Тарагарщина. часть 25

* * * *


“Ах, молодость знала б! Ах, старость могла б!...”
Но есть и такие поклонники баб,
Чей тем агрессивней и злей секс-наскок -
Чем с них интенсивней струится песок.


Не встал перед ними ни возраст стеной,
Ни их седина (маскируется хной).
А лучше - парик вместо пегих седин,
В рот - мост из фарфора, а в плечи - ватин.


Прельстив кошельком или блеском манер,
Отчет даст о встрече коллекционер
В своем дневнике. Личный эроталант
Дотошно опишет преклонный педант.


Невольная зависть берет. Трудно ведь
Не только ЗНАТЬ, как, но к тому же УМЕТЬ.




Все качества - те, что имеет наш князь -
Я перечислял, не скупясь, не ленясь:
Умен он, воспитан, немного гурман...
Прибавьте еще одно: эротоман.


Как это ни странно для нас, дикарей,
Читал регулярно “Play Boy” и “Андрей”.
Подшивкой журналов за несколько лет
Хвалился герой наш в сети интернет.


Помимо журналов и фото подруг,
Имел дворянин препикантный недуг,
К невинному хобби князь слабость питал:
Коллекцию фаллосов он собирал.


В Кремле разместил бы их вместо фузей,
Создав в Оружейной палате музей.




“Пошляк этот князь!” Сей упрек не приму.
Увидели б вы, как один к одному
Стоят экспонаты из дуба, осин,
Из разных пластмасс, всевозможных резин,


Различных расцветок, размеров и форм... -
Удар по блюстителям нравственных норм,
Хотя ведь давно этот факт не секрет,
Что аристократ - величайший эстет.


Любой из друзей де Палею был рад
В коллекцию новый достать экспонат.
И сам привозил из монакк и лесотт -
Скопилось их более девятисот.


Всю виллу заставил, весь первый этаж,
Представьте картину... Не дом - эпатаж.




Иной скажет: “Смело!”, другой скажет: “Срам!”...
Особенно трогала выставка дам,
Порой посещавших фаллический зал
В надежде увидеть и оригинал.


Но, надо сказать, монархический пыл
Ту страсть притупил. Он о хобби забыл.
Мечтать об эротике странно таки,
Коль круглые сутки вокруг мужики.


Из них каждый важен, солиден, надут
И неэластичен, как старый батут.
Осмотрит этаж, спросит с миной купца:
“Почем метр погонный мужского конца?”


Скажи им, что это искусство и культ -
Политиков хватит внезапный инсульт.




А ведь экспозиции нету цены!
Но в странной стране и повадки странны.
Прогноза не дать даже на день вперед,
Совсем невозможен научный подход.


Но спать не дает актуальный вопрос:
Кто станет - Прораб, Мэр, Степан иль Матрос
(А каждый Палею неплохо знаком) -
Судьей, Пастухом, Старшиной, Вожаком?


Казалось, все взвешено - контра и про...
Но шарик рулетки опять на зеро.
Причины таинственны столь, сколь просты:
Погиб Адмирал и ушел Мэр в кусты.


Пребудешь во фраке иль в рваном тряпье,
Зависит в российском лото от крупье.




Обидно Палею, обидно до слез:
В Москву для кого экспозицию вез?
Его пригласил Адмирал... Вот те please! -
Вопрос без покойника плотно завис.


Придешь на прием к одному из чинуш -
Коллеге других обивателей груш,
Чье имя не рота, не взвод - батальон:
“Под выставку дайте мне хоть павильон,


Сарай. Экспонаты гниют на корнях...”
И слышишь все то же: “Зайдите на днях,
К заявке подшейте спецбланк, аттестат
И гигиенический сертификат.”


Дракон бюрократии многоголов:
Чем больше извилин, тем больше и слов.




Убил столько нервов, потратил чернил...
Но груз бы совсем в Шереметьево сгнил,
Иль был бы растащен спецами охран,
Когда б не помог де Палею Степан:


Всего лишь один только “паркера” взмах -
Пустил в штаб-квартиру на общих правах,
Отвел под коллекцию актовый зал...
За сервис такой даже цента не взял.


Еще пояснил: “Мной в расчет принят вес,
Что вносит она в мировой культпрогресс.
Все крушится Фаллосом в щепы и пыль,
Политику нужен фаллический стиль!”


О, политиканы новейшей волны -
Все метят в любовники целой страны!




Когда же закончил Степан культпросвет,
То дал дворянину отличный совет:
“Чтоб краж не случалось с твоих стеллажей,
Найми для надежности ты сторожей”.


Палей озадачен: “Где взять этих дядь?
Не станешь в журнал объявленье давать:
“Наследный монарх ищет кандидатур
В охранники очень пикантных скульптур”.


Степан усмехнулся: “Дай мысль завершу.
Не знаю как двух - одного предложу.
Не видел его, но читал резюме:
Побег на побеге, тюрьма на тюрьме,


Сидел до звонка он за два грабежа,
С дипломом таким в самый раз в сторожа.




Не щурь глаз, как щурится на алычу
Узбек на базаре. Совсем не шучу.
В России сейчас новорусским мурлом
Всех выше ценим уголовный диплом.


Серьезный, сказали, хоть не из тихонь,
Имел за спиной трубы, воду, огонь...
Чуть что, не дай бог - счет сведем по нолям!
Да, кстати, он спец по твоим профилям:


В какой-то салон амОральных услуг
Привез грузовик синтетических штук,
На Пушкинской стал продавать их на вес...
Его вместе с грузом взяла облСЭС.


Их шеф, благо, вхож в бэзээровский блок...
Взгляни, вдруг пополнишь чем свой каталог”.




С бокалом бордо - ни друзья, ни враги -
Сидели они, вспоминали деньки
Из жизни далекой совместной своей,
Когда каждый был и моложе, и злей:


Как оба в глухой арканзасской дыре
Мечтали, чтоб их на Поклонной горе
Встречали, ликуя, толпой москвичи,
Неся на подушках от града ключи.


Степан воплотил самый дерзкий из снов:
Костюм дорогой, но неброских тонов,
Любим, уважаем, бородка ля-рюсс...
А кто же Палей? И кем станет, excuse?


Он лишь претендент на мифический трон,
Таких на Руси завсегда легион.




Кому нацепить самодержца венец,
И будет ли сам институт, наконец... -
Прошедший решит в Вожаки. А за сим
Степан, вероятно, (ну, то есть, Максим).


У маклеров (мелких в расчет не берем)
Степановы шансы - один к четырем.
А ставка Прораба - разменный пятак...
Выходит, что Степа и будет Вожак.


Недаром сомнения стали пилить:
Захочет ли Степа власть с кем-то делить?
Власть - цепкая штука и клеит как скотч,
А Степа уж больно до власти охоч.


У взявшего власть - власть пойди, откуси!
Особенно, коль он Вожак всей Руси.




Степан, как на грех, льет в огонь скипидар:
“Лечи грусть аккордом цыганских гитар!
Езжай да напейся в “Славянский базар”,
Раскис ты. Как видно, становишься стар.


Напился б и я, чтоб заботы все с плеч,
Но в планах на день пять предвыборных встреч,
Два митинга, брифинг - нельзя не пойти...
Да ты, дорогой, насовсем не грусти,


И знай то, что шеф БЗР не таков,
Чтоб старых друзей оставлять без постов.
Синица - в руках, в небесах - журавель...
Найду для тебя подходящий портфель!”


Старинная дружба не знает границ,
Особенно в части суления птиц.




Степаном в костер добавляется дров:
“Пойми, старина, закон жанра суров.
Зачем тебе трон? Мы найдем пост такой,
Чтоб жил беззаботно, а деньги - рекой.


Такой тебе выбор: Верховный Раввин,
Начальник и шеф Департамента вин...
А коль рвешься в бой - для меня в самый раз:
Даю пять дивизий и шлю на Кавказ.


Я снова шучу, ты слезу не дави,
Создам под тебя Министерство любви:
Чтоб ты разработал любви эталон,
Вот там пригодится твой фаллоуклон.


А то извращенцев у нас, как корост,
Пора на любовь устанавливать ГОСТ”.



А Степа то пламя не прочь подраздуть:
“Царь должен быть молод, подвижен, как ртуть.
При всем уваженьи - скажу без химер -
Ведь ты уж давным-давно пенсионер.


Кого, в таком разе, я прочу в цари?
Полно претендентов - любого бери!
Пока не решил, только вот тебе крест,
Что мне симпатичнее всех Благовест.


Наслышан о нем? Энергичен сверх мер,
К тому же (что важно) и член БЗР.
А что вороват... Так ведь было и встарь:
И смерды в России воруют, и царь.”


Степан откровенничал с ним от и до.
Наверное, крепкое было бордо.




Потом еще долго вертелась в мозгу
Прощальная фраза: “Создать помогу
Твой фалломузей. В Третьяковке этаж
Отдам под него. Или весь Эрмитаж.


Стоишь ты в искусстве на верном пути,
Но только коллекцию все ж освяти!
Должны соблюсти православный канон...
А мысли оставь - про корону и трон”.


...Ударил по князю Степанов таран,
Едва не сорвался и впрямь в ресторан,
Чтоб с горя на вечер снять розовый зал...
Но... Сотовый вынул и номер набрал:


“Посмотрим, что за криминальный Левша!”
Чтоб грусть не спугнуть, - набирал не спеша.


(продолжение следует)