stixi

МЕЧТЫ


Когда бы заиметь мне фарисейство,
Всю жизнь свою начать сначала
Тогда моё натруженное сердце,
Мольбою ныть бы перестало,
Тогда великое терпенье,
Распятой, загнанной души,
Не омрачится сожаленьем,
В скрижалях памяти беды,
Когда великое коварство,
Любовь и ненависть и боль,
Ещё не омрачит родник,
Души неясной, души не тронутой,
Как в хворь,
О если бы иметь мне отвращение,
Чтобы пуд соли своей не съедать,
Возможно ль искупить мне избавленье,
Души пронзённой благодать ?


Ода, посвящаю её Жанне Бичевской, на стихи её песен, благоговейного творчества и таланта, под названием ?Божья коровка?.

Над православной верой мирозданья,
Из тьмы веков и яростных годин,
Явилась нам от господа послание,
Лик светлой Жанны – менестрельный херувим
Когда в лазоревой степи,
Я словно слышу сабель звон,
И стук копыт,
И чувствую, что будто под моим георгиевским крестом,
Вот - вот израненное сердце замолчит,
Я вижу, как развёрзлись небеса,
Что над убитою казачкой,
И мечется, вскипает Тихий Дон,
В дыму войны гражданской плача,
Как мил мне образ тех людей,
Григория Мелехова, Аксиньи,
Как из простых казачьих куреней,
Да под хоругви встала вся Россия,
Себя я вижу в строю кадетских корпусов,
А Государь земли моей многострадальной,
С присягою возводит всех нас,
В звания юнкеров,
А в синем небе птицы, птицы вьются,
Перебивая звон колоколов,
Не думали ребята,
Что скоро предстоит проститься,
Занять вместилища гробов.
В шрапнельной вызженой степи,
В пристанище волхвов,
Как будто с неба гром,
Несётся ввысь,
Коней осёдланных табун -
Резвых скакунов,
Едва заслышав чей то смертный стон,
Да светит месяц -
Золотой кавун.
А утром снова тишина,
Кузнечиков трезвон,
Но даже слышно в нём,
Как божья коровка упала,
На чей - то золотой погон.


?Зачем??

Красы берёз не стало меньше,
Краса России лишь немного отцвела,
И в красоте косметики нездешней,
Стоят церква, молчат их купола,
Что ждёт тебя великая Мамаша?
Здесь в двадцатьпервовечной синеве,
Хотя давно ты не мамашей,
А мачехою стала мне,
Да как же эту грешницу нам не любить,
И как же быть неверным ей,
До самого конца,
Когда такой неизгладимый след,
В душе остался навсегда,
О вы великие творенья,
Так милой мне Есенинской поры,
Не потревожу свет ваш незабвенный,
И не упасть стихом своим,
На след ваш,
В догмах суеты,
Всё так же мил мне плачь тальянки,
Что иногда я слышу над рекой,
В ядрёной и пахучей русской баньке,
Я как и раньше обретаю блаженство духа,
И томления покой,
Во все года и лихолетья,
Вопрос стоит передо мной:
Зачем? Ответь же мне великая мамаша,
Так долго и ненужно ты глумишься


Над собой?