Калам

Когда заповеди Господа нашего предаются забвению заблудшими,
мир погружается в пучину греха: всюду царят насилие и вражда,
звон презренного металла заглушает голос совести,
свой неправедный суд безнаказанно творят сильные мира сего...
и люди слепнут во мраке отчаяния...
Но если каждый – у края зияющей бездны –
заслонит от ветров мира горящую свечу Веры,
души наши будут сохранены для Вечности
и позволено им будет достичь берегов обетованных...

/Книга Забвения. Завет последних времен.../
























ДОРОГА

Дорога…
Она пролегает кровавым рубцом
через сердце каждого сына рода чеченского.
Вглядитесь в глаза нохчи:
в них пепел скитаний –
от ковчега Нохи
до пыльных военных дорог,
в них молчание фатальной безысходности,
в них истовость истинно верующего
в Высшее предначертание,
в них – Пред-знание…

Что для нас дорога?
Жизнь.
Через Смерть,
через Ад непонимания и неприятия –
к Небу…
Через молчание робких
и ненависть потерявших право
на Эту Дорогу.

Что мы для Дороги?..
Пыль, что помнит босые пятки
отвергнутых миром пророков?
Но пыль развеют ветра.
Камни, о которые сбивались в кровь
нежные пятки младенцев – жертв Ирода?
Но камни стираются в пыль… а пыль развеют ветра.
Мы сами – Дорога,
что бесконечна,
как бесконечно Время
в этом ослепшем от ярости солнца мире.

Мы – Дорога. Дорога – мы.















ПОМИНАЛЬНАЯ

Благословенным будь, обетованный край.
Мои отцы к тебе так долго пробирались.
Пески Аравии песками душ сменялись.
Железные колодки лет сбивались.
Шатры надежд ветрами стран срывались.
.....................................
Благословенным будь, обетованный край.
Останки прадедов.
Остатки птичьих стай.


* * *
Деду Куне

В пустой степи могильный холм облез...
И ноздреватый ком травой кустится.
Крик птицы, не доставший до небес. –
Забытым именем твоим заплачет птица.
Кровь выступит на пятке. От росы
Подол обвиснет. Мне всё будет сниться
Отец отца... Сверкание косы.
И шелест перьев одинокой птицы...


ГРИМАСЫ ВОЙНЫ

Фарисеи. Фискалы. Филистеры.
Все пройдёт, изойдя суетой.
Псы-гиены поутру катили
Чей-то череп с височной дырой.


* * *
Только дым. Только боль. Только пепел.
На сгоревших руинах трава проросла.
Сквозь проломы в стене - мир особенно светел.
И светило - в зените - особенно слепит глаза.

Мир огромен. Прозрачен. Покоен.
Небо - в гулкой бездонности - топит
сиротскую душу твою.
Мир - огромен. Безмолвен. Беззлобен…
И - далекому Богу -
ты шепчешь привычно: ?Люблю!?

Да, люблю.
Сквозь взвихрённые призмы миров.
Сквозь застывшее время
и черные дыры пространства.
Я песком просыпаюсь
в шуршащей воронке ветров.
Цепью бьюсь по камням -
свидетелям горестных странствий…

Да, люблю.
Я - песчинка. Былинка. Зеркальный осколок.
Не понятный себе,
слепок с чьей-то - ушедшей - души.
В Книге Судеб людских
неведенья робкого всполох.
Истончённый пергамент,
по течению мира плывущий в тиши.

Только дым. Только боль. Только пепел.
Сгусток спёкшейся крови,
зовущийся ныне Чечней.

Я люблю эту землю,
В каждой горсти которой -
Божественной милости зёрна,
В каждой пяди которой -
Память пращуров - серой золой.

Только Дым.
Только Боль.
Только Пепел.
...Вот и всё, что осталось в войну.

Вера в Бога. И Память о Доме… -
Только с этим мы встретим Зарю.


* * *

?Мы прикроем, сестра?.
Предсмертные слова мальчика-ополченца.
Грозный, август, 1996 г., ж/д. переезд.

Псы делят кости.
Бесы свищут в ночи.
Души в кровавой коросте.
Кто там ещё – в вожди?
Богоотступники с именем Бога.
Кликуши на площадях.
Снова петляет змеёй Дорога.
Только могилы молчат.

Свобода игральной костью
в холёных руках игроков.
Свобода вскипевшей горстью
в руках святых мертвецов.

Псы делят кости.
Народ искупали во лжи.
Мы слепцы у разверзшейся Пропасти.
Чьи это крылья нас бьют по глазам в Ночи?

Под знаком псовых разборок вершится судьба Чечни.
Молчат в могилах мальчишки, которых под дуло ввели.
Молчат мальчишки, чьи руки факел Свободы зажгли…

Жёлтое небо в лужах нефти. – Устье кровавой реки…

1996г., август.


* * *
Золоторунная чеченская овца…
Какие волки здесь зубами скрежетали!
Какой Голгофой вы её ни мордовали…
Но будут же другие времена!
…Бог не забудет ни кривых, ни правых.
Всё в Судный День зачтётся - всем - сполна.
На испещрённых временем скрижалях
Проступят мертвые - доселе - письмена.
Прольются кровью. Не отмыть. Не скрыться…
Тогда -
И вопль вдовы, и вой сирот, и слёзы их -
Прожгут холодный камень.

Золоторудная чеченская земля.
Золотострунная чеченская душа.


ПРЕДСМЕРТЬЕ

Поэты в России рождались
со свинцовою пулей в груди…
Е. Евтушенко

Голова моя – в листьях коченевших дерев,
Заслонивших меня от бездонности мира.
Обезглавленный лес – предзимы горельеф.
В застывающих пальцах вьются струи эфира.

Мир не так уж и плох, если так обнажён –
Перед душами – остов мироздания… Ныне…
Пахнет кровью земля. Ржавит кровью восход.
Я распята свинцом в обезлюдевшем тире.

Мир не так уж и плох.
Даже если ты – лох.
Даже если ты загнан в корзину факира.
…………………………………

Голова моя – в каплях сердобольных небес.
Застываю, сливаясь с остывшей землёю.
Дождевое стаккато… Солёная смесь.
…Мир не так уж и плох – если в смерти так больно.


* * *
Сыграй, шайтан, на сломанной зурне.
За всех скупцов сегодня я плачу.
Сегодня, на крутой Башлам-горе,
Забытой нечистью я замкнута в кругу.

Сыграй. Пора пришла. Сыграй.
Копытцами по скалам простучи...
Здесь некого пугать... ?Зачищен? край.
В холодных скалах - пастухи и мы.

...Последний шабаш проклятых кровей.-
Слетятся совы с башен родовых.
Кинжалами блеснут чешуйки змей...
.......................................
Под тихий плач Нетронутой Зурны -
В честь Мыши - ты устроишь шумный той*.
Хвост длинен у нее. Но клык остёр.
А это - нынче - Благо. Для Норы.


*- той – пир (чеч.)


* * *
Теряя суть вещей,
Храня лишь очертанья,
Мы в Ночь свою вошли
Безропотной толпой.
Кровавый вихрь прошёл,
И треть от нас за гранью -
Там, где лишь Свет и Свет
И где не слышен вой
Слуг Сатаны,
Дрожащих в исступленье
От жертвенной крови.
Мы в Ночь свою вошли...
Так входят в омут дети.
Так в полосу проклятья
Заводит нас Судьба,
Когда мы легковерны
И видим всюду братьев.
Мы жизнь уберегли,
Но души не спасли
От тленья и бесславья.
Народ, чьим именем клялись
В час испытанья,
Стал символом
Беспутства и бесправья,
Посмешищем на игрищах мирских.
Мы в Ночь свою вошли.
Трубил ли Рог Свободы?
Или опять притёрлись к нам в вожди
Прислужники Тельца -
Без племени, без рода -
И вновь мы пали жертвами
Капканов бесовских?
Теряя суть свою. Храня лишь очертанья.
Мы в Ночь – опять – вошли...
Подранком-стаей.

1996г.


БЕН ТОВИТ

Душки трепещут за шторами.
Л. Мартынов

Я начинаю с середины день.
Я доживу до соловьиных трелей.
Я узнаю из утренних газет. Узнаю -
Почтальон оставит их под дверью.
Политиканы начинают день.
Рассвет встречают рёвы труб угарных.
Орут - о чём-то - в мегафоны парни
На площадях. В моей подмышке тень
От штор оконных. Тикает будильник.


* * *
Забыто. Отвергнуто.
Кровью омыто.
Под пылью дорог умирает трава.
Хлыстом бьёт в лицо сумасшествие свиста
Судьбы.
Всё слова. Всё – пустые слова.
Истерзано. Бито.
Запятнано быдлом.
Распято. Алеют – в крови – паруса.
Но каждую пядь освящает молитва.
Но каждого помнит немая земля.

Забудешь?
Слух воском липучим закроешь
От воя сирот у разверстых пустот.
Забудешься –
Прахом к подошвам, целуя
Потомков иуд,
Что продолжат твой путь.

Забыто. Отринуто. Грязью забито.
Где блудных сынов затеряется след?
Блудницы блюдут вседозволенность блуда.
Отроковиц чистых на торги ведут.
Разбился твой шар.
Но кровавит осколки –
Идущих на крест –
Целомудрие душ.
Расплёсканным жаром обуглена,
Коркой, земля –
Лишь недавно – аркадская глушь.

Забыто молвой.
Сургучами забито.
На свитках судьбы не горят письмена…
Закрыто. Зарыто.
Майн либен, забыто.
С замёрзших сердец опадает мечта…
Всё – сует суета.


* * *
Созвездие – словно раскрытый Коран.
Созвездие жертвенных слёз.
Один только путь мусульманину дан:
С гяурами – врозь.
Суровой аскезе привычно внимать.
И строг седобрадых глас.

...Но каждого в мире рожала мать.
И – каждая – любит нас.


* * *
Волк – и один – на шакалов воин.
Он царь – среди взбешенных холуев.
Учуяв запах пурпурной крови,
Сгрудились на бойню ублюдки-изгои…

Волк и один – на изгоев воин.
Достоин забвения только ничтожный.
Забвение – бич, подчиняющий гоев…
Волк – и один – для Истории воин.

Ни Запад надменный, ни робкий Восток,
Ни Юг разноликий, ни Север безвольный –
Никто не поможет. Безмолвье. Безмолвье…
Но Волк и один – словно ветер вольный.

За воем предсмертным матерого волка
Продажные твари последуют робко…
Но путь преградит им рычанье волчонка.

1994г.