Осквернение
Охота твоя завершилась удачно,
Теперь на неделю ты род накормил.
И нет больше места унынью и плачу –
Ты ради других жизней зверя убил.
Взвалив кабана на могучие плечи,
Ты к дому спешил, за три дня ты устал.
Но дома очаг теплотою излечит,
Тебя встретят радостно и стар, и мал.
И ты будто слышишь – сестрёнка смеётся,
Отец, поздравляя, руку подаст,
А мать очень гордо, светло улыбнётся,
Она улыбалась уже так не раз…
Но вдруг – сердце сжалось до огненной боли,
Рванулась душа и к селу понеслась…
А в небе как будто вскрикнули Боги,
Беда без тебя с твоим родом стряслась.
Твоё тело всё ещё мчалось по лесу,
Добычу ненужную сбросив давно,
А дух был в селе, лёгок и … бесполезен,
И ты видел всё, и ты видел его.
Того, кто мечом, что тобою был кован
Рубил твоих родичей, зло и легко.
Они защищались жестоко, упорно.
А ты? Ты – не мог – тело так далеко.
Обидчиков много, все они – воины,
И род твой бельмом был у них на глазу.
Как могут быть землепашцы достойны
Мечей, что и в камне ведут борозду?!
Они разозлились и вместе решили,
Стереть этот род, уничтожить, разбить!
Мечи – отобрать, чтобы люди забыли,
Что можно свободно работать и жить.
Ты видел и слышал последние вздохи
Сестрёнки и матери. Ярость отца.
Ты плакал, ты мчался, и плакали Боги.
Но с душами рода ты был до конца.
Когда же душа в тело вновь возвратилась,
Ты знал, что бежать больше некуда, но…
Но ноги и сердце ещё торопились,
Хоть было темно, больно и тяжело.
Вернулся в село, опалённое злобой,
Навстречу тебе – горькая тишина.
Ты сел у околицы на пень дубовый
И к небу поднял голубые глаза.
Потом – осквернённым печам поклонился,
По избам пустым всех родных разложил,
С сестрёнкой и матерью, с батей простился,
И чистый огонь по селенью пустил.
Ты клялся на пламени, что месть свершится,
Виновные – кровью ответят за грех.
Ты Богу Грозы этой ночью молился,
И в громе раскатистый слышался смех.
Быть может, ты плакал, быть может – смеялся,
Сжимая тяжёлый молот отца.
Поруганный дом всё же домом остался,
А ты – кузнецом, как и был, навсегда.
Твой молот и меч – оберег и погибель,
Враги далеко, но ты вскоре дойдёшь,
С тобой – твоя правда и Боги отныне
Помогут, поддержат, хоть ты и не ждёшь.
Теперь на неделю ты род накормил.
И нет больше места унынью и плачу –
Ты ради других жизней зверя убил.
Взвалив кабана на могучие плечи,
Ты к дому спешил, за три дня ты устал.
Но дома очаг теплотою излечит,
Тебя встретят радостно и стар, и мал.
И ты будто слышишь – сестрёнка смеётся,
Отец, поздравляя, руку подаст,
А мать очень гордо, светло улыбнётся,
Она улыбалась уже так не раз…
Но вдруг – сердце сжалось до огненной боли,
Рванулась душа и к селу понеслась…
А в небе как будто вскрикнули Боги,
Беда без тебя с твоим родом стряслась.
Твоё тело всё ещё мчалось по лесу,
Добычу ненужную сбросив давно,
А дух был в селе, лёгок и … бесполезен,
И ты видел всё, и ты видел его.
Того, кто мечом, что тобою был кован
Рубил твоих родичей, зло и легко.
Они защищались жестоко, упорно.
А ты? Ты – не мог – тело так далеко.
Обидчиков много, все они – воины,
И род твой бельмом был у них на глазу.
Как могут быть землепашцы достойны
Мечей, что и в камне ведут борозду?!
Они разозлились и вместе решили,
Стереть этот род, уничтожить, разбить!
Мечи – отобрать, чтобы люди забыли,
Что можно свободно работать и жить.
Ты видел и слышал последние вздохи
Сестрёнки и матери. Ярость отца.
Ты плакал, ты мчался, и плакали Боги.
Но с душами рода ты был до конца.
Когда же душа в тело вновь возвратилась,
Ты знал, что бежать больше некуда, но…
Но ноги и сердце ещё торопились,
Хоть было темно, больно и тяжело.
Вернулся в село, опалённое злобой,
Навстречу тебе – горькая тишина.
Ты сел у околицы на пень дубовый
И к небу поднял голубые глаза.
Потом – осквернённым печам поклонился,
По избам пустым всех родных разложил,
С сестрёнкой и матерью, с батей простился,
И чистый огонь по селенью пустил.
Ты клялся на пламени, что месть свершится,
Виновные – кровью ответят за грех.
Ты Богу Грозы этой ночью молился,
И в громе раскатистый слышался смех.
Быть может, ты плакал, быть может – смеялся,
Сжимая тяжёлый молот отца.
Поруганный дом всё же домом остался,
А ты – кузнецом, как и был, навсегда.
Твой молот и меч – оберег и погибель,
Враги далеко, но ты вскоре дойдёшь,
С тобой – твоя правда и Боги отныне
Помогут, поддержат, хоть ты и не ждёшь.
Метки: