С Бродским

Фронтовые заметки
?…Она достала чашку со стола
и выплеснула в рот остатки чая…? И. Бродский ?Дебют?

Ввалившись в дом в помятом pardessus,
с геройским взором, будто был на фронте,
и буркнув несъедобное: ?пардоньте?,
потребовал сметану к карасю…

Она, поняв, что он был у другой,
но будучи привязанной деньгами,
брезгливо дернув нижнею губой,
ритмично заработала ногами.

И глядя на постылый потолок,
его коня потрогав за уздечку,
как будто отдавала продналог
в мечтах о бриллиантовом колечке.

И в ванной смыв обильные грехи,
перед трюмо бродила с чашкой кофе,
разглядывая с грустью женский профиль…
Какие ж тут бывали женихи…
***

Часть женщины
?…Часть женщины в помаде
в слух запускает длинные слова…? Иосиф Бродский

Часть женщины, скривив свой мокрый рот,
надрывно и картаво голосила…
уничтожая прошлый приворот
и пробуждая антиюдофила…

А я любил другую её часть…
(и очень выдающиеся части,
которыми попользовался всласть,
не вспомнив ни про расу, ни про масти)…

А, что до расы, взять и наплевать.
Пусть наши детки сами разберутся,
в кого пошли – в папашу или в мать...
Ну, что ж, ругай и бей... на счастье блюдца...

Припомним, как семейный анекдот…
и посмеёмся…будет очень мило…
Любимая, раскрыв свой страстный рот,
меня опять к себе приворожила.
***

Гедонист
?Как давно я топчу, видно по каблуку...? Иосиф Бродский

По старой подметке ты свой представляешь маршрут.
По новым штиблетам – былые надежды на жизнь.
По цвету костюма - кто зеркалу кажется крут.
По боли в боку - что тебе не идет гедонизм.

Отсутствие ж боли всего означает конец
привычке топтаться на ставшем чужим берегу.
Пусть женщина вспомнит - он был неплохой жеребец -
другого, смеясь, допустив к своему очагу.


***
Что, в Ленинграде не хватает греков?

?Теперь так мало греков в Ленинграде,
что мы сломали греческую церковь…? Иосиф Бродский , Остановка в пустыне

Когда-то петербуржцы понимали
под Ленинградом старый Петербург…

Так, если Бобика переназвать Барбосом,
Со временем начнет он откликаться
На это новое и странное ?Бар-боооос!?
Хоть будет помнить, что он точно Бобик...


Да ладно, делай, что душе угодно,
но не забудь про кость и почеши
за рыжим ухом…псу же все равно,
Как обзовут хозяина соседи:
Илья Петрович, или Петр Ильич.
Его одно по запаху узнает.

Вот так и я, как престарелый пёс
фильтрую эти запахи эпохи…
Зайдешь в подъезд, и чуешь Ленинград,
и знаешь - этот город твой навеки...

А что до греков...греки молодцы,
в футбольных побывали чемпионах...
быть может, в наше время стадион
важнее, чем разрушенная церковь…
***

Снова празднуем два Рождества

В Рождество все немного волхвы.
В продовольственных слякоть и давка…? И. Бродский


Снова празднуем два Рождества.
А торговля согласна на третье.
Ей бы всё подавай торжества,
чтоб участвовать в праздничной смете.

А в продмаге толпится народ,
возле касс – поезда из тележек.
Прихожанин берет антрекот,
атеист к водке пачку пельмешек.

Всем по-прежнему хочется есть,
да и выпить, особенно в праздник.
И благой вдруг становится весть
про большие запасы в лабазе.

Рождество-Новый год- Рождество-
Старый новый… и дальше по кругу
На иконе грустит божество-
Ему вышел запрет на подругу.
***

?Голландия есть плоская страна…? И. Бродский

Голландия расплющивает мозг.
Патлатые туристы курят травку.
Каналы опоясывают город,
дробя его на мелкие кусочки
голландской суши и ровняя с морем…
Почти Венеция, но нету гондольеров,
и нет гондол, зато торчат кондомы
усатые в раскрашенной витрине
перед кварталом красных фонарей...
В окне, раздвинув ноги, дремлет *****,
простите, член большого профсоюза
(и с каждого клиента в госказну
тут подоходный платится налог
плюс НДС, (и принимается к зачету).
Напротив видно приходскую церковь-
Ауде-Керк со сводчатою крышей.
И слышно, как божественный орган
Звучит под перезвон колоколов.
***

?Родиться бы сто лет назад…? Иосиф Бродский

Я в прошлой жизни был бы офицером,
из списка самых видных женихов.
Не обижал жидков и денщиков
и созерцал поля из бельведера
в усадьбе наших славных стариков…

За веру, за царя и за Россию!
С войны турецкой в дом привез трофей,
себе бы выбрал тестя из князей.
Ведь мы и сами всё же Трубецкие...
плодим всегда породистых детей…

Затем отставка, псовая охота…
помещик N посватался к Nadine…
весьма богат… почти простолюдин…
его отец купцом был , вот забота…
а, впрочем, говорят, что он один…

единственный наследник… миллионы
его весьма поддержат нашу ветвь,
создав комфорт на много-много лет…
у жизни справедливые законы
для тех, кто раздобыл себе монет…
век новый принесёт войну с германцем,
благословлю на подвиг сыновей,
и будет ранен старший – князь Андрей.
Потом припрутся эти голодранцы.
Ну ладно- ладно, пусть - долой царей.
Но ведь прикончат даже Алексея!
И трех невинных царственных сестер.
Братоубийственный не потушить костер …
И остальных судьба не пожалеет.
Один лишь жив…в Париже он тапер.

Тот век промчался, да и был таков…
Ах, ну зачем жалел я денщиков …

***

Он был, наверно, швед. Или датчанин.
У нас была единственная встреча.
Я погружала женское отчаянье
В его льняные волосы и плечи.

В совсем чужие, импортные губы.
Дрожь унижала сердце и коленки.
Мой викинг был ни ласковый, ни грубый.
Так доктор лечит зубы пациентке...

Я распрощалась с томным бабьим летом.
Теперь в моих ногах сопит собака.
Мы с ней живем одни под старым пледом
С любимыми стихами Пастернака.

Борис, пасьянсы, письма от подружки,
Пустые сериалы о бандитах.
А на очках давно погнулись дужки...

Ты знаешь, Карлсон был весьма упитан.
Он был, конечно, швед. Или датчанин -
Я ни бельмеса в их заморской речи.
И это ОН тогда в мужском отчаянии
Ласкал мне грудь и худенькие плечи.

Ах да, еще немножечко о плотском -
Я Пастернаку изменяю с Бродским.