Театр теней. Иешуа
Ну вот и нисан, и первый пасхальный Седер,
А нас за столом тринадцать (ох, не к добру!)
Лица невеселы. Вяло течёт беседа.
Мне нужно собраться. Я знаю, что завтра умру.
Чему суждено свершиться, должно свершиться...
(О, только б сдержаться! Не измениться в лице!)
Эта история белыми нитками шита,
И я не уверен, что будет достигнута цель.
Искупленье - липкое слово. Словно по смете,
Принимается жертва в уплату суммы грехов.
Но разве можно за жизнь рассчитаться смертью,
Как меняла за сребреник пригоршней медяков?
Неужто, Отче, с людьми нельзя по-другому?
(Из этой же чаши, помнится,пил Сократ...)
Ни один из вас не пойдёт со мной на Голгофу,
Ни один не узнает, когда я вернусь назад.
Храм разрушен давно, и новый будет едва ли,
Зато расплодилось торгующих, будто тлей...
В Гефсиманском саду сегодня опять стреляли...
Не пойду я туда, пожалуй...Иуда, налей!
А нас за столом тринадцать (ох, не к добру!)
Лица невеселы. Вяло течёт беседа.
Мне нужно собраться. Я знаю, что завтра умру.
Чему суждено свершиться, должно свершиться...
(О, только б сдержаться! Не измениться в лице!)
Эта история белыми нитками шита,
И я не уверен, что будет достигнута цель.
Искупленье - липкое слово. Словно по смете,
Принимается жертва в уплату суммы грехов.
Но разве можно за жизнь рассчитаться смертью,
Как меняла за сребреник пригоршней медяков?
Неужто, Отче, с людьми нельзя по-другому?
(Из этой же чаши, помнится,пил Сократ...)
Ни один из вас не пойдёт со мной на Голгофу,
Ни один не узнает, когда я вернусь назад.
Храм разрушен давно, и новый будет едва ли,
Зато расплодилось торгующих, будто тлей...
В Гефсиманском саду сегодня опять стреляли...
Не пойду я туда, пожалуй...Иуда, налей!
Метки: