7. Время соблазнов 1941-1946

"...я очень быстрыми темпами
становился persona grata."
Войно-Ясенецкий

Рабочий день до десяти часов,
Потом он консультировать готов,
Полдюжины госпиталей обходит,
И самых сложных раненых к себе,
Мучительны потери в той борьбе.
Смерть постоянно среди коек бродит.
Однажды в дворницкую конуру
Астафьева ввалилась поутру,
Великая спустилась Катерина.
Взгляд отведя от множества икон,
Она их презирала испокон,
Её смутила жалкая картина.
-Ну как живётся? Есть ли в чём нужда?
Наш долг - забота о врачах всегда.
Хирурга будто не она шпыняла.
-Перечислять всё как-то не с руки,
Поизносился, порвались шнурки,
И опытных специалистов мало.
Рог изобилия развёрзся вдруг.
Всё перечислить не хватило б рук:
Шнурки, кальсоны, веленки, рубахи,
Квартира, мебель, книги и харчи.

Проснись и пой или ура! Кричи.
Прошло уныние, исчезли страхи.
Нет действующих в городе церквей,
Закрыты, взорваны, склад овощей.
Без панихиды отлетают души.
В берёзовую рощу, как в Мурте,
Здесь не пойти, условия не те,
Зимой тем паче помешает стужа.
Здесь невысокий уровень врачей,
Заметно ниже пафоса речей,
Что огорчает главного хирурга.
Отёки ног, одышка, вновь недуг,
В больнице две недели. Дух потух.
Жаль, нет психолога иль драматурга.
Командировка краткая в Иркутск.
Доклад прекрасно принят. Все встают.
Публично операцию проводит.
На языке у всех архиерей,
Увидеть, познакомиться скорей.
Им восхищаются и слухи бродят.
Увы, но дети недовольны им,
Архиепископом, отцом своим,
Продукт страны Советов, атеисты.

Тревоги полон старший, Михаил,
Он степень кандидата защитил.
Припоминает юность, травлю, чистки.
Письмо о книге Сталину и вот
Москва её немедля издаёт,
Министр уже на премию толкает.
За годом год соблазнов времена
В нестойких душах сеют семена,
Чертополох из них произрастает.
В день памяти их призраки встают,
Мольбы возносят и псалмы поют
Епископы, священники, монахи.
Стоят на Соловецких островах
И в многочисленных других местах
Все безымянные, в могильном прахе.

Всех выживших епископов собор,
По времени военному был скор,
Избрал шесть человек в Синод Священный.
Средь них архиепископа Луку,
Предвидел вряд ли на своём веку,
Такое сам, хоть человек почтенный.
Не дремлет православная печать,
Для зарубежья нет нужд молчать,
Почёт в стране. Всемирная известность.
Украсил стену Ленина портрет
И Сталин смотрит Ильичу вослед.
Чуть в стороне от образов им место.
В места родные тянет, как всегда,
Заманчивы большие города,
От холода подальше, от Сибири.
А власти Красноярска лебезят,
Пайком особым удержать хотят.
Паёк и льготы держат словно гири.

Продолжение следует