Сатириазис
Все появляются, потом меняют форму...
Мы упираемся в облезшие фонтаны.
Я игнорирую дымящие нападки.
Уходят самолеты, поезда танцуют.
Коммерчески невыгодная проза.
Я отпускаю камни в небеса...
Угроза адаптации – смертельна!
Не привыкаю больше никогда!
Заснули полублеклые канавы,
Угрюмые засаленные встречи.
Куда спешить, когда запястьям больно?
Извергнет недосказанность ошибку.
Ушибы сердца – это не случайность!
Всегда бывает, что никчемные страдают...
Утопленник - и он же самоучка -
Стреляет в кокон грусти и моргает.
Я грубые браслеты надеваю.
А слез не видно, будто я линяю,
Как после стирки старая туника.
Где непонятно?
Что пишу?
Бывает...
И эмпирические доски развалились,
Скудеет слов оформленность в контексты,
А под рукой - шептанье привиденья.
Я – гиперсексуален.
Кто – то знает!
Мы упираемся в облезшие фонтаны.
Я игнорирую дымящие нападки.
Уходят самолеты, поезда танцуют.
Коммерчески невыгодная проза.
Я отпускаю камни в небеса...
Угроза адаптации – смертельна!
Не привыкаю больше никогда!
Заснули полублеклые канавы,
Угрюмые засаленные встречи.
Куда спешить, когда запястьям больно?
Извергнет недосказанность ошибку.
Ушибы сердца – это не случайность!
Всегда бывает, что никчемные страдают...
Утопленник - и он же самоучка -
Стреляет в кокон грусти и моргает.
Я грубые браслеты надеваю.
А слез не видно, будто я линяю,
Как после стирки старая туника.
Где непонятно?
Что пишу?
Бывает...
И эмпирические доски развалились,
Скудеет слов оформленность в контексты,
А под рукой - шептанье привиденья.
Я – гиперсексуален.
Кто – то знает!
Метки: