывая раненую кожу.
И, как ребёнок, ягодами рот
Набьёшь и соком выпачкаешь щёки,
Но больше то мгновенье не придёт,
Не отзовётся из былой эпохи.
Лишь привкус ускользающей мечты,
В котором сок и кровь перемешались,
И пальцы исцарапанные сжались,
И дочиста оборваны кусты.
***
На сетке лифта
Пух тополиный.
Распят, распластан
Июль шальной.
А мимо, мимо
Снуёт кабина,
И трос натянут,
Как в сердце боль.
И вздохи, звуки
Извечной муки
Носить и помнить
Стальной душой -
Так беззащитна
И бесприсинна
Налипла нежность -
Пушок живой.
Двое
Белою ночью Дворцовая площадь,
Грустно и томно звучит саксофон.
Двое танцуют на площади ночью,
Белою ночью. Сказочный сон.
Век интернета в ночи растворился,
Тень экипажа скользит на мосту.
Тонкой вуалью город укрылся,
Свет неземной потушил темноту…
Марш Мендельсона, трепет объятья,
-- Сударь, я счастлива.
-- Благодарю!
Шелком шуршащее белое платье.
Двое танцуют, встречая зарю…
Что ты пророчишь, седой саксофон?
Белая ночь… Сказочный сон…
Ожег
Белыми холмами, летними снегами,
Пухом тополиным двор запорошен.
Лето в переулке. Вместе на прогулке
Взрослый и ребенок —
Папа с малышом.
Скучная примета – папина газета.
Курит и читает. Замолкает смех.
Спичка не погасла и внезапным светом
Вспыхнул под ногами тополиный снег…
Как понять их взрослых
Умных и серьезных,
Для какой забавы спичка зажжена,
Брошена нарочно
В белую порошу,
И горит живая снежная страна…
Все спокойно в мире, почему в квартире
безутешно плачет одинокий сын?—
Он покажет маме —
там, под тополями, —
Островок ожога – страшный
черный
клин.
законы возвращенья
Хочу постичь законы возвращенья
Под это небо с тонкой синевой,
И отчего-то хочется прощенья
Просить беззвучно у себя самой.
Как будто я уверена заране,
Что с высоты нагроможденных лет
Уже не просто
взрослыми глазами
Принять как чудо
звезд далекий свет.
И вот иду по улице знакомой,
Хочу поймать убитый стужей лист,
И понимаю, что иным законам
Давным-давно моя подвластна жизнь.
И оттого ступаю невесомо,
Стараясь в лужах звезд не задевать,
И все боюсь одним неловким словом
Спугнуть тот мир, где больше не бывать.
***
Наша юность – это возмездие наших отцов.
Александр Блок
Мы зачатые гордым племенем
Молодых пришедших с войны,.
Перекроенных трудным временем
И свободою той весны.
Им открылась страна запретная
Европейский уклад и вкус
И не стало в них больше трепета
Страха рабского рухнул груз.
Потому испугался намертво
Царь обманутых в нищей стране,
Вместо славы – тюремная камера
Уцелевшим на той войне.
Слишком многим.
Но миг прозрения
Все изменит в конце концов.
Мы – рожденные гордым племенем.
Мы – победа наших отцов.
***
…и так переливчаты, так разноцветны
Осыпаны влагой кусты!
Мерцают в листве золотые планеты,
Вселенная капель росы.
Как жаль – это чудо не долго продлится.
И мне не успеть, не понять,
Как смог в каждой капле весь мир уместиться,
И только мгновенье сиять.
***
Кусты отшатнутся и дрогнут листвой,
Всю горечь, всю муку твою ощущая.
Обида, которую ты не прощаешь,
Сгустится как облако над головой.
И сад затрепещет, забьётся листвой,
Тебя от тоски и обиды спасая…
Ты утром увидишь – листва неживая
Мелькает на фоне зелёной, живой
БЕРЕГИНЯ
Пуховой шалью, как крылами
Огромной птицы
лишь взмахнуть.
Она пришла проститься с нами,
Она готова в дальний путь.
Нет, погоди, не исчезай!
Я повторяю с верой в чудо.
Кто боль прогонит и простуду
И детства битую посуду!
С тобою в доме лад и рай
Не покидай, не улетай!
Она в дверях оторопела,
Еще помедлила чуток
И молча у огня присела
Забыв прощальный узелок.
Пока в тиши мелькают спицы,
В наш дом беда не постучится.
И на земле всему свой срок.
Присядь к огню, вяжи чулок.
ОЛЕСЯ
Там вековые сосны из тумана
И родничок бегущий средь корней,
Там у меня намолена поляна
И зреют маки небывалые на ней.
Я там купаюсь в дымке предрассветной
В густой траве, промокшей от росы.
Ты не найдешь поляны той заветной,
Не покажу, и даже не проси.
Там угли потаенного кострища
Хранят до срока колдовской огонь,
Туда никто дороги не отыщет,
Тропа заклята.
Башмаком ее не тронь.
Я буду там, ведь нынче полнолунье,
Плясать босая в сполохах огня...
О не гляди с тревогой на меня,
Я из другого мира, я - колдунья.
Очнись, опомнись, не ходи за мной -
Ты там чужой.
***
Твое появление точно посланье.
Но сложно его объяснить.
Ты чудо мое, или ты наказанье
Из прошлого тонкая нить?
Твой облик знаком.
И твой взгляд и твой голос.
Тебя я встречала уже.
Увидела - вздрогнула, как укололась,
И стало тревожно душе.
Но где-то на дне равновесье покоя.
И знаю уже наперед,
Что будет, когда я пойду за тобою,
И кончится прожитый год.
***
Я в этой картине жила...
Стояла у кромки обрыва.
По соснам стекала смола
И бликами солнце дробила.
Я в этой картине жила,
Не мучаясь праздным вопросом -
Зачем это воет пила,
И стук раздаётся над плёсом.
Поодаль смолили челны,
И день приближался к закату.
И берег святой белизны
Был чёрной смолою запятнан.
Вода сквозь песок утекла,
Века пронеслись торопливо.
Я в этой картине жила
Сосною у кромки обрыва.
***
Два одинаковых листа
Сложить по линиям сетчатки.
И не сойдутся отпечатки.
Ассиметрия не проста.
Она укаждого своя
И не использована раньше.
Там не найти и малой фальши,
Как не найти второго Я.
Так почему душа моя
С таким законом не согласна? –
Всё ищет, мучаясь напрасно,
Зовёт своё второе Я…
;
На свете счастья нет,
Но есть покой и воля.
А.С.Пушкин
Два одинаковых листа
На ветке держатся покуда.
Осенней рощи красота –
Насквозь просвеченное чудо.
Им хочется ещё чуть-чуть
На ветке трепетной остаться,
Но их зовёт далёкий путь –
Полёт в пространство.
Там сон и холод не земной,
Там нет страдания и боли,
Но есть обещанный покой.
И воля.
ПАГАНИНИ В СОБОРЕ
Взглядом алчущим долу клонится,
Хочет власти, смиряет стыд.
Стиснул горлышко скрипки невольницы,
Не отпустит и не простит.
Вздрогнет, зорко как тать оглянется,
Поспешит щекою припасть
Только тщетно и скрипка странница
Резким смехом погасит страсть.
Богу молится скрипка невольница
Струны звуком кровоточат,
Скоро небо грозою расколется
Песни райские рухнут в ад,
Нам спасенье провозгласят.
И скрипач наконец опомнится.
Метки:
