Война и мир. 1-1-22б
1-1-22б
Тебя совратить на всем плен, нам известный,
Он назван одним мерзким словом, как брак,
Жених уж нашёлся, столичный, не местный:
Василия, князя, он сын, но — дурак.
Зовут — Анатоль, он, как младший сыночек,
Столичный повеса, тот самый, с ним Пьер,
Они, под прикрытьем столичных тех ночек
Разгулу бесчинства давали пример:
Как в пьяном-то виде и ради забавы,
С медведем был связан сам городовой,
Надеясь, на них не найдётся управы,
Но, государь был на них слишком злой.
Не знаю, посмотришь на это ты дело,
Но я сочла нужным вас всех упредить,
Должна оценить его де;янья смело,
И честь, и достоинство как сохранить.
Читайте подарок, мистичную книгу,
Имела она здесь огромный успех,
Хотя и содержит в себе, как интригу,
Но заворожила она нас здесь всех?.
Насытившись чтеньем посланья подруги,
Она вдруг засела писать ей ответ,
Пока горячи, не ослабли потуги,
И ей, как подруге, исполнить обет.
?С тобой разделяю я чувство разлуки,
Я — также одна, ты — хотя бы в Москве,
Мне также знакомы и чувства всей муки,
Деревня — всё сказано этим тебе.
Я не осуждаю и склонности чувство
К мужчине, кто может понравиться вам,
Любить или нравиться — сердца искусство,
Оно дано свыше, навечно всем нам.
О Пьере же мненье моё — всё другое,
Его я знавала ребёнком, давно,
Прекрасное сердце его, золотое,
Способное делать всем только добро.
Жалею я князя и — более Пьера,
Ему очень трудно, такой молодой,
Ему не нужна теперь даже карьера,
Богатство покроет её с головой.
Он отягощён своим всем состояньем,
Мир полон нечистых и глупых растрат,
Не был заражён бы он тем искушеньем,
Опасен в компанию новый возврат.
Отец ничего не сказал мне о муже,
Он лишь от князя письмо получил,
Он ждёт посещенья, а кто будет сужен,
Сам бог сей порядок нам свыше спустил.
Коль мне предстоит быть супругой и мамой,
Я буду стараться исполнить свой долг,
Неважно в мужья кто мне богом будь данный,
Потомство, семья — в этом вижу я толк.
Мы все ожидаем приезда Андрея,
С красавицей Лизой, на сносях, с женой,
Но наши сердца, хотя радость согреет,
Она будет бита проклятой войной.
Зачем она нам, здесь никто и не знает,
Прошёл здесь недавно рекрутский набор,
Теперь в доме каждом все жёны рыдают,
Лишился кормильца и каждый наш двор?.
Окончив писать, села за клавикорды,
Нарушив порядок на пять лишь минут.
А князь отдыхал — уже, всё-таки, годы,
Они так неспешно, но, всё же, бегут.
Размеренно жили в деревнях все люди,
Но, зная угрозу грядущей войны,
Боялись, жизнь хуже, возможно, всем будет,
Пора защищать все просторы страны.
Элита России, её всё дворянство
Пропитано духом величья страны,
Позволить какому-то там корсиканцу
Спустить для позора с России штаны!
Такое случалось, бывало, на время,
Пока этот колосс проснётся от сна,
Зато потом враг, без штанов, вкусив бремя,
Разгромом сыт будет до самого дна.
Вот и сейчас шла уже подготовка:
Съезжалось дворянство в свои корпуса,
Призывы шли в армию разного толка,
Раскинуть в отечестве все паруса.
Как раз, в это время, подъехала к дому
Карета, в которой сын князя, Андрей,
Уже и к отъезду в войска быть готовым,
Чрез пару каких-нибудь сладостных дней.
Встречал камердинер его, старик Тихон,
Служил он у князя уже целый век,
Но час назывался в имении тихим,
Отец отдыхал от обычных ?потех?.
Сын прибыл с супругой, она располнела,
Готовая вскоре потомство родить,
Её для столь важного светлого дела
Привёз, как домой, от всех бед оградить.
Не страшно чтоб было бы ей, как с подругой,
С сестрой его, Марьей, войну коротать,
В деревне, где всё, как пропитано скукой,
И было бы ей, с кем о чём поболтать.
Восторгов, приветствий посыпалась уйма,
Наполнился радостью княжеский дом,
Их встреча прошла так тепло, даже бурно,
Ведь Лиза прибы;ла уже, как в роддом.
Естественно, новости лились потоком,
И есть и для Маши уже вот жених,
Но Лиза и здесь, находясь, как под током,
В союзники взяв уже дома своих;
Она в виде жалобы ей сообщила,
Андрей оставляет её здесь одну,
Ему до неё уже как бы нет дела,
А сам — уезжает на эту войну.
— На днях, князь Андрей, даже, может быть, завтра,
И должность такая — штабной адъютант,
Ты можешь, Мари, потерять даже брата,
Его эта должность — совсем не гарант.
— Мари, уведи-ка её ты на отдых,
Пойду-ка я к батюшке, он всё такой?
— Такой же: прогулки, станок, боле бодрых,
Найдёшь очень редко, как папа родной.
В свою половину, в честь сына приезда,
В момент, когда Тихон его одевал,
Готовя к обеду, и лучшего места
Он для разговора, Андрея позвал.
Обычные речи при родственных встречах:
Здоровье всех близких, постройки, война,
Особо она вся мелькала в их ре;чах,
Но, вскользь, о другом их беседа прошла.
Старик похвалил молодую княгиню,
За вид её общий, её красоту,
Готовность нести материнскую линию,
Заботы о муже и их остроту.
Он с радостью ей сообщил, как подарок:
Ей дом уже выстроен, можно в нём жить,
И видом своим — он не менее ярок,
Потомство Болконских в нём с честью растить.
— Теперь о войне, что там ново, успехи?
Андрей — неохотно, отца — интерес,
Заставил его рассказать все огрехи,
?И кто, и кого, где попутал их бес?.
— Числом пятьсот тысяч — союзные силы,
И действуя с разных сторон и морей,
Должны упредить, довести до могилы,
Но действуя в этом гораздо умней.
Похоже, тот план, как разгром Бонапарта,
Ему показался каким-то смешным,
Князь слушал, внимая, в порыве азарта,
Три раза прервал, часто спорил он с ним.
— Но я не сказал, что я план одобряю,
Я только поведал, что план такой есть,
Я кое-что в планах тех не понимаю,
Он может найти нам достойную месть.
— Да эти все планы давно мне известны,
Они — так просты и в них нет новизны,
Они для француза окажутся пресны,
Нужна быстрота, ум в веденье войны.
В столовой, громадно-высокой, как зале,
Все ждали, когда к столу явится князь,
Как будто бы все находились в опале,
Была так крепка в распорядке вся связь.
С салфеткой в руке, возле каждого стула,
Стоял наготове уже офицьант,
Дворецкий по слуху лишь лёгкого гула
Шагов князя, слыл — настоящий педант.
Отец вошёл быстро, и торопливо
Их всех охватил его княжеский взгляд,
Особо он Лизу и так милости;во
Погладил и этому был только рад.
Он подле себя указал ей на место,
Особый был знак члена новой семьи,
Ему было знать про неё интересно,
Её всех родных, ведь они — все свои.
Она оживилась и заговорила,
С улыбкой поклоны знакомых даря,
Столичными сплетнями, как наградила,
Уже она стала ему, как своя.
По мере того, как она оживлялась,
Всё строже и строже смотрел на неё,
Она как в конце уже и не боялась
И страх перед ним вдруг покинул её.
Князь был уже сыт болтовнёю невестки,
Он как бы в достатке её изучил,
И снова войной, будто запертый в клетке,
О ней разговор весь он во;зобновил.
— Михайла Иваныч, французу-то скоро
(Как мне здесь поведал сынок мой Андрей)
Наступит конец, коли силы все споро
Стучатся как у Бонапарта дверей.
Михайла Иваныч у князя — работник,
В строительстве он — большой специалист,
Но он, по натуре — хороший угодник,
И мыслями честен, и попросту — чист.
Вопрос, кто кого, на полях всей Европы,
Конечно, не мог князя не волновать,
Но кто? И какие к победе есть тро;пы,
Уверен, никто и не мог это знать.
Он был убеждён, нынче нет полководцев,
Таких, как Потёмкин, Суворов, тогда,
Полно в нашей армии всех инородцев,
Мальчишки одни — для России беда.
В Европе, — что нет никаких затруднений,
А что сейчас есть — это и; не война,
Комедия — это какое-то тление,
Похоже, что — это так просо игра.
Князь весело и с долей лёгкой насмешки
Глумился над всем руководством страны,
Он точно расставил над ними все вешки,
И вывод он сделал — они не важны.
Андрей же, как сын, был доволен участьем,
Живым обсужденьем проблем всей войны,
Отца, как опоры царя, кто с пристрастьем
Болел за престиж и за честь всей страны.
И он подливал те для спора моменты,
Чтоб князя немного, хоть чуть остудить,
Но князь возражал, находил аргументы,
Андрея все доводы как осудить.
— Вы хвалите всё, что бывало как прежде,
Суворов и тот имел ряд неудач,
Попался в ловушку в коварнейшем месте,
Сам Моро ему преподнёс сей ?калач?.
Отец не отверг этот вывод Андрея,
Но он на защиту Суворова встал:
— Ему помешали, советами грея,
Из немцев его кто-то дико предал.
Он не обладал полнотою всей власти,
Иначе бы Моро и сам попал в плен,
Не смог избежать он подобной напасти,
Советы их были похожи на тлен.
Не смог с ними сладить великий Суворов,
И вряд ли Кутузов возьмёт сей барьер,
Здесь нужен стратега настойчивый норов,
Поддержка как свыше им принятых мер.
— Самим нам не справится с этим французом,
Призвали на помощь того же Моро;,
Закончится может для русских конфузом,
Коль скоро последний своё даст добро.
— Немецких полно у нас всех генералов,
Нам русских растить нужно и выдвигать,
Орловых, Суворовых давно как не стало,
А с кем нам прикажите счас воевать?
— Я не защищаю права всех решений,
Но мне не понять к нему всю неприязнь,
Я знаю, имеется много всех мнений:
Большой полководец, в войне он, как князь.
Холодным своим разразился он смехом:
— В рубашке родился он, твой Бонапарт,
Ему немцев бить — это только потеха,
Он как бы впадает при этом в азарт.
Солдаты его ему верно все служат,
Его уважают за ум, мастерство,
Победами головы им словно кружит,
Готовые жизни отдать за него.
А этих-то, немцев, их только ленивый,
Как мир стоит, кто только их и не бил,
У немцев — их нрав даже очень спесивый,
Никто, никогда их и не любил.
На них-то и сделал любимец карьеру…
Ошибки его разбирать начал князь,
Безжалостно, не пропуская все меры,
Себе разжигая к нему неприязнь.
Сын не возражал, но какие бы факты
Ему ни вменял его умный отец,
Но ровно, как в спорах упрямого такта,
Не мог согласиться он с ним, наконец.
Отец, как и сын — при своём, всё же, мненьи,
Но каждый не был друг на друга так зол,
Андрей не терял своего удивленья,
Как старый князь смог забить сыну гол.
Гол в том понимании, живя он в деревне,
С подробностью, тонкостью знать, рассуждать,
Как будто на линии был он передней,
Готов всю Россию свою защищать.
— Ступай же, сынок, к своему Бонапарту!
Мамзель, вот ещё здесь поклонник один;
— Я — не бонапартистка, бить его карту,
Я думаю, есть кому, мой господин.
Княгиня, испуганно глядя на князя,
За время обеда и спора всего,
Себя уже чувствуя прочною связью
Со свёкром, теперь уже, как своего.
Тебя совратить на всем плен, нам известный,
Он назван одним мерзким словом, как брак,
Жених уж нашёлся, столичный, не местный:
Василия, князя, он сын, но — дурак.
Зовут — Анатоль, он, как младший сыночек,
Столичный повеса, тот самый, с ним Пьер,
Они, под прикрытьем столичных тех ночек
Разгулу бесчинства давали пример:
Как в пьяном-то виде и ради забавы,
С медведем был связан сам городовой,
Надеясь, на них не найдётся управы,
Но, государь был на них слишком злой.
Не знаю, посмотришь на это ты дело,
Но я сочла нужным вас всех упредить,
Должна оценить его де;янья смело,
И честь, и достоинство как сохранить.
Читайте подарок, мистичную книгу,
Имела она здесь огромный успех,
Хотя и содержит в себе, как интригу,
Но заворожила она нас здесь всех?.
Насытившись чтеньем посланья подруги,
Она вдруг засела писать ей ответ,
Пока горячи, не ослабли потуги,
И ей, как подруге, исполнить обет.
?С тобой разделяю я чувство разлуки,
Я — также одна, ты — хотя бы в Москве,
Мне также знакомы и чувства всей муки,
Деревня — всё сказано этим тебе.
Я не осуждаю и склонности чувство
К мужчине, кто может понравиться вам,
Любить или нравиться — сердца искусство,
Оно дано свыше, навечно всем нам.
О Пьере же мненье моё — всё другое,
Его я знавала ребёнком, давно,
Прекрасное сердце его, золотое,
Способное делать всем только добро.
Жалею я князя и — более Пьера,
Ему очень трудно, такой молодой,
Ему не нужна теперь даже карьера,
Богатство покроет её с головой.
Он отягощён своим всем состояньем,
Мир полон нечистых и глупых растрат,
Не был заражён бы он тем искушеньем,
Опасен в компанию новый возврат.
Отец ничего не сказал мне о муже,
Он лишь от князя письмо получил,
Он ждёт посещенья, а кто будет сужен,
Сам бог сей порядок нам свыше спустил.
Коль мне предстоит быть супругой и мамой,
Я буду стараться исполнить свой долг,
Неважно в мужья кто мне богом будь данный,
Потомство, семья — в этом вижу я толк.
Мы все ожидаем приезда Андрея,
С красавицей Лизой, на сносях, с женой,
Но наши сердца, хотя радость согреет,
Она будет бита проклятой войной.
Зачем она нам, здесь никто и не знает,
Прошёл здесь недавно рекрутский набор,
Теперь в доме каждом все жёны рыдают,
Лишился кормильца и каждый наш двор?.
Окончив писать, села за клавикорды,
Нарушив порядок на пять лишь минут.
А князь отдыхал — уже, всё-таки, годы,
Они так неспешно, но, всё же, бегут.
Размеренно жили в деревнях все люди,
Но, зная угрозу грядущей войны,
Боялись, жизнь хуже, возможно, всем будет,
Пора защищать все просторы страны.
Элита России, её всё дворянство
Пропитано духом величья страны,
Позволить какому-то там корсиканцу
Спустить для позора с России штаны!
Такое случалось, бывало, на время,
Пока этот колосс проснётся от сна,
Зато потом враг, без штанов, вкусив бремя,
Разгромом сыт будет до самого дна.
Вот и сейчас шла уже подготовка:
Съезжалось дворянство в свои корпуса,
Призывы шли в армию разного толка,
Раскинуть в отечестве все паруса.
Как раз, в это время, подъехала к дому
Карета, в которой сын князя, Андрей,
Уже и к отъезду в войска быть готовым,
Чрез пару каких-нибудь сладостных дней.
Встречал камердинер его, старик Тихон,
Служил он у князя уже целый век,
Но час назывался в имении тихим,
Отец отдыхал от обычных ?потех?.
Сын прибыл с супругой, она располнела,
Готовая вскоре потомство родить,
Её для столь важного светлого дела
Привёз, как домой, от всех бед оградить.
Не страшно чтоб было бы ей, как с подругой,
С сестрой его, Марьей, войну коротать,
В деревне, где всё, как пропитано скукой,
И было бы ей, с кем о чём поболтать.
Восторгов, приветствий посыпалась уйма,
Наполнился радостью княжеский дом,
Их встреча прошла так тепло, даже бурно,
Ведь Лиза прибы;ла уже, как в роддом.
Естественно, новости лились потоком,
И есть и для Маши уже вот жених,
Но Лиза и здесь, находясь, как под током,
В союзники взяв уже дома своих;
Она в виде жалобы ей сообщила,
Андрей оставляет её здесь одну,
Ему до неё уже как бы нет дела,
А сам — уезжает на эту войну.
— На днях, князь Андрей, даже, может быть, завтра,
И должность такая — штабной адъютант,
Ты можешь, Мари, потерять даже брата,
Его эта должность — совсем не гарант.
— Мари, уведи-ка её ты на отдых,
Пойду-ка я к батюшке, он всё такой?
— Такой же: прогулки, станок, боле бодрых,
Найдёшь очень редко, как папа родной.
В свою половину, в честь сына приезда,
В момент, когда Тихон его одевал,
Готовя к обеду, и лучшего места
Он для разговора, Андрея позвал.
Обычные речи при родственных встречах:
Здоровье всех близких, постройки, война,
Особо она вся мелькала в их ре;чах,
Но, вскользь, о другом их беседа прошла.
Старик похвалил молодую княгиню,
За вид её общий, её красоту,
Готовность нести материнскую линию,
Заботы о муже и их остроту.
Он с радостью ей сообщил, как подарок:
Ей дом уже выстроен, можно в нём жить,
И видом своим — он не менее ярок,
Потомство Болконских в нём с честью растить.
— Теперь о войне, что там ново, успехи?
Андрей — неохотно, отца — интерес,
Заставил его рассказать все огрехи,
?И кто, и кого, где попутал их бес?.
— Числом пятьсот тысяч — союзные силы,
И действуя с разных сторон и морей,
Должны упредить, довести до могилы,
Но действуя в этом гораздо умней.
Похоже, тот план, как разгром Бонапарта,
Ему показался каким-то смешным,
Князь слушал, внимая, в порыве азарта,
Три раза прервал, часто спорил он с ним.
— Но я не сказал, что я план одобряю,
Я только поведал, что план такой есть,
Я кое-что в планах тех не понимаю,
Он может найти нам достойную месть.
— Да эти все планы давно мне известны,
Они — так просты и в них нет новизны,
Они для француза окажутся пресны,
Нужна быстрота, ум в веденье войны.
В столовой, громадно-высокой, как зале,
Все ждали, когда к столу явится князь,
Как будто бы все находились в опале,
Была так крепка в распорядке вся связь.
С салфеткой в руке, возле каждого стула,
Стоял наготове уже офицьант,
Дворецкий по слуху лишь лёгкого гула
Шагов князя, слыл — настоящий педант.
Отец вошёл быстро, и торопливо
Их всех охватил его княжеский взгляд,
Особо он Лизу и так милости;во
Погладил и этому был только рад.
Он подле себя указал ей на место,
Особый был знак члена новой семьи,
Ему было знать про неё интересно,
Её всех родных, ведь они — все свои.
Она оживилась и заговорила,
С улыбкой поклоны знакомых даря,
Столичными сплетнями, как наградила,
Уже она стала ему, как своя.
По мере того, как она оживлялась,
Всё строже и строже смотрел на неё,
Она как в конце уже и не боялась
И страх перед ним вдруг покинул её.
Князь был уже сыт болтовнёю невестки,
Он как бы в достатке её изучил,
И снова войной, будто запертый в клетке,
О ней разговор весь он во;зобновил.
— Михайла Иваныч, французу-то скоро
(Как мне здесь поведал сынок мой Андрей)
Наступит конец, коли силы все споро
Стучатся как у Бонапарта дверей.
Михайла Иваныч у князя — работник,
В строительстве он — большой специалист,
Но он, по натуре — хороший угодник,
И мыслями честен, и попросту — чист.
Вопрос, кто кого, на полях всей Европы,
Конечно, не мог князя не волновать,
Но кто? И какие к победе есть тро;пы,
Уверен, никто и не мог это знать.
Он был убеждён, нынче нет полководцев,
Таких, как Потёмкин, Суворов, тогда,
Полно в нашей армии всех инородцев,
Мальчишки одни — для России беда.
В Европе, — что нет никаких затруднений,
А что сейчас есть — это и; не война,
Комедия — это какое-то тление,
Похоже, что — это так просо игра.
Князь весело и с долей лёгкой насмешки
Глумился над всем руководством страны,
Он точно расставил над ними все вешки,
И вывод он сделал — они не важны.
Андрей же, как сын, был доволен участьем,
Живым обсужденьем проблем всей войны,
Отца, как опоры царя, кто с пристрастьем
Болел за престиж и за честь всей страны.
И он подливал те для спора моменты,
Чтоб князя немного, хоть чуть остудить,
Но князь возражал, находил аргументы,
Андрея все доводы как осудить.
— Вы хвалите всё, что бывало как прежде,
Суворов и тот имел ряд неудач,
Попался в ловушку в коварнейшем месте,
Сам Моро ему преподнёс сей ?калач?.
Отец не отверг этот вывод Андрея,
Но он на защиту Суворова встал:
— Ему помешали, советами грея,
Из немцев его кто-то дико предал.
Он не обладал полнотою всей власти,
Иначе бы Моро и сам попал в плен,
Не смог избежать он подобной напасти,
Советы их были похожи на тлен.
Не смог с ними сладить великий Суворов,
И вряд ли Кутузов возьмёт сей барьер,
Здесь нужен стратега настойчивый норов,
Поддержка как свыше им принятых мер.
— Самим нам не справится с этим французом,
Призвали на помощь того же Моро;,
Закончится может для русских конфузом,
Коль скоро последний своё даст добро.
— Немецких полно у нас всех генералов,
Нам русских растить нужно и выдвигать,
Орловых, Суворовых давно как не стало,
А с кем нам прикажите счас воевать?
— Я не защищаю права всех решений,
Но мне не понять к нему всю неприязнь,
Я знаю, имеется много всех мнений:
Большой полководец, в войне он, как князь.
Холодным своим разразился он смехом:
— В рубашке родился он, твой Бонапарт,
Ему немцев бить — это только потеха,
Он как бы впадает при этом в азарт.
Солдаты его ему верно все служат,
Его уважают за ум, мастерство,
Победами головы им словно кружит,
Готовые жизни отдать за него.
А этих-то, немцев, их только ленивый,
Как мир стоит, кто только их и не бил,
У немцев — их нрав даже очень спесивый,
Никто, никогда их и не любил.
На них-то и сделал любимец карьеру…
Ошибки его разбирать начал князь,
Безжалостно, не пропуская все меры,
Себе разжигая к нему неприязнь.
Сын не возражал, но какие бы факты
Ему ни вменял его умный отец,
Но ровно, как в спорах упрямого такта,
Не мог согласиться он с ним, наконец.
Отец, как и сын — при своём, всё же, мненьи,
Но каждый не был друг на друга так зол,
Андрей не терял своего удивленья,
Как старый князь смог забить сыну гол.
Гол в том понимании, живя он в деревне,
С подробностью, тонкостью знать, рассуждать,
Как будто на линии был он передней,
Готов всю Россию свою защищать.
— Ступай же, сынок, к своему Бонапарту!
Мамзель, вот ещё здесь поклонник один;
— Я — не бонапартистка, бить его карту,
Я думаю, есть кому, мой господин.
Княгиня, испуганно глядя на князя,
За время обеда и спора всего,
Себя уже чувствуя прочною связью
Со свёкром, теперь уже, как своего.
Метки:
