Забытый богом...

Забытый богом и чертом даже,
Утратив свою мощь и силу,
Стоит весь в копоти и саже
Молящий о спасении Касимов.

Величественный, гордый, бравый!
Когда-то был... Теперь всё в прошлом.
На беспредел б найти управу,
Смотреть на это уже тошно!

Великая история! Мечта поэта.
Традиции, переплетение культур.
Хотят забыть и сжить со света -
Всё ради нескольких купюр.

Касимовцев так примитивно дурят,
Что даже Гохманы в сторонке нервно курят,
А в новостях твердят одно:
?Без нашего участия! Само!?

Торговые ряды, в который раз, горели сами -
Затем на реставрацию ждут миллионы...
Ответственные хлопают глазами,
И лица строят изумлённые...

А этот двор всегда был оживлён!
И в самом центре, на Соборной,
Сгорел, как спичка, мясной павильон,
Не захотел он быть покорным.

На Набережной просто красотища!
Куда ни глянь, то ?памятник архитектуры?.
Вот дом Барковых - пепелище!
Он тоже сам сгорел... От перекура.

Тут снова уничтожен сам,
Забыт и брошен насовсем
Касимовский речной вокзал...
А что? Нет места - нет проблем!

Ока уже чернее ночи,
Наверное, опять само...
На пляже только знаки приколочены:
?Купаться здесь запрещено?

В один прекрасный вечер из реки,
Наполненной отходами и пластиком,
Наловят целый короб рыбаки:
Мутантов, желторогих головастиков.

Однажды любопытные туристы
В сей город на экскурсию приплыли,
Взбирались на веревке альпинисты,
Ведь за ночь эту пристань распилили.

И вот очередная аномалия:
Разрушилась за пару лет
Родная фабрика сетевязальная,
Сама. На всё один ответ.

Была известна на весь мир!
Но и её свеча погасла.
Удался фокус, пьян факир...
Прощай, прощай ?Текстильщик Красный?.

А дальше, как в плохом кино,
Закрылось предприятие ?Руно?.
Оно овчиной славилось когда-то,
Но также уничтожилось. Само.

Пройдемте дальше. Мясокомбинат.
?Любительской? своей был знаменит!
В закрытии ?никто? не виноват,
Он сам себе давно принадлежит.

Два здания, как две сестры,
Психиатрическая и инфекционная.
Сгорели от одной искры,
Наверное, уже традиционно!

Олениных усадьба уничтожена,
Аллея сорняками заросла,
Касимов плачет: ?Люди! Что же вы?
Раздели городец свой догола!?

Елатьма. Маслосырзавод
Он так уверенно держался!
Сначала он замедлил ход ,
А после, точно также, сдался...

А тут сгоревший дом, какой же мрак!
Труха везде, балкончик сдали на металл.
Когда-то в этом доме Пастернак
В безмолвной тишине свои стихи писал.

Проблемы копятся, как снежный ком,
А городские символы сгорают!
Вот и Касимовский родильный дом:
В сторонке тихо умирает...

Костровых дом купил инвестор,
Чтобы вернуть былому первозданный вид,
Но как стояло это место,
Так просто до сих пор стоит..

А здесь завод, поверь глазам,
Что славился ?Касимовской невестой?,
Разграблен и разрушен ... Сам!
Какое-то мифическое место...

Наверняка, Касимов знает комбинацию,
И у него машинка с пультом управления,
Где кнопка ?самоликвидация?
Сжирает городские накопления.

Дороги здесь как в сорок пятом,
Как после атомной бомбёжки!
Опять не ищут виноватых,
Но шлют с налогами платежки!

Асфальт кладут и в дождь, и в снег,
И технологию не нарушают:
?И так сойдёт?, для стареньких телег!
А ямки яблоками закидают...

Снег чистить? Нет, не слышали такого!
Соль могут на дорогу иногда подбросить.
А если уже нет бюджета городского,
То скажут : ?Эту соль слизали лоси.?

Тут рынки, магазины, как за рубежом!
Как в городских трущобах - шопинг на картонке.
Цена на вещи, как за трёхэтажный дом!
Зарплаты-как гроши в комиссионке.

Здесь брошенных животных расплодили,
А рыбы с головы гниют!
Верхушки тут не разрешили
Построить для зверей приют...

Отстрел или помогут волонтёры,
Или, в конце концов, любители!
Спектакль одного актёра...
Только не слишком ль много зрителей?

Больница. Как смешно бы не звучало,
Давно уже сама болеет!
Здесь не хватает: персонала,
Зарплат, лекарств - казна пустеет.

Жаль, что пустеет для народа!
Когда проверки- всё в ажуре!
Хотелось, чтоб и кукловоды
Все побывали в этой шкуре...

И как бы это страшно не звучало,
У маленького города - огромные проблемы,
Когда-то население молчало,
Живя по чьей-то странной схеме.

Здесь пенсии - на хлеб и молоко,
И вряд за коммуналку заплатить,
Дай бог, в полгода новое трико,
И дальше можно тихо-мирно жить.

А в ипотеке долгосрочной ,
Шикуют молодые семьи!
Здесь даже кухни нет молочной,
Живут как все, по той же схеме.

Касимов позабыт, никем не понят,
И некому ему помочь.
Его буквально заживо хоронят,
Осталось только в крошки растолочь!

Но в радость всем набитым ртам,
Никто не ищет виноватых,
Касимов ведь виновен сам!
В своей убогой жизни, жутковатой.

Когда-нибудь закончатся ресурсы,
И городок останется в покое,
И будут только безобидные экскурсии:
Без воровства, мошенничества, мордобоя...

Когда-нибудь, при свете дня,
Касимов повернётся правой стороной ,
И никого не осуждая, не кляня,
Он прохрипит: ?Спасибо, что живой!?