Песни для Серёжи
* * *
В мерцающих окнах с Делоном и Жаном Габеном
Пытались постичь равновесие света и тьмы,
А мы поднимали бокалы в зашторенных стенах,
Начавших оттаивать после трёхлетней зимы.
И ты, из травмпунктов, детдомов, колоний, психушек,
Заполнивших детство, сегодня во взрослость шагнув,
Когда истощились слова и торшер был потушен,
Как прежде, ребёнком, ко мне беззащитно прильнул.
Так чутко дрожали ресницы, когда ты уснул,
Что я не осмелился рядом с тобой шевелиться.
Биение сердца большой и взволнованной птицы
Я грудью припомнил и еле заметно вздохнул.
Ты спал тяжело, и так явно в невольных движеньях
Беззвучно куда-то бежал или, может, искал
Нескованной позы, свободы, что в смутном томленье
То грудью ко мне, то коленкой своей приникал.
А город погудывал сонно за тонкой стеною –
Невольный виновник твоей беспокойной души,
И было так много, так странно, немыслимо много
Тебя и меня в этой гулкой, тревожной тиши.
* * *
Ой ли та девчонка
В песенке печальной
Отдала милёнка
Деве чужедальней,
Пела-веселилась,
Мёд - отраву пила,
А потом укрылась,
Билась-голосила.
Песенке старинной
Не бывать возврата.
Отдавал я сына,
Отдавал я брата,
Да чужой девчонке
Отдавал я друга,
Моего совёнка
Отдавал супруге.
Ох, да был он весел,
Ой, да он смеялся!
Со своей невестой
Вдосталь целовался!
Я радел их счастью,
Пил, лица не морщил,
Только брага в чаше
Становилась горше.
Сердце моё, сердце!
В стылый, черный вечер
Уходил поспешно,
Брошен-незамечен.
Словно коршун, бился
Над рекой у моста,
А потом садился
И смотрел на звёзды.
"Друг ты мой печальный,
Страсть души и тела,
Песенки прощальной
Мы с тобой не пели.
Не хмелеть мне больше
Сладкою истомой,
Не стоять обнявшись
На пороге дома,
Не изведать счастья
На любовном ложе
От твоих объятий -
Всё осталось в прошлом!" -
Так я сокрушался
Во хмелю во поле,
С другом разлучался
В неизбывном горе.
И в тоске, раздетый,
В свадебной рубахе,
Он бежал по следу
От постылой хаты,
Бросился на шею,
Целовал мне губы,
Обнимал всё крепко,
Плакался на груди:
"Без тебя на свете
Мне ничто не мило,
Друг мой, друг любимый, -
Плача говорил он. -
В доме стало сиро,
Как тебя не стало,
Друг мой, друг любимый,
Тебя отыскал я!.."
И сидел я, плача,
На краю селенья,
И лежал мой мальчик
На моих коленях.
Ах ты, сердце друга -
Дева-недотрога!
Ждёт тебя супруга.
Как же так, Серёга?..
* * *
Отправлялась мать в дальние края,
Оставляла дом да малое дитя,
"Ты дождись меня, - говорила в слезах, -
Скоро выйдет срок, я вернусь назад..."
Отбывала срок да в чужих краях,
Кукушонок рос да на чужих руках.
Да ведь быть беде - средь чужих людей
Не найти любви, не найти нигде.
Ах ты горькая тоска-странница!
Не поётся мальцу, а больше плачется.
Да только срок большой - долго тянется,
Да только сын растёт, да всё мается.
Возвращалась мать через много дней,
Находила дом, а в нём чужих людей.
Да в глазах у них всё стоял туман,
Говорили они про какой-то дурман.
И меж тех людей был один больной,
Как тростиночка, бледный да худой,
То был сын её, росший без любви,
Он признал её, да вот глаза - мертвы...
И сказал он ей без тоски и слёз:
"Я любви искал, да не было её.
Было холодно, да был горьким хмель.
Но я гордым был и просить не смел.
Припозднилась ты с добротой своей,
Я теперь уже не нуждаюсь в ней.
На остаток дней, до часа смертного
Я нашёл себе друга верного.
Там, где ветра стынь, да там где неба синь,
На полях тоски, где цветёт полынь,
Для забвения, для не нашедших любви
Есть растение цвета алой крови...
Отправлялась мать да за тридевять земель,
Оставляла дом да на чужих людей.
"Ты дождись меня, - говорила в тоске, -
Скоро выйдет срок, я вернусь к тебе"...
* * *
Любовь моя, что сделалось с тобой!
О, вырвался невольно этот вскрик!
Тебя не сберегла моя любовь.
Прощай, прощай, мой сгорбленный старик.
Никто не мог управиться с тобой,
Ты был всесилен и красив, как бог!
Я, к сожаленью, сделал всё, что мог...
Что сделалось с тобой, моя любовь?
Твои девчонки плачут за тобой,
Но ты теперь не кажешь им лица,
Обвенчан со старухою с косой,
Весь в язвах, как паршивая овца...
Целую пальцы на твоих руках.
Я знал и страсть, и нежность этих рук!
Но, стало быть, паренье в облаках
У края бездны завершает круг.
О, как я ненавижу это зло!
Ты, гордый, пресмыкаешься пред ним.
Жестокий деспот друга моего -
ГЕРОИН.
Сегодня у тебя день рождения. Тебе исполнилось 28 лет. А, значит, ты годами вдвое старше того мальчика, с которым я познакомился в мятежном августе 1991 года. Меня пугают тени прошлого, но всё равно я иногда с нежностью представляю, как встречу тебя на улице города и обниму.
Я купил бутылку шампанского на твой день рождения.
Четыре года она стояла в моей комнате. Потом в твой день рождения я принёс её в твой двор и оставил за воротами на асфальте (там не было даже той деревянной беседки, что стояла раньше). Думаю, кто-то из пьющих с твоего двора подобрал её на следующий день и выпил. За тебя!
Как отчаянно мы не умеем любить друг друга. Как мало приспособлен этот мир для такой любви...
8.11.2004г.
В мерцающих окнах с Делоном и Жаном Габеном
Пытались постичь равновесие света и тьмы,
А мы поднимали бокалы в зашторенных стенах,
Начавших оттаивать после трёхлетней зимы.
И ты, из травмпунктов, детдомов, колоний, психушек,
Заполнивших детство, сегодня во взрослость шагнув,
Когда истощились слова и торшер был потушен,
Как прежде, ребёнком, ко мне беззащитно прильнул.
Так чутко дрожали ресницы, когда ты уснул,
Что я не осмелился рядом с тобой шевелиться.
Биение сердца большой и взволнованной птицы
Я грудью припомнил и еле заметно вздохнул.
Ты спал тяжело, и так явно в невольных движеньях
Беззвучно куда-то бежал или, может, искал
Нескованной позы, свободы, что в смутном томленье
То грудью ко мне, то коленкой своей приникал.
А город погудывал сонно за тонкой стеною –
Невольный виновник твоей беспокойной души,
И было так много, так странно, немыслимо много
Тебя и меня в этой гулкой, тревожной тиши.
* * *
Ой ли та девчонка
В песенке печальной
Отдала милёнка
Деве чужедальней,
Пела-веселилась,
Мёд - отраву пила,
А потом укрылась,
Билась-голосила.
Песенке старинной
Не бывать возврата.
Отдавал я сына,
Отдавал я брата,
Да чужой девчонке
Отдавал я друга,
Моего совёнка
Отдавал супруге.
Ох, да был он весел,
Ой, да он смеялся!
Со своей невестой
Вдосталь целовался!
Я радел их счастью,
Пил, лица не морщил,
Только брага в чаше
Становилась горше.
Сердце моё, сердце!
В стылый, черный вечер
Уходил поспешно,
Брошен-незамечен.
Словно коршун, бился
Над рекой у моста,
А потом садился
И смотрел на звёзды.
"Друг ты мой печальный,
Страсть души и тела,
Песенки прощальной
Мы с тобой не пели.
Не хмелеть мне больше
Сладкою истомой,
Не стоять обнявшись
На пороге дома,
Не изведать счастья
На любовном ложе
От твоих объятий -
Всё осталось в прошлом!" -
Так я сокрушался
Во хмелю во поле,
С другом разлучался
В неизбывном горе.
И в тоске, раздетый,
В свадебной рубахе,
Он бежал по следу
От постылой хаты,
Бросился на шею,
Целовал мне губы,
Обнимал всё крепко,
Плакался на груди:
"Без тебя на свете
Мне ничто не мило,
Друг мой, друг любимый, -
Плача говорил он. -
В доме стало сиро,
Как тебя не стало,
Друг мой, друг любимый,
Тебя отыскал я!.."
И сидел я, плача,
На краю селенья,
И лежал мой мальчик
На моих коленях.
Ах ты, сердце друга -
Дева-недотрога!
Ждёт тебя супруга.
Как же так, Серёга?..
* * *
Отправлялась мать в дальние края,
Оставляла дом да малое дитя,
"Ты дождись меня, - говорила в слезах, -
Скоро выйдет срок, я вернусь назад..."
Отбывала срок да в чужих краях,
Кукушонок рос да на чужих руках.
Да ведь быть беде - средь чужих людей
Не найти любви, не найти нигде.
Ах ты горькая тоска-странница!
Не поётся мальцу, а больше плачется.
Да только срок большой - долго тянется,
Да только сын растёт, да всё мается.
Возвращалась мать через много дней,
Находила дом, а в нём чужих людей.
Да в глазах у них всё стоял туман,
Говорили они про какой-то дурман.
И меж тех людей был один больной,
Как тростиночка, бледный да худой,
То был сын её, росший без любви,
Он признал её, да вот глаза - мертвы...
И сказал он ей без тоски и слёз:
"Я любви искал, да не было её.
Было холодно, да был горьким хмель.
Но я гордым был и просить не смел.
Припозднилась ты с добротой своей,
Я теперь уже не нуждаюсь в ней.
На остаток дней, до часа смертного
Я нашёл себе друга верного.
Там, где ветра стынь, да там где неба синь,
На полях тоски, где цветёт полынь,
Для забвения, для не нашедших любви
Есть растение цвета алой крови...
Отправлялась мать да за тридевять земель,
Оставляла дом да на чужих людей.
"Ты дождись меня, - говорила в тоске, -
Скоро выйдет срок, я вернусь к тебе"...
* * *
Любовь моя, что сделалось с тобой!
О, вырвался невольно этот вскрик!
Тебя не сберегла моя любовь.
Прощай, прощай, мой сгорбленный старик.
Никто не мог управиться с тобой,
Ты был всесилен и красив, как бог!
Я, к сожаленью, сделал всё, что мог...
Что сделалось с тобой, моя любовь?
Твои девчонки плачут за тобой,
Но ты теперь не кажешь им лица,
Обвенчан со старухою с косой,
Весь в язвах, как паршивая овца...
Целую пальцы на твоих руках.
Я знал и страсть, и нежность этих рук!
Но, стало быть, паренье в облаках
У края бездны завершает круг.
О, как я ненавижу это зло!
Ты, гордый, пресмыкаешься пред ним.
Жестокий деспот друга моего -
ГЕРОИН.
Сегодня у тебя день рождения. Тебе исполнилось 28 лет. А, значит, ты годами вдвое старше того мальчика, с которым я познакомился в мятежном августе 1991 года. Меня пугают тени прошлого, но всё равно я иногда с нежностью представляю, как встречу тебя на улице города и обниму.
Я купил бутылку шампанского на твой день рождения.
Четыре года она стояла в моей комнате. Потом в твой день рождения я принёс её в твой двор и оставил за воротами на асфальте (там не было даже той деревянной беседки, что стояла раньше). Думаю, кто-то из пьющих с твоего двора подобрал её на следующий день и выпил. За тебя!
Как отчаянно мы не умеем любить друг друга. Как мало приспособлен этот мир для такой любви...
8.11.2004г.
Метки:
