Баржа Боско
Памяти Олега Макоши
* * *
Мне известен счастливый дворник.
Он пишет стихи и прозу.
По утрам подметает дворик,
где ходят гулять барбосы,
и чистит клоаки урн.
Намывает крутым машины
обычной, как будни, тряпкой.
Поглощая мир взглядом Шивы,
он в пыль наступает пяткой
и к тусклой в грязи десятке
рисует метлой Сатурн.
Вечерами сидит в Провансе,
чихвостит его налоги.
Завернёт им о Ренессансе,
о белом смешном бульдоге,
о шарме столичных дам.
А потом тормозит троллейбус
и едет обратно в Нижний,
сбив в яичницу жёлтый эпос
дешёвых газетных Кришну.
И ест по дороге вишни,
где Блок шёл венчаться в храм.
Жжёт под осень свои рассказы
на грустных кленовых листьях.
Он пьёт чай с ароматом газа,
в нём сахара топит глызья
и Чехова пишет в стол.
Из-за серых, тоскливых окон
рифмует цветы на клумбе.
Завивает в белёсый локон,
их корни хоронит в тумбе
к портретам больших и глупых,
чьи лица ушли в рассол.
А когда просят есть галоши,
идёт к старику соседу.
Мандельштам – неплохой сапожник,
хороший поэт при этом,
стихов с каблуками – том.
Возвращается в римский сумрак,
разбавленный сверху лампой.
Ночь глядит из-под чёрных шкурок,
велит не стоять у трапа.
Раздвинуты стен эстампы,
и вниз уплывает дом.
28.06.2012
* * *
Город, туман и слякоть.
Как ты? А я – грущу.
Шёпотом нежность вякнуть
и вытянуть слух как щуп.
Вымирает конкретно улица,
в одиннадцать гаснет фонарь.
Под ним дураки целуются,
а другим дуракам их жаль.
У поэта душа без тряпок,
такая, какая есть,
отчётливый угол пятый,
и мир на ладони весь.
Вопреки тесноте традиций
рвут догмы суровых зим
поэты, такие птицы,
что крыльев не нужно им.
Вены трамвайных линий
гонят в трущобы грязь.
Взгляд сумасшедший кинет
старик, у столба трясясь.
По двору чёрный кот расхаживал.
Не знаю, как ты, я – пас.
И свернули в бульвар обгаженный,
прямиком за ночной лабаз.
Сыпь яичные макароны,
тушёнку руби ножом.
Какой ваш Прованс холодный!
Меняемся на Дижон.
Вот такие, как все, по сути,
а разница – будь здоров.
Слякоть, туман и люди
без шапок, без лиц, без слов.
5.01.2013
* * *
…Точно лапы паучные, точно мех ягуаровый.
И. Северянин
…Лёха, сказали, здорова, бродяга, как жизнь, как дела, окажи внимание блатному миру.
О. Макоша ?Большие города?
Большие города. До того огромные,
что человек в них – микроб.
Закат воспалённый, как след от укола.
Из дылды железобетованной
смотрю в блатные миры, параллельные нашим,
восторженный клоп.
Ну, что, мальчики, вмажем?
По головке погладит скоро
парикмахерша, прямя кудри,
потому что так модно –
модно жить без извилин.
Ягуарновый мех на лахудре,
точно гетры паучьи – симпотный,
точно спряталась высь в сине-зимний
горб.
Стозвучный кругоём. Тихомолком вынянчу,
раскрепостив, счастий зыбь.
Руины извнешне – себя средоточье.
Иначе – в ничью, в степень иночью.
Что скажешь? Будут по нам колокольные звоны?
Не рыба я – рыбь!
Пошлю ?на? безусловно,
одиночеству – одиночье,
мне жасминово, в каком платье.
Ты – последняя радость,
точно взгляд с укоризной,
точно кто-то за это заплатит.
Моя сфера, мой преданный атмос!
Пусть получит за нас Уолт Дисней
в лыбь.
8.03.2013
* * *
Есть друг у меня, что надо!
Есть друг, есть сама, и хватит.
Не в ссоре когда – торнадо.
Враждуем – так дела ради.
Он лёгким словцом не крутит,
не кинет петлёй на шею,
не выпрыгнет в катапульте,
не выкатится в траншею.
Он строгий, и вместе – щедрый.
Ты скажешь: опять во блажи?
Я буду лимоны с цедрой
и лес предпочту опавший.
Такая вот, и ни с места,
а вверх, через гущу тучи.
Мне всё, что люблю – полезно.
Есть друг, значит – самый лучший!
9.03.2013
* * *
Открыт сезон любви и роста.
Весна!
Дождь.
Цепи у причала.
Плывёт по Рейну баржа ?Боско?…
Не важно,
просто полегчало.
Горушкой – берег виноградный
уныл,
цвета не раздразнили.
Пишу к коринфянам,
к галатам,
без счёта –
к римлянам России.
Ещё пишу отдельно в Нижний.
Мой шарф –
мой жанр эпистолярный:
свободен, лёгок,
юн излишне,
безумец, бишь, – ярец!
Моряна!
Кишмя кишит, гудит вощина,
меняет тёплые обноски.
Я – сфинкс,
застопоренный
чинно.
Держи фарватер,
баржа ?Боско?!
11.04.2013
* * *
Я слушаю бамбук,
я слышу: белые слоны
гуляют в обществе подруг,
чьи думы к ним наклонены,
чьи уши – чистый фильдеперс:
лоснится кожа, нет нежней;
что грациознее телес
с весенней выгнутостью шей?
Я слушаю бамбук,
внутри мой слух, но по краям
шум обвивается вокруг
из городских оконных ям,
плюющих выборочный вздор
и экзотическую речь,
с такой ощипанностью форм,
что грех родными пренебречь.
Я слушаю бамбук,
я жду, когда войдёт стрелой
его бамбуковый мундштук
в вечерний яхонтовый слой:
затянешь внутрь, и облака
вдыхая, выдохнешься ты,
сжав в невесомости бока,
как будто умер молодым.
Я слушаю бамбук,
вобрав наследие берёз,
чей нрав ни мягок и ни туг,
чей вид ни чёрен, ни белёс;
люблю, пресилив морок врак,
их шелест, их тишайший звук,
и в этом плане как-то так
я слушаю
бамбук.
17.04.2013
* * *
Сбились тучи, набух желвак.
Хлещет, дождь нескончаем.
Плохо, даже не знаешь, как.
Я по тебе скучаю.
Думы в заверть жгутом завить.
Майский день длиннополый.
Вишни в пене, мосты – в пыли.
То и другое – впору.
Пронизь капель закончит счёт,
воздух дыханьем движим.
Чёт и нечет, а что ещё,
если тебя не вижу?
Ситник солнца, лучей амбар.
Жито словес – на ветер.
Где ты? Может, под дождь попал,
к суводи
в круговерти.
2013
* * *
Когда ты смеёшься,
мне радостно тоже.
Нет знака дороже,
но молвью треклят.
Например, предположим,
ты влюблён невозможно,
подожжён и горишь,
как в чахотке горят.
Ни толку, ни проку
хвататься за стены.
Ни смысла, ни силы
рвануть за стоп-кран.
И бомжара грязенный,
томагавк ойкумены,
отличит нас по звёздам
и по сапогам.
Ты слышал? Каштаны
льют воск на кануны
весенних газонов
и вечных ларьков.
От латунных самумов
городская коммуна
в ирокезы деревни
попрёт далеко.
Ни шатко, ни валко,
и снежные букли
дополнят фестоны
и ленты на скво.
Как пальнёт из базуки
МахакАла Двурукий!..
Ты смеёшься, и мне
хорошо оттого.
6.05.2013
* * *
Олегу Макоше
Есть в этом имени что-то уютное,
Что-то такое, как варежка, тёплое,
Что-то из детства, вполне безрассудное,
Нежное что-то, простое и доброе.
В имени этом какая-то магия,
Ласка отцовская и материнская,
Шорох прибрежного мокрого гравия,
Радость владенья дарёной ирискою.
Что-то в звучанье его – шелестящее,
Словно осенний прибой златолиственный,
Что-то такое в нём есть настоящее,
Что-то от дружбы и что-то от истины.
6.05.2015
* * *
Наливай кипяток не до верха,
Наливай кофеёк с молоком,
И безвинность ребячьего смеха,
И беззлобность пивной за углом.
Я люблю, если ты хмуришь брови,
Наставительных слов не найдя,
Но поняв, что молчать бестолковей,
Как ребёнка, прощаешь меня.
И мне нравится, взявшись за руки,
Без перчаток ходить на мороз,
И колёс до утра перестуки,
И несущийся в ночь паровоз.
Всё моё: птицы, звери, букашки,
Но зачем-то смотрю на тебя –
На борту старой пятиэтажки,
Уходящей в пролив сентября.
31.07.2015
* * *
Я исчезаю с радаров...
О. Макоша
Растрёпаны ветром бульвары,
И воздух – сухое вино.
Полжизни исчезло с радаров,
Но длится она всё равно.
И ты на пороге туманном,
Не старый и не молодой, –
Уходишь к другим горожанам
Из дома, и снова домой.
И как-то не чётко, не сразу
Ты прячешь печали на дне,
Где сам никому не обязан,
И где не привязан ко мне.
И хочется крикнуть:
– Постой же!
Останься, сегодня – дожди...
Но кто-то серьёзней и строже
Сказал мною тихо:
– Иди.
13.10. 2017
* * *
Мне известен счастливый дворник.
Он пишет стихи и прозу.
По утрам подметает дворик,
где ходят гулять барбосы,
и чистит клоаки урн.
Намывает крутым машины
обычной, как будни, тряпкой.
Поглощая мир взглядом Шивы,
он в пыль наступает пяткой
и к тусклой в грязи десятке
рисует метлой Сатурн.
Вечерами сидит в Провансе,
чихвостит его налоги.
Завернёт им о Ренессансе,
о белом смешном бульдоге,
о шарме столичных дам.
А потом тормозит троллейбус
и едет обратно в Нижний,
сбив в яичницу жёлтый эпос
дешёвых газетных Кришну.
И ест по дороге вишни,
где Блок шёл венчаться в храм.
Жжёт под осень свои рассказы
на грустных кленовых листьях.
Он пьёт чай с ароматом газа,
в нём сахара топит глызья
и Чехова пишет в стол.
Из-за серых, тоскливых окон
рифмует цветы на клумбе.
Завивает в белёсый локон,
их корни хоронит в тумбе
к портретам больших и глупых,
чьи лица ушли в рассол.
А когда просят есть галоши,
идёт к старику соседу.
Мандельштам – неплохой сапожник,
хороший поэт при этом,
стихов с каблуками – том.
Возвращается в римский сумрак,
разбавленный сверху лампой.
Ночь глядит из-под чёрных шкурок,
велит не стоять у трапа.
Раздвинуты стен эстампы,
и вниз уплывает дом.
28.06.2012
* * *
Город, туман и слякоть.
Как ты? А я – грущу.
Шёпотом нежность вякнуть
и вытянуть слух как щуп.
Вымирает конкретно улица,
в одиннадцать гаснет фонарь.
Под ним дураки целуются,
а другим дуракам их жаль.
У поэта душа без тряпок,
такая, какая есть,
отчётливый угол пятый,
и мир на ладони весь.
Вопреки тесноте традиций
рвут догмы суровых зим
поэты, такие птицы,
что крыльев не нужно им.
Вены трамвайных линий
гонят в трущобы грязь.
Взгляд сумасшедший кинет
старик, у столба трясясь.
По двору чёрный кот расхаживал.
Не знаю, как ты, я – пас.
И свернули в бульвар обгаженный,
прямиком за ночной лабаз.
Сыпь яичные макароны,
тушёнку руби ножом.
Какой ваш Прованс холодный!
Меняемся на Дижон.
Вот такие, как все, по сути,
а разница – будь здоров.
Слякоть, туман и люди
без шапок, без лиц, без слов.
5.01.2013
* * *
…Точно лапы паучные, точно мех ягуаровый.
И. Северянин
…Лёха, сказали, здорова, бродяга, как жизнь, как дела, окажи внимание блатному миру.
О. Макоша ?Большие города?
Большие города. До того огромные,
что человек в них – микроб.
Закат воспалённый, как след от укола.
Из дылды железобетованной
смотрю в блатные миры, параллельные нашим,
восторженный клоп.
Ну, что, мальчики, вмажем?
По головке погладит скоро
парикмахерша, прямя кудри,
потому что так модно –
модно жить без извилин.
Ягуарновый мех на лахудре,
точно гетры паучьи – симпотный,
точно спряталась высь в сине-зимний
горб.
Стозвучный кругоём. Тихомолком вынянчу,
раскрепостив, счастий зыбь.
Руины извнешне – себя средоточье.
Иначе – в ничью, в степень иночью.
Что скажешь? Будут по нам колокольные звоны?
Не рыба я – рыбь!
Пошлю ?на? безусловно,
одиночеству – одиночье,
мне жасминово, в каком платье.
Ты – последняя радость,
точно взгляд с укоризной,
точно кто-то за это заплатит.
Моя сфера, мой преданный атмос!
Пусть получит за нас Уолт Дисней
в лыбь.
8.03.2013
* * *
Есть друг у меня, что надо!
Есть друг, есть сама, и хватит.
Не в ссоре когда – торнадо.
Враждуем – так дела ради.
Он лёгким словцом не крутит,
не кинет петлёй на шею,
не выпрыгнет в катапульте,
не выкатится в траншею.
Он строгий, и вместе – щедрый.
Ты скажешь: опять во блажи?
Я буду лимоны с цедрой
и лес предпочту опавший.
Такая вот, и ни с места,
а вверх, через гущу тучи.
Мне всё, что люблю – полезно.
Есть друг, значит – самый лучший!
9.03.2013
* * *
Открыт сезон любви и роста.
Весна!
Дождь.
Цепи у причала.
Плывёт по Рейну баржа ?Боско?…
Не важно,
просто полегчало.
Горушкой – берег виноградный
уныл,
цвета не раздразнили.
Пишу к коринфянам,
к галатам,
без счёта –
к римлянам России.
Ещё пишу отдельно в Нижний.
Мой шарф –
мой жанр эпистолярный:
свободен, лёгок,
юн излишне,
безумец, бишь, – ярец!
Моряна!
Кишмя кишит, гудит вощина,
меняет тёплые обноски.
Я – сфинкс,
застопоренный
чинно.
Держи фарватер,
баржа ?Боско?!
11.04.2013
* * *
Я слушаю бамбук,
я слышу: белые слоны
гуляют в обществе подруг,
чьи думы к ним наклонены,
чьи уши – чистый фильдеперс:
лоснится кожа, нет нежней;
что грациознее телес
с весенней выгнутостью шей?
Я слушаю бамбук,
внутри мой слух, но по краям
шум обвивается вокруг
из городских оконных ям,
плюющих выборочный вздор
и экзотическую речь,
с такой ощипанностью форм,
что грех родными пренебречь.
Я слушаю бамбук,
я жду, когда войдёт стрелой
его бамбуковый мундштук
в вечерний яхонтовый слой:
затянешь внутрь, и облака
вдыхая, выдохнешься ты,
сжав в невесомости бока,
как будто умер молодым.
Я слушаю бамбук,
вобрав наследие берёз,
чей нрав ни мягок и ни туг,
чей вид ни чёрен, ни белёс;
люблю, пресилив морок врак,
их шелест, их тишайший звук,
и в этом плане как-то так
я слушаю
бамбук.
17.04.2013
* * *
Сбились тучи, набух желвак.
Хлещет, дождь нескончаем.
Плохо, даже не знаешь, как.
Я по тебе скучаю.
Думы в заверть жгутом завить.
Майский день длиннополый.
Вишни в пене, мосты – в пыли.
То и другое – впору.
Пронизь капель закончит счёт,
воздух дыханьем движим.
Чёт и нечет, а что ещё,
если тебя не вижу?
Ситник солнца, лучей амбар.
Жито словес – на ветер.
Где ты? Может, под дождь попал,
к суводи
в круговерти.
2013
* * *
Когда ты смеёшься,
мне радостно тоже.
Нет знака дороже,
но молвью треклят.
Например, предположим,
ты влюблён невозможно,
подожжён и горишь,
как в чахотке горят.
Ни толку, ни проку
хвататься за стены.
Ни смысла, ни силы
рвануть за стоп-кран.
И бомжара грязенный,
томагавк ойкумены,
отличит нас по звёздам
и по сапогам.
Ты слышал? Каштаны
льют воск на кануны
весенних газонов
и вечных ларьков.
От латунных самумов
городская коммуна
в ирокезы деревни
попрёт далеко.
Ни шатко, ни валко,
и снежные букли
дополнят фестоны
и ленты на скво.
Как пальнёт из базуки
МахакАла Двурукий!..
Ты смеёшься, и мне
хорошо оттого.
6.05.2013
* * *
Олегу Макоше
Есть в этом имени что-то уютное,
Что-то такое, как варежка, тёплое,
Что-то из детства, вполне безрассудное,
Нежное что-то, простое и доброе.
В имени этом какая-то магия,
Ласка отцовская и материнская,
Шорох прибрежного мокрого гравия,
Радость владенья дарёной ирискою.
Что-то в звучанье его – шелестящее,
Словно осенний прибой златолиственный,
Что-то такое в нём есть настоящее,
Что-то от дружбы и что-то от истины.
6.05.2015
* * *
Наливай кипяток не до верха,
Наливай кофеёк с молоком,
И безвинность ребячьего смеха,
И беззлобность пивной за углом.
Я люблю, если ты хмуришь брови,
Наставительных слов не найдя,
Но поняв, что молчать бестолковей,
Как ребёнка, прощаешь меня.
И мне нравится, взявшись за руки,
Без перчаток ходить на мороз,
И колёс до утра перестуки,
И несущийся в ночь паровоз.
Всё моё: птицы, звери, букашки,
Но зачем-то смотрю на тебя –
На борту старой пятиэтажки,
Уходящей в пролив сентября.
31.07.2015
* * *
Я исчезаю с радаров...
О. Макоша
Растрёпаны ветром бульвары,
И воздух – сухое вино.
Полжизни исчезло с радаров,
Но длится она всё равно.
И ты на пороге туманном,
Не старый и не молодой, –
Уходишь к другим горожанам
Из дома, и снова домой.
И как-то не чётко, не сразу
Ты прячешь печали на дне,
Где сам никому не обязан,
И где не привязан ко мне.
И хочется крикнуть:
– Постой же!
Останься, сегодня – дожди...
Но кто-то серьёзней и строже
Сказал мною тихо:
– Иди.
13.10. 2017
Метки:
