Таня

ТАНЯ

(грустная поэма) Прочтите! оставьте резюме... (не выпрашиваю)

Луч пронзает острым жалом мрак распущенной стеной,
Устремляя глаз хрустальный над волшебною страной,
В царстве сонного парада, в прикроватной тишине
Выцарапывая стаю ног крадущихся во тьме.

Оглушительные цепи смазал добрый домовой,
Он в родной своей вселенной демон старый, но живой,
Зачарованные скрипы обретают тошноту
Шевелением под кожей нервной нитью на стопу.

(шёпотом)
…Таня!
Здесь переночуешь,
вот свободная кровать.
Утром всё… –
…переволнуешь!
Эти спят… уже,
пора...!

Ты фонариком посветишь, ляжешь, выключишь, сама…
Я пошла, вот твои вещи... Буду утром! Всё, пошла.

Улыбнулся ?ангел? молча, посветив себе в лицо,
Сбив небрежную причёску покосившись на плечё.
Скромной выдалась минута, но осталась на года:
Моя память – фотоплёнка засветилась навсегда.

?Ангел? сел, оправив ?крылья? в две коротких простыни,
Под кровать скользнули лихо две слетевшие туфли,
Два хрусталика мигнули, две ладошки вознеслись,
И протянутые ножки преспокойно улеглись.

Вот прошла ещё минутка.… Только кто её считал?
Из-под ?ангела? подушки белым светом пробивал
Возмущённый до предела электрический прибор,
Что в сомнениях нелепых прибывает до сих пор!

- Таня… – слышу я свой голос, удивляюсь – Почему?
Шевелятся мои губы – Разве с ними я дружу? –
У тебя горит фонарик, он ведь просто так горит!
Тут же ?чик? и всё исчезло, перестало чем-то быть.

Тишина. Опять безлико. Пропитались синевой
Запрокинутые веки от полоски световой,
Не привыкнет глаз печальный, не развеет пелена,
Только чувствую дыханье возле своего лица…

?Чик?, раздался неведомый…, ошарашенный слегка,
Я гляжу уже знакомый в незнакомые глаза:
?Здравствуй Таня?, осторожно, тихий голос отразил,
Два магические слова на свободу отпустил.

Таня, Таня… кто ж ты Таня? Через много, много лет
Я хотел бы видеть снова твой особенный секрет.
Прозорливости не стоя, но страдая от неё
Превращаю мою Таню в чёрно-белое кино.

- Эй, малявка, что, не спится? –
…мне сегодня восемь лет!
Понимаешь, я в больницу….
Утром встанешь – меня нет!
Тётка Валя – проводница, тётка Тоня – медсестра….
Я давно уже мотаюсь из Воронежа сюда!

Врач, Родимов Пал Петрович, так! сурово говорит:
Что неправильное сердце у меня в груди сидит,
От чего-то ему тесно, мне т… не кажется совсем…
Жаль, что мама не приедет, у неё работа в семь.

Ваша нянька, тётка Элька, нам какая-то родня,
Вот она меня встречает, провожает… то сюда,
Как сейчас, она на смене, я б приехала вчера…,
Составляют расписанье не родня, диспетчера.

От того и поздним рейсом прибывает тепловоз,
До приёмной только утром…, ты не сунешь раньше нос.
Я посплю совсем немного…, мне сегодня восемь лет.
Там… каникулы встречают…, мне ж сегодня восемь лет!

Зачарованные страхи насаждает тишина,
В этом самом жутком месте, от которого всегда
Тянет холодцом по коже, вязнет немощностью крик,
И страдает невесомый в заточение язык.

Таня очень осторожно потянулась вся туда,
Под кровать, где в паутинах исчезают голоса,
Помычав о непонятном, вся вернулась до меня,
Видно в ?общем бесполезном? был полезен чем-то я!

- Вот! Единственное чудо! Я беру его с собой
Путешествуя оттуда, возвращаяся домой,
Где бы я ни находилась, как бы было нелегко,
Шар волшебный дарит силы, лишь сбывается не всё.

Только я его не брошу, он единственный мой друг,
С ним в больнице мне не скучно, и в дороге ничего!
Он хрустальный, но не ровный, видно заколдован так,
Чтобы всякое мгновенье не являлось просто так!

Ты держи рукой фонарик, да смотри, не шевелись,
Я ж, начну вращать хрусталик, это будет мой сюрприз,
Ты увидишь то, что знала только я наверняка,
Поделюсь с тобой, мне можно, я ведь выспалась – вчера!!

В миг сверкающие грани разбрелись по сторонам,
Подчиняя всё пространство разноцветным кружевам,
Что сплели свои узоры в волнах призрачных морей,
Или в далях окаймлённых перламутром фонарей.
….
Очень странно, что не вспомню, по прошествий многих лет,
Как исчезло это море, как она исчезла в след,
Было ль утро на рассвете? Помню, были голоса…
До сих пор храню на полке шар неровного стекла.