Вояджеры

1.
Сиянья безусловного света
хрустальные астроцветы.
Непосильно прекрасное где-то -
словно вера на краю темноты.

Напившись серебром звездопада,
опускаясь в небесную воду,
сердца гремят канонадой,
получая в награду свободу.

Вырываясь белокрылым икаром,
зная, что падение - плата,
их наследие - небо, по праву.

И летит в глаза света армада,
салютуя вояджерам бравым,
отбывающим астронавтам.

2.
Словно знаменщики земные,
в авангарде планеты своей.
Гимн звучит апофеозом пыли,
апофеозом нулей, не людей.

Золотые грозди миров
аргонавтов к себе призывают,
сапфировых ночей шатров
завесы они открывают.

Они входят в древнейшие храмы,
проводя по струнам рукою,
чтя память следов титанов,

пропадающих за чертою,
где в агонии бьются экраны,
но смиряясь наконец чернотою.

3.
Там вокруг лепестками ирисовыми
отцветают пространства промеры.
Словно огненнохвостыми лисами,
в ночи ультраразмерах,

среди глобул кометы скрываются,
лишь следы их искрятся во тьме,
лишь дыхание их отзывается
неким эхом в лазурном огне.

В меандрах рек метеоритных
лентой Мёбиуса путь.
Сияет астровый цветок зенита

и от него лица не отвернуть.
Колонны неба из лабрадорита
будто рушатся на грудь.

4.
Громовая разрывается тишь,
навсегда имена забывая.
Но нет смерти, познание лишь,
темноту словно дверь открывая.

Всю пыль прожитых дней, ночей
смывает с обострённых лиц вода.
В прибое безграничности морей
эта эпоха лишь волна.

Пусть волны бьются и шумят,
пусть больше нет эфемерид,
но паруса не опустить, покуда яд

свободы в ритме танца каротид.
Протуберанцами глаза горят.
Сверхновый Голиаф рукой грозит.

5.
Но идя по звёздному полю,
средь змеящихся огненных трав,
для них страсть последнего боя -
свою славу никому не отдав,

победа любою ценой,
и всё равно, что это конец.
За последней штормовой волной,
надевая захода венец,

в безжизненных дюнах, за краем,
сверхсамум их укроет забвеньем
добровольно ушедших из рая,

чтоб дыханьем оживить виденья,
по осколкам зеркал сознанья,
уводящих в мир привидений.