Шоколадки в оловянной фольге
Содержание:
- Стихотворение, написанное для шепота во сне
- Музыкальные инструменты для игры через сотню дней
- Чтобы сделать глоток свежего воздуха
- Сказка, рассказанная по пути в детский сад
- Освобождение из вязкой глубины зимнего янтаря
- Глиняное эхо, ледяная тень
- Один, два, три
- Алансонский закат вне времени и пространства
- Что ж, значит - человек
- Тряпичная правда
- Деревья, дивьи люди и пёс
*** Стихотворение, написанное для шепота во сне
Стихотворение, написанное для шёпота во сне, пророчествующее спасение птицы, потерявшейся в январской метели среди каменных деревьев, чьи плоды и зимой, то вспыхивают жёлтым светом, то угасают, чья рыхлая мякоть безвкусна и пропитана табачным дымом и запахами двухдневной пищи.
Стихотворение без слов, написанное сменяющимися образами и смыслами, спрятанными под легкими рисунками на белых листах бумаги, строчками, похожими на гнезда в переплетенных ветвях горных деревьев, повисших над городом, в котором бушует метель.
На руках гончара
Засохшая белая глина
С оттиском птицы
*** Музыкальные инструменты для игры через сотню дней
Сколько же вокруг музыкальных инструментов.
Барабаны замерзших с водой бочек, приставленные к стенам домов и развешенные на краях крыш барабанные палочки сосулек, ждущие условленного сигнала солнечного дирижёра.
Аккордеоны заборов с растянутыми вдоль улицы пыльно-снежными мехами, готовые сжаться и выдохнуть, оглушающее на сотни километров вокруг себя звучание разбуженного времени.
Саксофоны фонарных столбов, порывающиеся хрипеть в темноте ночей тусклым мерцающим светом упавших и умерших на земле комет.
Белый рояль теплицы, занесенный снегом, с колышущимися клавишами из полиэтилена или, если ты устал себя чувствовать простым человеком, из крыльев стрекоз, ждущих теплого ветра и мечтающих повиснуть над землей радужными течениями воздушных ручьев.
Хруст утреннего снега,
Передо мной
Ворон
чистит о камень клюв
*** Чтобы сделать глоток свежего воздуха
Тропинка петляющая в белых волнах, упавших с неба облаков, не скрывающих своего возмущения и не умеющих обрести покой в нижнем мире своих снов, пока не прилетит алконост, не отложит в гнездо свитое из ледяной тины хрустальные яйца, не погрузит их в снежное кипение зимнего моря.
Тук-тук-тук… отмеряют часы время до начала шторма.
Тук-тук-тук… все спокойнее и тише стук сердца
Тук-тук-тук… пытаются пробить скорлупу птенцы, чтобы, обретя жизнь, вернуться в горний мир облаков…
Холодный и теплый,
Светлый и темный
воздух
Приоткрытая форточка
*** Сказка, рассказанная по пути в детский сад
Хлопья падающего снега – семена, разбрасываемые зимой, из которых ночами прорастают белые ящерицы и черепахи с ледяными панцирями. Постучи по ним колотушкой холодного ветра и услышишь эхо внутри каждого двора, похожее то на рык тигра-альбиноса, чья шкура исполосована лунными тенями, то на тихий звон колокольчиков гологорлого звонаря, проспавшего рождение единственно чистого цвета…
Первые следы
На снегу рядом с домом
Детская варежка
*** Освобождение из вязкой глубины зимнего янтаря
Освобождение из вязкой глубины зимнего янтаря духов дыхания с татуировкой полярных сов на тонких губах, чей шёпот – шелест раскрытых в полёте крыльев загадочен как стихи, написанные кровью певчих птиц на белых листьях расцветшего на ночных стеклах папоротника, притягивающие к себе тряпичных кукол с раскрашенными кирпичной пылью ртами и подведенными печной золой глазами лишь для того, чтобы вдохнуть в них не жизнь, а сразу старость, смерившуюся с погружением в освободившуюся вязкую глубину зимнего янтаря.
Облако, луна
Спит, укутавшись в одеяло
Тряпичная кукла
*** Глиняное эхо, ледяная тень
- Может быть нам поменяться глазами? - спросил глиняный аука у ледяного. Маленькое, пузатое, с круглыми щеками эхо покатилось от сухой березы до голой ели, от голой ели до мшистого пня, от мшистого пня до заросшей ложбины, спрашивая голосом ледяного ауки глиняного: – Может и нам поменяться глазами? - и маленькая, пузатая, с круглыми щеками тень уже катилась от заросшей ложбины до мшистого пня, от мшистого пня до голой ели, от голой ели до сухой березы. Так дни обретали постоянство, а качели времени покой…
Зимний туман
В тенях белых ветвей
Колышутся белые камни
*** Один, два, три
Бабушкины сказки, из которых были сплетены самые первые зимние сны, иногда представляются белым медом, над которым кружится такая же белая мошкара, иногда чистыми листами бумаги, самый верхний из которых обязательно исцарапан лучами солнца, пробившимися в комнату через узоры легких колыхающихся занавесок, а иногда мелодией деревенской дудочки, которая тоже сладкий белый мёд, остающийся на губах долго-долго – хочешь вернуться в сказку – облизни их, закрой глаза и досчитай до трех. Один, два, три…
Фарфоровые слоники
на буфете
Один, два, три..
*** Алансонский закат вне времени и пространства
Маленький трудолюбивый паучок, живший по ту сторону стекла в верхнем левом углу окна, наверное, забылся долгим зимним сном, спрятавшись в еле заметной трещинке деревянной рамы или улетел на сотканном белоснежном ковре-самолете, оставив на память вологодское кружево, которое теперь сверкает замерзшими в его тонких нитях осенними дождями, пойманным теньканьем синиц, зацепившимися и рассыпавшимися на мелкие кристаллики снежинками…
По ту сторону стекол
Золотые стрелки часов
В белой сирени
*** Что ж, значит человек
Снег... что ж, значит – снег. Белые мыши, все разом, выползли из своих норок искать сырную поземку и сами стали поземкой, потянувшейся по пустынным улицам от дома к дому, от двора ко двору; стали мыльным потоком, вылитым из корыта ночи на землю, ждущую иных поводов для радости, но готовую принять и эту малость – ветер… что ж, значит – ветер.
Фонарный столб
Наклоняя голову, входит в темный подъезд
человек
*** Тряпичная правда
Даже у куклы есть своя тряпичная правда, - засушенный цветок, хранимый в тайной ладанке, в чехольчике, завязанном алой нитью от распущенного банта. Развяжи, вынь и ночи пойдут на убыль, подгоняемые пролетевшими сквозь замерзшее стекло снежинками- светлячками, кружащими и звенящими в пространстве комнаты. Спрячь обратно и засеребрится за окном утро, наполняя пластмассовые глаза добрым светом и вечная улыбка неизменных пухленьких губок будет дариться всем, без разбора, без исключения.
Кукла разводит руками,
просунутые в неё пальцы
знают, что делать
*** Деревья, дивьи люди и пёс
Стволы и ветви деревьев, похожие днем на бредущих по занесенным снегом дворам перехожих каликов, в поисках страждущих слушать, но не способных слышать песни промерзших насквозь сердцевин и годовых колец, ночью превращаются в дивьих людей, рассеченных секирой зимнего ветра на черную половину памяти и белую половину сна, которые под тусклым мерцанием фонарей начинают танец ледяных гусениц складываясь пополам, одной ногой опираясь на одну руку, чтобы сделать шаг в сторону ускользающего времени, следя одним глазом за отбрасываемыми им тенями...
Свет из окна
Наступив на лёд, поскользнулся
Мимо идущий пёс
- Стихотворение, написанное для шепота во сне
- Музыкальные инструменты для игры через сотню дней
- Чтобы сделать глоток свежего воздуха
- Сказка, рассказанная по пути в детский сад
- Освобождение из вязкой глубины зимнего янтаря
- Глиняное эхо, ледяная тень
- Один, два, три
- Алансонский закат вне времени и пространства
- Что ж, значит - человек
- Тряпичная правда
- Деревья, дивьи люди и пёс
*** Стихотворение, написанное для шепота во сне
Стихотворение, написанное для шёпота во сне, пророчествующее спасение птицы, потерявшейся в январской метели среди каменных деревьев, чьи плоды и зимой, то вспыхивают жёлтым светом, то угасают, чья рыхлая мякоть безвкусна и пропитана табачным дымом и запахами двухдневной пищи.
Стихотворение без слов, написанное сменяющимися образами и смыслами, спрятанными под легкими рисунками на белых листах бумаги, строчками, похожими на гнезда в переплетенных ветвях горных деревьев, повисших над городом, в котором бушует метель.
На руках гончара
Засохшая белая глина
С оттиском птицы
*** Музыкальные инструменты для игры через сотню дней
Сколько же вокруг музыкальных инструментов.
Барабаны замерзших с водой бочек, приставленные к стенам домов и развешенные на краях крыш барабанные палочки сосулек, ждущие условленного сигнала солнечного дирижёра.
Аккордеоны заборов с растянутыми вдоль улицы пыльно-снежными мехами, готовые сжаться и выдохнуть, оглушающее на сотни километров вокруг себя звучание разбуженного времени.
Саксофоны фонарных столбов, порывающиеся хрипеть в темноте ночей тусклым мерцающим светом упавших и умерших на земле комет.
Белый рояль теплицы, занесенный снегом, с колышущимися клавишами из полиэтилена или, если ты устал себя чувствовать простым человеком, из крыльев стрекоз, ждущих теплого ветра и мечтающих повиснуть над землей радужными течениями воздушных ручьев.
Хруст утреннего снега,
Передо мной
Ворон
чистит о камень клюв
*** Чтобы сделать глоток свежего воздуха
Тропинка петляющая в белых волнах, упавших с неба облаков, не скрывающих своего возмущения и не умеющих обрести покой в нижнем мире своих снов, пока не прилетит алконост, не отложит в гнездо свитое из ледяной тины хрустальные яйца, не погрузит их в снежное кипение зимнего моря.
Тук-тук-тук… отмеряют часы время до начала шторма.
Тук-тук-тук… все спокойнее и тише стук сердца
Тук-тук-тук… пытаются пробить скорлупу птенцы, чтобы, обретя жизнь, вернуться в горний мир облаков…
Холодный и теплый,
Светлый и темный
воздух
Приоткрытая форточка
*** Сказка, рассказанная по пути в детский сад
Хлопья падающего снега – семена, разбрасываемые зимой, из которых ночами прорастают белые ящерицы и черепахи с ледяными панцирями. Постучи по ним колотушкой холодного ветра и услышишь эхо внутри каждого двора, похожее то на рык тигра-альбиноса, чья шкура исполосована лунными тенями, то на тихий звон колокольчиков гологорлого звонаря, проспавшего рождение единственно чистого цвета…
Первые следы
На снегу рядом с домом
Детская варежка
*** Освобождение из вязкой глубины зимнего янтаря
Освобождение из вязкой глубины зимнего янтаря духов дыхания с татуировкой полярных сов на тонких губах, чей шёпот – шелест раскрытых в полёте крыльев загадочен как стихи, написанные кровью певчих птиц на белых листьях расцветшего на ночных стеклах папоротника, притягивающие к себе тряпичных кукол с раскрашенными кирпичной пылью ртами и подведенными печной золой глазами лишь для того, чтобы вдохнуть в них не жизнь, а сразу старость, смерившуюся с погружением в освободившуюся вязкую глубину зимнего янтаря.
Облако, луна
Спит, укутавшись в одеяло
Тряпичная кукла
*** Глиняное эхо, ледяная тень
- Может быть нам поменяться глазами? - спросил глиняный аука у ледяного. Маленькое, пузатое, с круглыми щеками эхо покатилось от сухой березы до голой ели, от голой ели до мшистого пня, от мшистого пня до заросшей ложбины, спрашивая голосом ледяного ауки глиняного: – Может и нам поменяться глазами? - и маленькая, пузатая, с круглыми щеками тень уже катилась от заросшей ложбины до мшистого пня, от мшистого пня до голой ели, от голой ели до сухой березы. Так дни обретали постоянство, а качели времени покой…
Зимний туман
В тенях белых ветвей
Колышутся белые камни
*** Один, два, три
Бабушкины сказки, из которых были сплетены самые первые зимние сны, иногда представляются белым медом, над которым кружится такая же белая мошкара, иногда чистыми листами бумаги, самый верхний из которых обязательно исцарапан лучами солнца, пробившимися в комнату через узоры легких колыхающихся занавесок, а иногда мелодией деревенской дудочки, которая тоже сладкий белый мёд, остающийся на губах долго-долго – хочешь вернуться в сказку – облизни их, закрой глаза и досчитай до трех. Один, два, три…
Фарфоровые слоники
на буфете
Один, два, три..
*** Алансонский закат вне времени и пространства
Маленький трудолюбивый паучок, живший по ту сторону стекла в верхнем левом углу окна, наверное, забылся долгим зимним сном, спрятавшись в еле заметной трещинке деревянной рамы или улетел на сотканном белоснежном ковре-самолете, оставив на память вологодское кружево, которое теперь сверкает замерзшими в его тонких нитях осенними дождями, пойманным теньканьем синиц, зацепившимися и рассыпавшимися на мелкие кристаллики снежинками…
По ту сторону стекол
Золотые стрелки часов
В белой сирени
*** Что ж, значит человек
Снег... что ж, значит – снег. Белые мыши, все разом, выползли из своих норок искать сырную поземку и сами стали поземкой, потянувшейся по пустынным улицам от дома к дому, от двора ко двору; стали мыльным потоком, вылитым из корыта ночи на землю, ждущую иных поводов для радости, но готовую принять и эту малость – ветер… что ж, значит – ветер.
Фонарный столб
Наклоняя голову, входит в темный подъезд
человек
*** Тряпичная правда
Даже у куклы есть своя тряпичная правда, - засушенный цветок, хранимый в тайной ладанке, в чехольчике, завязанном алой нитью от распущенного банта. Развяжи, вынь и ночи пойдут на убыль, подгоняемые пролетевшими сквозь замерзшее стекло снежинками- светлячками, кружащими и звенящими в пространстве комнаты. Спрячь обратно и засеребрится за окном утро, наполняя пластмассовые глаза добрым светом и вечная улыбка неизменных пухленьких губок будет дариться всем, без разбора, без исключения.
Кукла разводит руками,
просунутые в неё пальцы
знают, что делать
*** Деревья, дивьи люди и пёс
Стволы и ветви деревьев, похожие днем на бредущих по занесенным снегом дворам перехожих каликов, в поисках страждущих слушать, но не способных слышать песни промерзших насквозь сердцевин и годовых колец, ночью превращаются в дивьих людей, рассеченных секирой зимнего ветра на черную половину памяти и белую половину сна, которые под тусклым мерцанием фонарей начинают танец ледяных гусениц складываясь пополам, одной ногой опираясь на одну руку, чтобы сделать шаг в сторону ускользающего времени, следя одним глазом за отбрасываемыми им тенями...
Свет из окна
Наступив на лёд, поскользнулся
Мимо идущий пёс
Метки:
