После Покрова из кн. Собачья Родина

* * *

?В синем небе звёзды блещут,
В синем море волны хлещут…?

Ночная утлая моторка
По затуманенной стремнине
Чуть слышно и почти не видно
Несётся пятнышком восторга…

По волнам скачет, будто бочку
Толкают юные дельфины.
Но вздох – и нет её в помине…
И где же тут поставить точку?..














* * *
(11 сентября)

Лето иногда переламывается,
как бревно под ударом пятки,
как под стопой божества – щит черепаший.
И видишь, скосившись в зеркало –
выжатый хлам лица,
а в телевизор – сжатые нюёркские башни.

Тут-то тебе и вспомнить бы,
не развивая Платона
и не толкуя со снами,
< о ней >,
а нет – хоть о ком-нибудь,
кто мерил пространство комнаты
босыми ступнями…













* * *
(Индейское лето)

?Я и сам ведь такой же, кума…?

– Скоро осень, – сказал господин госпоже,
обнаружив, что пырхает снег,
что на в отмель уткнувшейся ржавой барже
всё раскатистей гомон и смех.

– Вот и лето прошло… а как ждали его… –
паутину не снял с её век,
лишь поправил подол. – Ничего, ничего…
Ведь он короток, бабий он век…














ПОКРОВ

(отрывок)


I

Когда, казалось бы, уходят тихо силы
из жилистых ветвей, когда листва
редеет с каждым днем, когда осины
болят, как на похмелье голова,
и роща, что вчера еще бесилась,
едва завидев молодого льва
грозы игривой – нынче ждёт, смирясь,
что нудный старец втопчет ее в грязь;


II

когда – казалось бы... – всё меньше, меньше,
меньше...
все тише голоса их птичьих я,
когда толпа неискренних изменщиц –
почти как многодетная семья:
повязаны одною паутинкой,
одной заботой сонм их увлечен,
и кружится надтреснутой пластинкой
полянка под рассеянным лучом;

III

когда – вот крест святой! – во всей округе
не сыщешь вплоть до первенцев-морозов
того, кому б, как старые подруги,
не перемыли косточки берёзы,
и – приходи хоть пьяный, хоть тверёзый –
не разберёшься: кто же в том повинен;
когда осталось – сглатывая слёзы,
всё вышивать по серой мешковине
узор нехитрый: лилии и розы;


IV

когда – как оказалось – всё напрасно,
и наступает миг – ни ветерка,
и воздух столь прозрачно-пуст, что ясно –
да, ясно различимая строка
читается почти что за чертою
(там, где над чёрным полем реет твердь),
и далеко в полях бредёт четою
не разлучаемой – бессмертие и смерть –

тогда покажется, что – полон юных сил –
ты в этот мир еще не приходил.










* * *
(Автопортрет (с женою за плечом))

Сыровата сигаретка из америки –
На российском сквознячке хреново курится.
Я не птица, чтобы биться здесь в истерике,
И не баба – чтоб к серёдке жизни скурвиться.

Вопреки стою досадным обстоятельствам.
И, хотя плету подчас я чушь собачую –
Ни предательствам, ни муторным приятельствам
Не плачу я дань житейской мелкой сдачею.

Вот каков я весь – пальцами распонтованный,
Цедрой солнечной в осинник серый выжатый...
И ушибленный – и нежно забинтованный.
И на пяльцах мелким крестиком вновь вышитый...








ИОНА

На взгляд изнутри Синий Кит
конечно не синий, а бурый…
С одышкой порхают амуры.
Назойливо ропщет москит.

На взгляд изнутри – теснота:
под тучной нависшей печёнкой
гуляют шальные девчонки,
дерутся два сиплых кота…

На взгляд изнутри: это – ад
и похоти чёрное чрево…
Засыпало древнее древо
гнилыми плодами весь сад.

…Что ж делать?.. – Ревмя ли реветь,
иль мерить с усмешкою хмурой,
какою изнаночной шкурой
дарит нас желудок-медведь?..

Что ж делать… Идти ли на вы,
иль тыкаться сызнова слепо
в кишечные залежи склепа
под сенью дубовой листвы…

– Что делать?.. – всё это сотри
в пустой порошок, в лёгкий иней…
И взглядом пронзительно-синим
окинь Океан изнутри.




* * *
(Опосля Покрова
Дождик горек на вкус.
И важнее дрова,
Чем затейливый куст.

Безпонтова трава,
И уже – не искус.
И уже дважды-два –
Перекрестие уст… )


?Мне тошно, няня!..?

Я грачу – как врачу – забывая про стыд и гордыню,
не стесняясь наречий кухонных, базарных словес,
говорю, признаюсь, что опять заработал я в дыню,
и опять сплоховал, и что снова в бутылку полез.

Я скачу с одного на другое и путаюсь в датах,
но опять говорю, чтобы выложить как на духу,
что в глумливом кагале хромых и убогих, косых и пархатых
я как рыба в воде, как заборная брань на слуху.

Что, хоть в кои-то веки собравшись с расхристанным духом,
наведя марафет и прибрав, так сказать, кабинет –
всё едино! – сорвёшься, и вот уже вирши бубнишь потаскухам,
оплатив по тарифу как за полновесный минет…

Грач молчит и внимает… – Да так, как ни в жисть не смогли бы
ни дружок закадычный, ни в вечных заботах жена…
И мерцает в зрачке цвета спелой полуденной сливы:
?Тяжело ж вам, голубчик, упорствовать против рожна…?

…Тут и выглянет солнышко, как молодая поповна,
улыбнётся смущённо: ?Вот, право!.. чудные слова…? –
и платочек накинет…
И сердце сожмётся любовно.

И седеет не только трава
опосля Покрова…





















* * *

Вода прозрачна. Шишечки ольхи
Шершавы, как осенние стихи.
Трусящий по тропинке старый пёс
Задумчив, как незаданный вопрос.

Река студёна… И дубовый лист
Подернут патиной времён, как Ференц Лист.
И чистой клавишей под золотым лучом
Звучит душа. И я здесь ни при чём…

















ЖУРАВЛИНЫЙ КЛИР

…аще кому хотяше песнь творити,
то растекашется мыслию1 по древу,
серымъ вълкомъ по земли,
шизымъ орломъ подъ облакы…


* * *
(Отговорило…)

Здесь белки стали как помоечные кошки –
Нахально-тощие – навроде запятых.
И леденящий звук летящей неотложки
По эстакаде – не пугает их.

Чего пугаться? – это было б странно,
Средь конопляных выживя рванин…
Здесь солнышко встает не слишком рано
Над самой нервно-голой из равнин.

Чего желать? – Вот этто, бляха, ночка!..
И, в полну грудь отчаянно дыша,
Переполняется сама собою точка –
И ни шиша здесь окромя карандаша.

* * *
(Журавлиный клин)

Что сказать в такую осень?
что пустить под злой откос?... –
что не сеяли, а косим?...
ан давненько сенокос

отзвенел по жарким поймам,
и река уж такова,
как рука – сквозит по проймам,
сыплет сор из рукава…

Что сказать про этот танец
обезглавленных дерев? –
всякой здесь, как самозванец –
моментально присмирев,

шаг шагнёт – как из-под палки –
рукавом затылок трёт,
а кругом мелькают галки,
так что оторопь берёт…

Что сказать про это время? –
ан не скажешь ни хрена:
чернопаханное бремя
зиждет на путях зерна

Сеятель судьбы и хлеба,
и – котомки опростав,

кликает на фоне неба
клина литерный состав.



* * *
(Жребий2)

…трудно тебе идти против рожна…

(Деян.9:5)

…и если ветер к вечеру в охапку
листвы ничейным спрячется щенком,
сдвинь на затылок форменную шапку
и – ать-два-три!.. – по тракту пешачком

шагай навстречу зимней тьме кромешной,
а в час, когда не видно ни рожна,
скажи вот так: несть внутренней, несть внешней,
и лишь серёдка жизненно важна.




_______________

1мыслию – ?мышлью, мысью? – белкой, др.-русский;
2жребий – греч. kl;ros ?клирос?; от этого – клир, то же, что духовенство)







* * *
(Ко Всемирному дню борьбы со СПИДом (вич))

К сожалению, эти проблемы
проявляются не только в Международный день СПИДа...

...Рыцари снимают шлемы,
и их судит Фемида.
Беда лишь в том, что Фемида слепа,
и даже ежели гвоздиком проковыряешь мраморную зенку,
не рассмотришь в ней ни клепа –
не то что в зрачках супротив – когда стенка на стенку...
К сожалению – немощна плоть:
зуб болит за зуб, око – за око, ухо – за ухо...

Так теряет иммунитет Господь вплоть
до Святого Духа...

















* * *

Бессчётные хлопья ворон
Сужаются серой воронкой,
И небо уходит вовнутрь
Разъятой земли…

2003




















(25 октября (?Заморосило...?))


* * *

Наконец затихли кличи.
Наконец умолкли хоры.
День х-ху…<ябр-рский> (безличный)
Льёт рассол на косогоры.

И течёт по крутоярам
<сс-стыдоба> вины осенней
За весну, в азарте яром
Брезговавшую спасеньем…


* * *

В домишках окошки затеплились робко.
Уснула под листиком божья коровка.
Пожух и свернулся оторванный листик.
В усы усмехнулся прокуренный мистик.

Так хмыкнул в душе своей мистик прожжённый:
туман над рекой – балахон прокажённой;
заречный трамвай? – как на шее бубенчик;
и белый из роз по течению венчик…

7 ноября






* * *
(Межсезонье…(к новым инициативам))

?Не спи, не спи…?

Когда природа тонет в фарисействе,
и речи хуже прелых куч листвы –
мы не одни:
нам дан порядок действий
в зрачке преображенской синевы.

И даже если в омут безвременья
впадает мир, вращая хлам племён –
внутри дрожат серебряные звенья
цепи имён,
держащей связь времён…

Что ж! – изготовимся навстреч весёлой стуже –
всего и дел:
мельком взглянуть на небеса,
зло выдохнуть и – затянуть потуже
житейства часовые пояса.













* * *
(Правило русского языка)

Родненькая моя сторонка!.. –
в горле у тебя воронка.
Плоти напрочь лишённые головы
льют туда промозглое олово

и спрашивают: "Как вам дышится?.."
А мы же с тобой знаем издавна:
где бы да как бы ни было издано,
здесь – как пишется, так и слышится...



















* * *

И вдруг пенсионер, похожий на отца,
идёт из-за угла и словно крестит лоб –
Как будто паутинку никак смахнуть с лица
не может. Потому его не слышно слов.

А ветер, что уже как будто присмирел,
срывается опять с трамвайных проводов
И рвёт газетный лист, дурён и озверел,
с вестями про пожар, про взрыв и про потоп.

И рябь по безднам луж озябшая бежит.
И брюки парусят, топорщится пиджак.
И некому сказать, что жили не по лжи.
И снова все столбы друг с другом на ножах.

А ветви пятернёй срывают клочья туч,
желая обнажить, на стыд и срам начхав,

То, что лежит как блик, то – что живёт как луч
На проволочкой скрученных провидческих очках.

2004










КУЛЬТУРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ


* * *
(Культурная революция)

Сумрачно. Глухо. Река, словно крышка рояля,
закрытая бывшим владельцем.
Луна отражается в ней бледным тельцем –
как будто из фарфора её изваяли

прежние мастера. Хотя, едва ли
ты в этом деле законный наследник,
скорее из тех, последних,
спрятавшихся в подвале...


* * *
(Ледостав)

Вдоль кромки колеблются льдинки, и пойма
озвучена шелестом, шорохом,
Как будто стакан с отвратительным пойлом
играет в нетвёрдой руке...
Обрывки, обломки, обмылки, и пахнет
углём и прокисшим порохом.
И искры сгоревших вчера фейерверков
шипят в леденящей реке.

Вдоль кромки – обмылки, обрывки, отонки
бостонского чаепития,
Варяжество ряженых, грязные перья,
фугас, прибамбас и прикол...
Куда ни поглянешь – ночные каналы
обсасывают со<и/бы>тия,
а далее – зрим горизонт, за которым
разводит пары ледокол...


* * *
(Иллюминация)

Огней моста торжественна гирлянда!.. –
под ней мерцает серебристый шар
реки, и рдеет гогошар
левобережья – отчего эстлянда...

...А тут – дрожит бетон первооснов,
в кустах мигает милицейский "бобик"...
и скоро мама поцелует в лобик
и папа пожелает сладких снов.
















* * *
(Карр-рмен,
или Причуды глобального потепления)

?Она лгала, сударь… Она всегда лгала!..?

Ворона, што, как Шива, однонога –
Она нам с псом была роднее, чем сестра.
Но вот: куды-то делась – прям вчера,
В песке оставив клёцки осьминога…

За Пиренеями осыпалась листва.
Потопа воды подтопили Альпы.
И на Балканах старые катальпы
Гремят стручками, словно голова
С похмелья… Сколько будет дважды два
Всех лучше помнят высохшие скальпы…

Снег выпал…
с ним была плутовка такова.














* * *
(Беловежская пущща…)

очередной годовщине

Над соседским хутором –
В трёх верстах, когда полями –
Сшибленные гутором
Галки шьют над тополями.

Одеялом штопаным –
Небо. Грай. Заря над плёсом…
Шут их знает, што паны
Делят за дубовым тёсом…


















* * *
(Рождественский пост)

Поле – промёрзшее на зуб и на кость;
дымным обвалом провисшее небо...
Тусклые, тусклые сумерки... – Накось,
выкуси этого горького хлеба,

если всё это и есть та инакость –
всею изнанкою затхлого хлева:
тою звездою, тем оком, тем знаком –
всем тем щемящим мерцанием слева...
















* * *
(Балки правобережного плацдарма)

Здесь, раскорячившись, ползут по рыжей глине
то ль вверх, то ль вниз осины и дубы…
Как запрокинешься: густая сетка линий –
ветвей корявых
жизни и судьбы.

А вниз упрёшься сокрушённым взглядом:
под бурых листьев траурным ковром
судьба и почва,
будто снова рядом –
как в сорок первом, как в сорок втором…

Но вдруг – откуда?.. – белка-непоседа
скользит сквозь хлам,
взлетая по стволам…
И из немыслимой крылатости победа
сочится в сердце с кровью пополам.













* * *
(?Безобразная Эльза?
(предпраздничный траффик))

Не катятся трамы при капитализме,
поскольку рас<хи>щены рельсы –
ползут лимузины, как жирные слизни
по лику божественной Эльзы… –

Ступай в монастырь, босоногая немка,
сквозь километровые пробки:
плодить дураков, откликаться на нэнько,
по небу протаптывать тропки…
















* * *
(Не по поводу ипотечного кризиса)

"В соседнем доме окна жолты..."

Нелепая декабрьская погода:
ни грамма солнца, но кромешный плюс...
Соседний дом построен был три года
уж как назад. И я не тороплюсь...

Но изо всех окон – процентов десять
иль, может, двадцать – светятся во мгле...
Я не о том, чтоб взвесить и повесить,
и не о тех – в уюте и тепле...

Я всё о нас – о нашей лепой доле,
рассыпавшейся по чужим углам...
Об избах без окон на белом поле,
вмещающих весь наш житейский хлам.


Метки:
Предыдущий: имей друзей
Следующий: 1. Начать с нуля