Sony в летнюю ночь

Стипендия

Козырёк подъезда обходя,
молод и, по-прежнему, лукав
закрываешься портфелем от дождя
в лужу ускакав на каблуках.

Паниковский, вздрюченный, слепой,
всё-таки к окошечку пролез:
надоело жрать яйцо со скорлупой,
запивая чаем ?Геркулес?.

Снова ?Дружба? с пеной из пивной,
по Лесной на Пушкина летя -
это мы с дождём освоили давно,
метод непрерывного литья.

Только так и держишься тайком...
заглянув в общаге под кровать:
обнаружен чёрный ящик с коньяком -
не спеши его расшифровать!


Sony в летнюю ночь

На подстаканник стрекоза присела.
А ты, май лав, её спугнуть горазда -
напоминает точку от прицела
присохшая к щеке зубная паста.

Киношный ливень Франсуа Озона
не впитывает молний стекловата.
Варенье из малинового звона
засахарилось в блюдечке заката.

Мы разложили овощи картинно -
займёмся истребленьем пищи, или
вперегонки на горном серпантине
обнимемся, как два автомобиля.

Стучит в окно рассержанная ветка,
у наволочки привкус клофелина
Опять самец подкрался незаметно:
ему и невдомёк, что ты невинна!


В режиме ожидания

Натужно жужжать по левкоям легко им,
стилом, словно жалом подрагивать куце...
Оставьте поэта в приёмном покое -
спондей и метафора с ним разберутся.

Его одолели медовые страсти,
пригрелся на лбу закипающий чайник.
Он вспомнит: разбитая ампула - к счастью,
и ватку со спиртом проглотит случайно.

Здесь кухонный запах - волна скипидара,
Уфица с дымком, и с окрошкой хреново.
Один, в буреломе деревьев бездарных
где честная слива и спелое слово.

Он - только что с ветки, разведки, перрона...
Позвольте поэту, вздыхавшему кротко,
устроиться в спальнике от фараона
с разряженным ридером вместо бородки.

Его не догонит разряженный пидор.
И мимо проскачут горящие туры.
Он скважину ищет в замке пирамиды
отмычкой со встроенной клавиатурой.


Волшебной музыки Suzuki

Май отступил, невидимый в упор,
от колорадских ленточек победы.
Скользит по небу спутника курсор,
выщёлкивая лозунги по следу.

Попробуй это вырубить пером,
облившийся чернилами мазила.
Играешь в жизнь, где за фук не берём,
а тащимся домой из магазина.

Мы ?тащимся?, и - всё разрешено:
похмельный бред, предпразничная ломка.
В Боржоми превращается вино,
а хлеб - в табак распятого цыплёнка.

Погрязший в коллективной? наготе,
не жалуйся на паводок короткий,
в котором жидкость - слёзы от детей,
и камбала с хвостом от сковородки.

Так время на мякине проведёшь,
когда вокруг - то свара, то парады,
съезжающая с крыши молодёжь...
И перепрятать косточку пора бы.