Черновик. 2017. Как обрыв
I.
Приходит час. За ним секунда следующая.
Как обрыв. Всё абсолютное
рушится внутрь духа твоего
и расходишься ты
мостом
в разные стороны
от двух еле видимых размытых берегов.
Жизнь пересекает черту, за которой только
повторяемость. И один и тот же
звук. Стертый в пыль.
Здесь изменить ничего нельзя.
Где здесь? Внутри себя? Внутри написанного текста?
Неизвестно. Должно быть неизвестным.
Пространство недвижно, как твердь. Твое утешение.
Смотри куда угодно. Иди куда хочешь.
Любой путь обрывается (закругляется?)
на тебе одном.
И время устало наводит зрачок
на человека, заблудившегося
среди этих слов.
10/06/17
Утро
Небо стало морем нашим..
Столь странный выбор
Какой порыв -
дыхание, нить, мягкая шерсть собаки..
И где-то последние огни прекратили говорить
Кровь волнуется как на первом свидании девичье сердце
Огонь рядом
Войти в него
Пережить смерть
Ветка грудной клетки
лишается листьев
и сжимается от поцелуев ветра..
II.
Смотрю на густую листву
и на каждый мокрый лист,
смотрю на эти твердые
и непреклонные стволы деревьев,
смотрю сквозь воздух,
смотрю сквозь невидимые волны печали,
смотрю сквозь бесконечную тишину,
сквозь город, облака, человека
и сквозь его маленькое и горячее сердце,
смотрю и молчу...
III.
Кто ты, голос?
Из молчания и вечного движения костей,
Из холодных и глубоких глаз
хлынет речь. И разорвет
ткань, сплетающую время.
Человеку
места
нет.
Голос шепчет:
?не должно быть?.
IV.
Ночь. Сна нет...
Сегодня выпал снег и, вероятно, уже не растает.
Я открыл окно, холод постепенно добирается до ног
и уж точно не даст мне уснуть. Голова тяжелая, как камень.
Глаза становятся более внимательны к предметам.
И ?мозг бьется, как льдинка о край стакана?.
Застывшее, окаменевшее пространство,
декорации убраны, актеры молчат,
маски сброшены, оставлены. Тени
погасли. Ветер сглаживает
тонкие косточки деревьев.
В волосах застыла рука.
Тяжелый выдох...
Далекий шум погружается в ушную раковину.
Пристальный взгляд на бумагу.
Глубокий след на снегу,
оставленный равнодушно и безучастно,
как и всё то, что бросает и покидает человек.
Страдание не так уж необходимо.
Дыши глубже.
V.
Чувствую — оборвал связь с собой,
нарушил связь,
ушел в другую сторону:
далекий берег
и неизвестное море
бьет по щекам
и подступает
ближе и ближе.
Не моя жизнь,
не мой дом,
не моя кровь -
говорят губы.
Но море не отступает.
И никогда не отступит.
VI.
Всё это не твое
Жизнь забирает.
Отнимает свое.
Тебе же когда-то и подаренное
за просто так.
Вздохни спокойно полной грудью,
перестань за реальностью следить.
Всё это не твое
и ничего здесь тебе не принадлежит.
Значит, нет никакой утраты,
нет никаких прощаний,
некуда уходить.
Только на дно смерти.
В конце-концов ей даже
придется забрать и тебя -
растерянного и молчаливого
отчаявшегося призрака.
А ведь со стороны когда-то казалось,
что и ты тоже
человек.
25/05/17
VII.
Кто автор
Кто автор этой картины?
Нет, не той, которую нарисовали
А той, что здесь
Перед глазами.
Или за глазами.
Или внутри чьих-то глаз.
Кто автор?
А кто автор нашего взгляда
на это всё?
Кто спрашивает?
Кто дает внутри меня
эти вопросы для меня
самого же?
И кто автор меня самого?
И вас самих?
Поменьше бы вопросов,
молодой человек.
Это
вам
советует
автор
этих
стихов.
17/05/17
VIII.
Пытаясь понять силу слова,
написанному в другом веке
сокращается расстояние
между мной и словом.
И пропадает время. Или то,
что лишь выдает себя за него.
Как и я сам выдаю себя за свое имя,
прячусь за него, прячусь за возраст,
за все предрассудки, за всё человеческое.
За всё человеческое.
Где я
Нет я
Нет
Я ошибался
Они ошибались
Ты ошибался
Нет я
Нет
Какое счастье!
Вздохни полной грудью.
IX.
Конец июля хлещет по лицу
унылым солнцем питерского лета.
Нам лучше врозь,
как параллельным точкам расходиться
на расстоянии последних станций.
И больше не встречаться никогда.
Но это слишком очевидно,
когда так снова хочется
больные губы целовать,
сжать руки очень сильно
в испуге голода или отчаяния.
И больше не встречаться никогда.
X.
Над живой водой
Для Е. А.
Знакомый с детства тихий звук
сжимающих тебя в объятья рук.
Искомой женщины, её дыханье рядом
Как между Богом и эдемским садом.
В просвете уст гуляет свет
распавшегося на лепестки заката.
Вода хранит от каждой баржи след
И громкий поцелуй небесного раската.
Не вижу разницы между водой и небесами,
как между отраженьем и лицом.
И нет того, что будет быстро только нами
Соединяться в целое кольцом.
Почувствуй связь.
Здесь всё едино.
Всё сшито
голосом воды.
И, как из берегов выходит тихая река,
собой пейзаж безжалостно скрывая,
ты будешь так же, как последняя строка
пространство меж собой и мной иглой сшивая.
Так долог день, так ночь мгновенна.
Ты это знала — всё конечно.
Лишь танец пыли может совершенно
запечатлеть себя узором вечным.
Стекает капля в желтую ладонь,
кромсает ветер сонный волос.
Я буду деревом, что влюбится в огонь
И камень сердца высечет мой голос.
XI.
От Мишеля У.
Тоской задавлен как стеной бетона
Мне не прорваться в область света.
Я в пустоте сужаюсь в точку стона
Мне не узнать искомого ответа.
Над покрывалом мрака кружится любовь
В ней всё страдание заключено.
От ужаса в дугу сожмется бровь
Мир как отель: всё включено.
Один шатаюсь там и сям,
Куда ни посмотри — сочится боль повсюду.
В своих болячках как старик признаюсь сам.
Дни все похожи на разбитую посуду.
Я посмотрю — один другого любит.
Но есть ли разница для стада кого любить?
Что красоту, что молодость смерть всё равно загубит,
Не лучше ль сразу отказаться жить?
XII.
Стертый человек
Тихо сквозь руины бредет человек
Смиренная тень
Ищет свое имя
Вопрошает к Истории
Всматривается в лицо Памяти
И для него как будто нет ничего
Стерлось всё
И исчезло
Где он сам оказался?
И где мне его найти?
Это даже не человек, но тень
безымянная, ничем не наполненная -
Стертый человек
Имеет ли значение его жизнь?...
Не восставал против порядка
Не упрекал родину, что могла быть хуже
Не стремился быть первым
И последним он тоже не был
Не был ни простым, ни сложным
Себя не умел понять
А других понимать не хотел
Не испытывал жажды любви
И не испытывал жажды одиночества
Но был всегда один
И считал, что любил многих
Не отличал лжи от правды
И не становился жертвой ни того, ни другого
Считал, что одно может выдавать себя за другое
Верил в неизведанный мир
Отрицал науку, не умел доверять прогрессу
На учителей морали не мог смотреть с доверием
Но и не мог осуждать их или презирать
И по большому счету никого не слушал
Не знал что такое пустота, но всегда чувствовал ее присутствие рядом
Вопросов всегда было больше, чем ответов
Но вряд ли и они имели значение...
что и смерть для него ненужная вещь
Взять и выбросить все мысли из головы
И удивляться, и удивляться
этой нелепой живости,
проявлению воли,
прыгающим на языке буквам,
чувствовать себя человеком,
мысленно соединяться в одном порыве с толпой,
но и над ней возвышаться.
Быть и пылью сорной, и гранитом твердым
Но прошу дать мне голос и сказать несколько слов
Такого как я история берет за шкирку
и ничему не учит
По сути, ей такие совсем не нужны
Мы под ногами у неё топчимся
И в рот заглядываем
Может что и выпадет нам
Перепадет как прирученным собачкам
Кто знает...
Конечно, лучше бы мне было не рождаться
Не прибавляю ничего, не отбавляю
Ни пою, ни слушаю
Смерть стирает таких людей
А стихи держат
И раскачивают по спирали
Так, что кружит голову
то ли от тоски,
то ли от радости безумия
XIII.
Не сделать вздоха и не помогут уста.
Оставайся здесь. Ибо ?здесь? остается в тебе.
Страница роднее улицы и углов проспекта.
Что может быть лучше руки, набирающей строчку?
В груди сдавленная боль не просится наружу, всё
более и более погружается вглубь,
впитываясь в кровь и кости.
Да, что-то изменить нельзя.
Особенно то, что происходит
неизбежно и угрюмо за окном.
Вечный, вечный, вечный, вечный, вечный, вечный,
вечный дождь.
Как будто бы символ непрекращающейся человеческой боли.
Или горячей крови льющейся на Востоке.
И это тоже изменить невозможно.
Вечная трагедия искусства как раз в том, что оно
не способно трансформировать реальность, как нам бы хотелось.
Увы, даже самая лучшая строка
не способна остановить пулю
и ударить по рукам,
схватившим чье-то горло.
Миру, вероятно, полностью
никогда не уместиться
в книгу. Как и огню
не войти в воду
или бумажному листу
разрезать камень на две половинки.
Что нам остается?
Стоять в стороне, подставляя щеки под ливень?
Останавливать руки, рвущиеся что-то изменить и исправить?
Нет, никогда
не разрушайте песню
человеческого голоса.
Раскачивается колыбель.
От страдания черного
к белому и высокому полету.
Дух рвется в неизведанное.
Тело не должно перечить.
Забудь о себе, пересекая границы.
Тебя уже никогда не будет.
Смирение перед бездной
Первая истина с открытыми глазами
XIV.
С другой стороны реальности
Связи нет
С другой стороны реальности
Я не поэт.
Я прекратил писать.
Я знаю что есть слово.
В этих сложных и тяжелых поисках
обрести конец.
Найдена остановка.
И
Передышка.
Как весна с разорванной грудью
дышу глубже.
И выдыхаю светло-красный
Сладкий
Пар.
XV.
И горит
И капает огонь
на ресницы
И горят
И горят твои глаза
И опускается пепел
на сухие губы
Чего стоят слова
Чем обернулось молчание
XVI.
Перед лицом времени два человека
Она на планете далекой
Живет и дышит пылью звездной
Сквозь горизонт событий
Печаль свою несет
Сквозь горизонт событий
на планете далекой, вечной, живой
Душа в тисках женщины бьется
Проливается свет звезды на ладони
Печаль одиноких стынет
Зовет, плачет, ищет взглядом
Его глаза
Он не здесь и не рядом
Он в пространстве и времени растворился
И в ее душе живым воскрес
Живым чувством в сердце
Она знает и ждет
Никогда не встретяться здесь
Расстояние не оборвется
Расстояние не прервется
Два образа
Два лика
Две звезды
Свет на друг друга льют
молоком небесным
Греют в холоде звезд
Себя обретая извечно
Имя высокое их
Парит в эмпиреях птица
Росчерком крыла
И пронзительного крика.
XVII
что мне сказать о Красноярске
город разделенный на две половины рекой
город состоящий из миллиона
лоскутов моих воспоминаний -
первая любовь, первое отчуждение
от женщин
ненависть ли? не думаю
не способен был на настоящую ненависть
на чистый гнев
огромный слой из запахов памяти
вырываются на бумагу
и слабеет рука
болят пальцы
зрачок сужается:
надо видеть
нужно всё рассказать
и поставить снова слово
неумолимое движение времени
отсюда желание замереть
превратиться в скульптуру
покрыться знаками, черточками,
рисунками и символами
так показывать себя
так вывести из себя
слова
мертвые или живые
да пускай это будет неважно
тихо и незаметно
в голос времени
я вспоминаю
я возвращаюсь к началу
чтобы в конце концов
захлопнуть все двери
очень долгой будет эта история
не рассчитывать на чьё-то внимание
поэтому рассказываю всё темноте
в которую всё уходит бесследно
и ничего уже не возвращается.
Приходит час. За ним секунда следующая.
Как обрыв. Всё абсолютное
рушится внутрь духа твоего
и расходишься ты
мостом
в разные стороны
от двух еле видимых размытых берегов.
Жизнь пересекает черту, за которой только
повторяемость. И один и тот же
звук. Стертый в пыль.
Здесь изменить ничего нельзя.
Где здесь? Внутри себя? Внутри написанного текста?
Неизвестно. Должно быть неизвестным.
Пространство недвижно, как твердь. Твое утешение.
Смотри куда угодно. Иди куда хочешь.
Любой путь обрывается (закругляется?)
на тебе одном.
И время устало наводит зрачок
на человека, заблудившегося
среди этих слов.
10/06/17
Утро
Небо стало морем нашим..
Столь странный выбор
Какой порыв -
дыхание, нить, мягкая шерсть собаки..
И где-то последние огни прекратили говорить
Кровь волнуется как на первом свидании девичье сердце
Огонь рядом
Войти в него
Пережить смерть
Ветка грудной клетки
лишается листьев
и сжимается от поцелуев ветра..
II.
Смотрю на густую листву
и на каждый мокрый лист,
смотрю на эти твердые
и непреклонные стволы деревьев,
смотрю сквозь воздух,
смотрю сквозь невидимые волны печали,
смотрю сквозь бесконечную тишину,
сквозь город, облака, человека
и сквозь его маленькое и горячее сердце,
смотрю и молчу...
III.
Кто ты, голос?
Из молчания и вечного движения костей,
Из холодных и глубоких глаз
хлынет речь. И разорвет
ткань, сплетающую время.
Человеку
места
нет.
Голос шепчет:
?не должно быть?.
IV.
Ночь. Сна нет...
Сегодня выпал снег и, вероятно, уже не растает.
Я открыл окно, холод постепенно добирается до ног
и уж точно не даст мне уснуть. Голова тяжелая, как камень.
Глаза становятся более внимательны к предметам.
И ?мозг бьется, как льдинка о край стакана?.
Застывшее, окаменевшее пространство,
декорации убраны, актеры молчат,
маски сброшены, оставлены. Тени
погасли. Ветер сглаживает
тонкие косточки деревьев.
В волосах застыла рука.
Тяжелый выдох...
Далекий шум погружается в ушную раковину.
Пристальный взгляд на бумагу.
Глубокий след на снегу,
оставленный равнодушно и безучастно,
как и всё то, что бросает и покидает человек.
Страдание не так уж необходимо.
Дыши глубже.
V.
Чувствую — оборвал связь с собой,
нарушил связь,
ушел в другую сторону:
далекий берег
и неизвестное море
бьет по щекам
и подступает
ближе и ближе.
Не моя жизнь,
не мой дом,
не моя кровь -
говорят губы.
Но море не отступает.
И никогда не отступит.
VI.
Всё это не твое
Жизнь забирает.
Отнимает свое.
Тебе же когда-то и подаренное
за просто так.
Вздохни спокойно полной грудью,
перестань за реальностью следить.
Всё это не твое
и ничего здесь тебе не принадлежит.
Значит, нет никакой утраты,
нет никаких прощаний,
некуда уходить.
Только на дно смерти.
В конце-концов ей даже
придется забрать и тебя -
растерянного и молчаливого
отчаявшегося призрака.
А ведь со стороны когда-то казалось,
что и ты тоже
человек.
25/05/17
VII.
Кто автор
Кто автор этой картины?
Нет, не той, которую нарисовали
А той, что здесь
Перед глазами.
Или за глазами.
Или внутри чьих-то глаз.
Кто автор?
А кто автор нашего взгляда
на это всё?
Кто спрашивает?
Кто дает внутри меня
эти вопросы для меня
самого же?
И кто автор меня самого?
И вас самих?
Поменьше бы вопросов,
молодой человек.
Это
вам
советует
автор
этих
стихов.
17/05/17
VIII.
Пытаясь понять силу слова,
написанному в другом веке
сокращается расстояние
между мной и словом.
И пропадает время. Или то,
что лишь выдает себя за него.
Как и я сам выдаю себя за свое имя,
прячусь за него, прячусь за возраст,
за все предрассудки, за всё человеческое.
За всё человеческое.
Где я
Нет я
Нет
Я ошибался
Они ошибались
Ты ошибался
Нет я
Нет
Какое счастье!
Вздохни полной грудью.
IX.
Конец июля хлещет по лицу
унылым солнцем питерского лета.
Нам лучше врозь,
как параллельным точкам расходиться
на расстоянии последних станций.
И больше не встречаться никогда.
Но это слишком очевидно,
когда так снова хочется
больные губы целовать,
сжать руки очень сильно
в испуге голода или отчаяния.
И больше не встречаться никогда.
X.
Над живой водой
Для Е. А.
Знакомый с детства тихий звук
сжимающих тебя в объятья рук.
Искомой женщины, её дыханье рядом
Как между Богом и эдемским садом.
В просвете уст гуляет свет
распавшегося на лепестки заката.
Вода хранит от каждой баржи след
И громкий поцелуй небесного раската.
Не вижу разницы между водой и небесами,
как между отраженьем и лицом.
И нет того, что будет быстро только нами
Соединяться в целое кольцом.
Почувствуй связь.
Здесь всё едино.
Всё сшито
голосом воды.
И, как из берегов выходит тихая река,
собой пейзаж безжалостно скрывая,
ты будешь так же, как последняя строка
пространство меж собой и мной иглой сшивая.
Так долог день, так ночь мгновенна.
Ты это знала — всё конечно.
Лишь танец пыли может совершенно
запечатлеть себя узором вечным.
Стекает капля в желтую ладонь,
кромсает ветер сонный волос.
Я буду деревом, что влюбится в огонь
И камень сердца высечет мой голос.
XI.
От Мишеля У.
Тоской задавлен как стеной бетона
Мне не прорваться в область света.
Я в пустоте сужаюсь в точку стона
Мне не узнать искомого ответа.
Над покрывалом мрака кружится любовь
В ней всё страдание заключено.
От ужаса в дугу сожмется бровь
Мир как отель: всё включено.
Один шатаюсь там и сям,
Куда ни посмотри — сочится боль повсюду.
В своих болячках как старик признаюсь сам.
Дни все похожи на разбитую посуду.
Я посмотрю — один другого любит.
Но есть ли разница для стада кого любить?
Что красоту, что молодость смерть всё равно загубит,
Не лучше ль сразу отказаться жить?
XII.
Стертый человек
Тихо сквозь руины бредет человек
Смиренная тень
Ищет свое имя
Вопрошает к Истории
Всматривается в лицо Памяти
И для него как будто нет ничего
Стерлось всё
И исчезло
Где он сам оказался?
И где мне его найти?
Это даже не человек, но тень
безымянная, ничем не наполненная -
Стертый человек
Имеет ли значение его жизнь?...
Не восставал против порядка
Не упрекал родину, что могла быть хуже
Не стремился быть первым
И последним он тоже не был
Не был ни простым, ни сложным
Себя не умел понять
А других понимать не хотел
Не испытывал жажды любви
И не испытывал жажды одиночества
Но был всегда один
И считал, что любил многих
Не отличал лжи от правды
И не становился жертвой ни того, ни другого
Считал, что одно может выдавать себя за другое
Верил в неизведанный мир
Отрицал науку, не умел доверять прогрессу
На учителей морали не мог смотреть с доверием
Но и не мог осуждать их или презирать
И по большому счету никого не слушал
Не знал что такое пустота, но всегда чувствовал ее присутствие рядом
Вопросов всегда было больше, чем ответов
Но вряд ли и они имели значение...
что и смерть для него ненужная вещь
Взять и выбросить все мысли из головы
И удивляться, и удивляться
этой нелепой живости,
проявлению воли,
прыгающим на языке буквам,
чувствовать себя человеком,
мысленно соединяться в одном порыве с толпой,
но и над ней возвышаться.
Быть и пылью сорной, и гранитом твердым
Но прошу дать мне голос и сказать несколько слов
Такого как я история берет за шкирку
и ничему не учит
По сути, ей такие совсем не нужны
Мы под ногами у неё топчимся
И в рот заглядываем
Может что и выпадет нам
Перепадет как прирученным собачкам
Кто знает...
Конечно, лучше бы мне было не рождаться
Не прибавляю ничего, не отбавляю
Ни пою, ни слушаю
Смерть стирает таких людей
А стихи держат
И раскачивают по спирали
Так, что кружит голову
то ли от тоски,
то ли от радости безумия
XIII.
Не сделать вздоха и не помогут уста.
Оставайся здесь. Ибо ?здесь? остается в тебе.
Страница роднее улицы и углов проспекта.
Что может быть лучше руки, набирающей строчку?
В груди сдавленная боль не просится наружу, всё
более и более погружается вглубь,
впитываясь в кровь и кости.
Да, что-то изменить нельзя.
Особенно то, что происходит
неизбежно и угрюмо за окном.
Вечный, вечный, вечный, вечный, вечный, вечный,
вечный дождь.
Как будто бы символ непрекращающейся человеческой боли.
Или горячей крови льющейся на Востоке.
И это тоже изменить невозможно.
Вечная трагедия искусства как раз в том, что оно
не способно трансформировать реальность, как нам бы хотелось.
Увы, даже самая лучшая строка
не способна остановить пулю
и ударить по рукам,
схватившим чье-то горло.
Миру, вероятно, полностью
никогда не уместиться
в книгу. Как и огню
не войти в воду
или бумажному листу
разрезать камень на две половинки.
Что нам остается?
Стоять в стороне, подставляя щеки под ливень?
Останавливать руки, рвущиеся что-то изменить и исправить?
Нет, никогда
не разрушайте песню
человеческого голоса.
Раскачивается колыбель.
От страдания черного
к белому и высокому полету.
Дух рвется в неизведанное.
Тело не должно перечить.
Забудь о себе, пересекая границы.
Тебя уже никогда не будет.
Смирение перед бездной
Первая истина с открытыми глазами
XIV.
С другой стороны реальности
Связи нет
С другой стороны реальности
Я не поэт.
Я прекратил писать.
Я знаю что есть слово.
В этих сложных и тяжелых поисках
обрести конец.
Найдена остановка.
И
Передышка.
Как весна с разорванной грудью
дышу глубже.
И выдыхаю светло-красный
Сладкий
Пар.
XV.
И горит
И капает огонь
на ресницы
И горят
И горят твои глаза
И опускается пепел
на сухие губы
Чего стоят слова
Чем обернулось молчание
XVI.
Перед лицом времени два человека
Она на планете далекой
Живет и дышит пылью звездной
Сквозь горизонт событий
Печаль свою несет
Сквозь горизонт событий
на планете далекой, вечной, живой
Душа в тисках женщины бьется
Проливается свет звезды на ладони
Печаль одиноких стынет
Зовет, плачет, ищет взглядом
Его глаза
Он не здесь и не рядом
Он в пространстве и времени растворился
И в ее душе живым воскрес
Живым чувством в сердце
Она знает и ждет
Никогда не встретяться здесь
Расстояние не оборвется
Расстояние не прервется
Два образа
Два лика
Две звезды
Свет на друг друга льют
молоком небесным
Греют в холоде звезд
Себя обретая извечно
Имя высокое их
Парит в эмпиреях птица
Росчерком крыла
И пронзительного крика.
XVII
что мне сказать о Красноярске
город разделенный на две половины рекой
город состоящий из миллиона
лоскутов моих воспоминаний -
первая любовь, первое отчуждение
от женщин
ненависть ли? не думаю
не способен был на настоящую ненависть
на чистый гнев
огромный слой из запахов памяти
вырываются на бумагу
и слабеет рука
болят пальцы
зрачок сужается:
надо видеть
нужно всё рассказать
и поставить снова слово
неумолимое движение времени
отсюда желание замереть
превратиться в скульптуру
покрыться знаками, черточками,
рисунками и символами
так показывать себя
так вывести из себя
слова
мертвые или живые
да пускай это будет неважно
тихо и незаметно
в голос времени
я вспоминаю
я возвращаюсь к началу
чтобы в конце концов
захлопнуть все двери
очень долгой будет эта история
не рассчитывать на чьё-то внимание
поэтому рассказываю всё темноте
в которую всё уходит бесследно
и ничего уже не возвращается.
Метки:
