из серии Записки на перешеек, 2006 г

(почти всё)


I – из разных мест


Пчелка

твой карельский труден мед,
твой тяжел крылатый шум.
можжевельник узел мертв
помнит – сам себя душу
милых губ черничный шелест
душит перешеек.

от песка двоится ель
ты умоешь их союз
знаешь – ты на свете есть,
за бугры девался юг –
в дырку калача.
камню лижется очаг

машет телеграф соленый,
плачет пачкается сталь.
платьем мачты осмоленной,
сытой гильзой ранца стань –
будь мишенью
напиши на перешеек


Рязанский рынок

Пассажиры вожатые ваши руки
В колесе оборзения вы смогли
Это чинят запавшую дверь маршрутки
В лучшем случае матом, а мы с ноги

Там на солнышке в ящике на лотке
Плачет вишня и плавится курага,
Там углами скребутся кошачьи кельи
И тележки пасутся рога к рогам

Там троллейбус – на кой тебе хобот – рушь!
На подсолнечном кабеле прутся голуби,
Там попробуй выбраться на маршрут,
Расплатиться всем через головы!


Осень режимного городка

Поселковый серый хлеб подорожал.
Что мое окошко твоей карьере?
Выбрав наковальню, мозги поджав,
дрочит пулеметчик шишку ели.
Как картонной топкой ревел тростник,
тужились деревья – я тебя искала,
дьяволом и дятлом, одним из них,
фениксом родился из горячего кала.
Напихал белье мне не написал,
в простыню откашлялся на здоровье
напросился надо же вышел сам
вызвался копринусом шагнул из строя…

Проводам грибницы живая соль
отпилил канат и вышиб клин,
и осталось – в белом проеме стой,
в копеечку света пли!


***
Головой разбудит рыбка
Мерный лепет черных волн.
Встанет праздник из арыка,
Будет реять хоровод,
Будет звездочка-залетка
Ярым углем на ладонь,
Будет видеть издалека
Над Курой мой дом,
Как ольшаник – мирный шелест –
Ойкумена млечных вод.
Как дышала та траншея,
Хоронила хоровод,
Как ползли – морошки ниже –
Смертный пик и теплый дол,
Как внизу вода оближет
Окаянный дом.


Стихи про победу

Меньше празднующих фаланг –
ни одной ВЧК не взвесить
из-под века мучной излишек.
В телевизоре в синеве
кто-то выловит флаг, а флаг –
как собака, его всего излижет.

Ведай, вера, кому давай, –
за цветочный плевок рябин,
за награду за круглый нулик.
Одного меня не люби,
мимо ворота отоварь,
я линяю, я насквозь миную

метрополис и гастроном
незасвеченной стороны
городские пиная сети
там меня не сыскать родным
там начальнику все равно
там похуй триколору на насесте.


II - Б.К.

Свинг
реклама на киосках с телефонными карточками

…может быть, не Штраус из пластилина
стравит иероглифы на лоскут.
Ты на чей пастуший чебот липа?
Ты на чьем отужинаешь суку?

За сугробы кинутый отчий Йорк,
чайкой в запятом окошке галса
смейся – только выстрелит – не убьет,
свистнет, не задев, у самого глаза

жемчужинка-сон из повседневного тряпья,
пресного овсяного замеса.
Может статься, не было тебя,
камень был сыра вместо?

Свистнет вездеходу тропа санная,
чмокает коленцами на мази,
где гнездится музыка – та самая,
в сырной голове егозит!


***
Дверь гаражная не по ключу
урчит, засовывая, где горит ражая
вся эта весна – гнедая чудь,
твой сироп-сырец – капель гаражная.

Солнышко взялось за свой холокост,
гонит в черный сток, куда ни съезжу,
хочешь, напишу тебе батальный холст:
март берет крепость снежную,

виноградом падают патрули,
прыгают сосульки и точат зубы.
Уши мотороллера дай порулить,
дай тебя за тридевять увезу,

я с клеенки морс весну слизал,
сладкие усы – в опилках ройбоса.
В бубен колочу тебя в горн в сезам –
сезам откройся.


Сказка на ночь

(привет Стивенсону; скорее плагиат, чем перевод)

Яркой звездочкой без сна
Радуй нас – поверх голов,
Небо – выше, чем я знал,
Бриллиантом наколов.
В огнедышащем пылу
Солнце кануло и нету –
Ты открыла малый луч
Досветла кромешным недрам.
Твой зрачок благодарим,
Славим – все, кому дано
Быть ведомым до зари,
Уходить в такую ночь!
Сохрани, где жуть и мгла, –
Щелку в шторе протори,
Не сомкни горячих глаз,
Не угасни до зари.
Видишь – путник сквозь платок:
Долгой ночи не пугайся!
Я не знаю что ты кто
Теплись, чудо, не погасни


***
Только приди
ничего не надо
налегке
сахара не надо жемчуга не надо кворума.
Ногти перламутровые, глазки в уголке,
знаешь, как ты вовремя!
В мой херовый войди приют –
ты – начальник и я отчаянник,
землянику зимой клюю,
листочки толкаю в чайник.
Так хотелось, чтоб ты нашелся,
чтоб алоэ не поверил и с порога – гав!
чтобы чайник обнял и обжегся,

как узнал – а тебя нету ни фига

Все вертелось, льнуло ко мне,
волоски колоски клонили
я под солнцем на холме
я утопленник в землянике
Все вертелось в неживом доме
белым вентилятором гоняло-веяло,
целой жизнью ползало в гондоне

так и не поверило

Все вертелось – рельсы как стрела
подмывало сонными платформами
электрический копоть-сервелат
как ты вовремя


Вербному воскресенью

на правах диагноза

Когда замок разъялся сам,
товарищ ел соленый пуд,
внимая первому уроку.
мне все казались чудеса.
под чью не ведая стопу
ложился вербой на дорогу.

Куда стезя твоя сучит
свое тугое волокно –
утерлась, сдулась, обмежела,
и лыжным посохом стучит:
твое крылечко и окно,
и хлеб и солнышко – Божена!

Мне были молоко и хлеб.
в копилку званого тепла
мой полный ковш – слепая ярость,
когда б запутались тела,
кессонный полдник околел

и злое чудо – состоялось


***
Кто нарушил – залп по тому воздан,
в дымовой бойнице нырнул стрижом.
Батарея земля-воздух –
кто меня держит и стережет?

Но не приметит летун-ловец,
шпаря вдогонку за всякой трелью:
дышит в копилковой голове,
держится за батарею,

я, завязав с отпустившей явью,
сам себя плача и веселя,
смерть мою легкую сам паяю –
фаза-земля-земля.



III – стихи 2001 г.


***
(?Здесь?, тщательная редакция мая 2006)

В саду, где лопались цветки комет,
В саду с решеткой в цербере-гаранте
Я вижу то, что видит монумент,
Окалина крадется по гранате.
Зрачок, не различающий цветов.
Оскал поводит сыростью тягучей,
На черный лоб – чугунный завиток,
И в мышцах – очень развита чугунность,
И ждет приказа.
Туевых хвоинок
Не станет, дрогнут веточки и звезды,
Когда с подножных тумбочек своих
Все помнящая армия сорвется.

Багульник, влажной очаруй игрой,
Свою природу вашу мать порадуй!
В том парке – хмуро слепнущий герой
С одной за всех посмертной катарактой.


Якорь
(?Избирательная память?, Архангельская обл., мыс Глубокий)

Ночь упала в бездну ярким
Отражением в воде.
Я прошу вас – бросьте якорь
К берегам моих надежд,
Я клянусь – не будет шторма,
Сверьте весла по часам,
Я сегодня снова дома,
Я открылся голосам,
Тропка слов по-над водою
Тонкой нитью пролегла,
Осторожною ладонью
Троньте лезвие весла.

Так во тьме ответа просит
Шаг по кончику луча.
В моем мире якорь бросьте
Хоть на час.