из неизданного 626. Часть шестая новой сказки на н

Кто нас осудит за желанье,
Рождённое в иных мирах:
Навек остаться в сновиденьи,
Дробясь в бессчётных зеркалах?

Там Время власти не имеет,
Там Хаос жмёт на кнопку "random"
И тащит цепь абсурдных жизней,
Анамнез ставя: "Сумасшедший"!

Но я давно в том мире спятил,
Где "Сказки на ночь" оживают,
И стал своим средь духов странных,
Чей образ в зеркалах мелькает;

Там можно от любви подохнуть,
Яд выпив до последней капли
Из рук божественной чертовки,
Встав в сотый раз на те же грабли;

Плениться тембром Алконоста,
Впасть в транс на колесе Сансары,
Курить траву, сжав папиросу
Янтарно-жёлтыми зубами;

Траву, пропитанную потом,
Что раз в году в ночи кромешной
Цыгане тайно собирают,
Окрасив лес волшебным пеньем -

Бьют в кожу бубна чёрной костью
И духов леса призывают,
Пугая звёзды в спящем небе -
Нагими круг костра летают;

Совокуплением дразнят Вечность,
Сняв зазеркальное проклятье,
И, заглянув в трёхслойность Бездны,
Вершат обряд безумной свадьбы,

Разлив в бокалы мёд столетний,
И, одурев от свистопляски,
Ждут крик рожденья новой Ведьмы -
Начало нашей страшной сказки...
*
Дождавшись точки невозврата
В июле, бросив табор в небо,
Цыгане папоротник рвали,
Сомнамбулой смущая девок,

Стать раз в году хмельной колдуньей,
На миг проснувшись в новом теле,
Зуд ощутив на полнолунье,
Собраться в очень странном месте,

Когда в слезах и без причины
Сердца на части разрывались,
Когда хотелось пух перины
Окрасить кровью дикой страсти!

Невестой стать ночному чёрту
Иль в тёмный омут с головою;
Когда на утрене во Храме
Все мысли о терзании плоти!

Щека горела стыдным жаром,
Озноб сбивал слова молитвы,
Глаза любимого искали -
Поручика с лицом смазливым:

Он был троюродный племянник
Одной старухи сумасшедшей,
Что впала в ступор головою,
Когда супруг почил в Сочельник.

Племянник этот - просто душка!
Все девки спятили с ума,
Когда зимой из Петербурга,
Он к тётке прибыл на три дня,

Но, вот гостит четвёртый месяц,
Мадеру пьёт с друзьями в бане,
А Марфа - так девицу звали -
В любовной муке тихо вянет...

И только летом, на Купалу,
Когда цвёл папоротник древний,
Когда туманы разливались
И звёзды погружались в реку;

Когда был повод в лес собраться -
С подругами венки плести,
В любви поручику признаться,
Что саднил, как укус пчелы;

В безумном танце задохнуться,
Глаза закрыть, дрожа всем телом,
И, страсть друг друга разжигая,
Обряд закончить самострелом,

Не слушая советов мудрых
Друзей, способных мыслить трезво,
Но не познавших яд безумья
Любовно-приторного зелья -

Настой смертельно-приворотный
С горчинкой яблочек из Рая
И послевкусием тошнотным
Реальности преддверья Ада...
*
Всё это снилось средь убитых
На поле брани, вперемежку:
Французов, инеем покрытых,
И русских с мёртвую усмешкой;

Каких-то пришлых из трактира,
Что, время с местом перепутав,
Случайно влезли в мясорубку
И смерть нашли на свалке трупов,

Где я, напичканный шрапнелью,
Не понимая, что случилось,
Лежал, уткнувшись взглядом в небо,
А ты - неистово молилась:

Чтоб выжил в схватке рукопашной,
Отбил клинок французской сабли!
"Чтоб сил хватило, мальчик гадкий,
Меня любить на поле брани!.."