История одной шутки

История одной шутки

(поэма - шутка)(не… автобиография)

Вот несутся табунами, пыль, вздымая до небес
Дней привычные забавы, неприличные на вес.
Мы любили посудачить, пошептаться в тишине,
И про то чего не знали, и про то, что знали все!

Жизнь сплошная безобразность! не без образов скажу ;
Помню, как ловя удачу пил, гуляя, по ведру,
Но и это позабуду в красках ярких, жгучих снах,
Что бывало не однажды, то случается не раз!

Я, конечно, вам неровня… громких слов, крылатых фраз,
И поэмы недостоин, но пишу её сейчас!
Толи кается приспело, толи так поговорить,
Не судите слишком смело, смелым тоже надо быть!

Надо ж хоть с чего начаться? …начинаю прямо здесь!
Неужели словарями не запасся хитрый бес?
Он со мною бёг далече и ни как понять не мог,
От чего ж это на плечи взгромоздится сам не смог?

?Будет с вас ещё проглотов… и забавы и потех!? –
Говорил он мне свободно, с виду жадный до утех.
Косый, кривый… благочестный, за душою ни шиша,
Может, я зевнул неловко, только лопнул он тогда. ;

И забрызгали сирены перламутром голосов,
Унося за горизонты нам известных ныне снов.
Плен желаемых обманов, столь прекрасен и суров…
От того ль от этих песен не осталось больше слов?

Ну да ладно, недалече, как от прошлого-то дня,
Я кладу на чьи-то плечи невесомые слова,
Помню чистое дыханье, и встревоженный кларнет,
Что мелодии хрустальной надоедливый сосед.

Он гудёт своё в подушку, как заправский паровоз,
Хорошо ещё не слышен стук обманчивых колёс…
Вот уже над ранним утром развилась копна волос…
У себя таких не помню, но откуда-то взялось?!!

Чьи вы, чьи? – шепчу на ушко, я покинул память там,
Где гуляют мои рожки, по неведомым тропам,
Где волочатся впустую серы волки, серым днём,
Где оставил я в светёлке ту, в которую влюблён.

По обряду шутовскому в рот травиночку возьму,
Так когда-то на природу выбираясь, шёл ко дну.
Ничего, вздохну немножко, почешу промокший нос…
Вот уж вечер, вот светёлка, не хватает лишь волос. ;

Меланхолия – зараза, тянет соки из меня,
Разговор ведёт куда-то, где сцепляют поезда.
Где та станция пустая? – я её не оплачу…
Я плачу, когда гуляю, а гуляю, с кем хочу!

Шутка ль жизнь? – бывало раньше, выйду утром на траву,
А роса еще такая! как ногою зачерпнууууу…!
Хоть упейся, хоть залейся, в общем, много в ней воды,
И за этою водою бесконечность впереди.

Лет мне было там немного, много даже не теперь,
Просто память стала строже, только строже стало с ней,
Сам не знаю отчего-то, обратился я к стихам,
Видно проще расставаться, с чем расстаться надо нам!

Помню город, тьма такая, ну такая когда нет,
Той навязчивой рекламы поперёк текущих рек,
Нет салюта и петарда…, нет охваченной тоски,
Потому как всё привычно в полумраке тишины.

Эти странные, но чувства проникающе-сильны.
Забредёшь куда-то…, честно, не от свежей головы,
Тут ОНИ, и все навстречу, вместе, рады, рад и ты,
Пусть недавно зарекался от подобной ерунды.

Ну и что, ни всю же воду обращать в вина Твои?
Не дают они доходу попустительством судьбы!
Совершенны, абсолютны, всё как было до меня…
Детства самого обида: когда хочется – нельзя.

Ясно мысля, чётка зная, веря в то же, что всегда,
Переулками ступая, подвернётся вдруг нога,
Что такое? В чём причина? На дорожках ничего!
Просто с краю старый домик, так похожий на него…

Их когда-то было много, безобразное число,
Только времени охота поиграться в домино:
Так, когда одна другую валит, валит без конца,
В этих ?косточках? наивных – деревянная страна.

В старом доме жили печки (самовары, утюги),
В них, сгорая, замирали красным цветом угольки.
В жерла ?белых великанов? отправлял я ?города?,
Повергая в исступленье Рима спящего ?глаза?!

Тени ?славных полководцев? нарушали тишину,
Поджигая это небо в ярко-алую зарю,
Мимоходом Александр (я) доедая бутерброд,
Зачинал на них сто первый пластилиновый поход!

И поглядывая…, боги: ?Он один за всех в бою!?
Флот бумажный гибнет в море, за далёкую страну…
Только сердце адмирала не выносит пустоты,
Он идёт в свою каюту, где сбываются мечты.

Затухающее пламя – дела давние мои!
И прекраснейшие дамы все картинами вдали,
Этим утром будут новы их чуждые голоса,
И приятно незнакомы все избитые слова.

Богатырская та сила, в руссом теле заперлась,
Вспомним всех, кому землица сёстрой нашей назвалась!
Знаменитая картина, три красавца… – на хр….на?
Они в поле все собрались…, снайпер раз, и нет тебя!!

Это шутка ль, ради шутки? Только видели глаза,
Как гуляющие пушки наводняли города,
Как ослабленные чувства, раскаляясь добела,
Не оставили нам время сомневаться до утра.

Вот бы всё так… чётко, красно, имя было мне – солдат!
На погонах моих ясно видно, как? когда? погас…
Этот радужный придурок, малохольный паренёк,
Потерявший скоро друга, но, идя, ушёл вперёд…

И оставил очень скромным, то, что только для него,
Будет редким и знакомым, в этих фильмах про кино.
Там, где танки лезут в гору, где опять окровлено,
Где всегда какой-то русский разгребает всё г…но!

Ну откуда бы узнали наши страстные поля,
Что для места заговора чёртом выбрана земля?
Что Америкой зовется, этот странный материк…
Тридцать три ?Армагеддона? заполняют их тупик.

Здесь бывало временами, то, что в книжки не вложить…
Те, что есть, пускай пылятся, их читатель тоже жив!
Но куда всё подевалось, если хочется любви?
(Над брошюрой, издеваясь про астральные миры…)

Может так, а может лучше, позабыть всё перед сном,
Уходя в него заблудшим, возвращается босяком,
Чтоб прочувствовать ?пульсары? на задворках бытия,
Где ?небесные корсары? пьют: ?здоровье моряка!?,

Где кончается путями, все известные пути,
Где нас, в общем-то, не ждали, но мы взяли и пришли!


20.12.2010г.- 26.12.2010г.