4. Стеклянный провал Кольцо венков сонетов Ч. 13
Иллюстрация - картина Юрия Константиновича Зелёного
1.
В картах бессонных витков свой озноб
чувствует память и счет предъявляет.
Голые скалы наморщили лоб,
круто дорога свой образ меняет.
Между обрывов терялся рывок
из серпантина ушедшего чувства.
Был наш последний виток - кувырок.
Альтернатива - по кости, до хруста.
Пропасть иль неба бездонный овал,
где невесомость полета - лучами?
Скрыто ущелье от нас, само-свал
мертвой петлею притянет ночами,
где циферблат время снов заковал.
Стрелки идут, как стучат каблучками.
2.
Стрелки идут, как стучат каблучками,
плащик стеклянный рассыпался в прах.
Эти осколки ловить не сачками.
Время не скроет свой новый размах.
Гирей тяжелою стянуты звуки...
Рядом с кукушкой пружинка свилась.
Оборвала нитка крылья, не руки...
Закуковалась...Ей, видно, так всласть...
Стрелка большая свой бег беспримерный
перетерпела и - новый завод!
Маленькой стрелочки нож, как в консервы,
в самое сердце - на клейкий сироп
и отдаются от стен не напевы-
эхо летает - любви прежней гроб.
3.
Эхо летает - любви прежней гроб,
стукаясь мухой о стекла и рамы.
На паутине клочки старых проб,
точно коса налетела на камень.
В круглом проеме застыла луна...
Блики надежды - как порванный стебель,
хлопьями стали и смотрит на нас
черное, словно застышее небо.
В гнездах осиных жужжат по стене
столько вопросов и эхо встречают,
но не хочу знать ответ в тишине.
В коконе теней меня поучают
мысли чужие, сплетаясь во сне,
чувствуя, как я люблю, паучками.
4.
Чувствуя, как я люблю, паучками
множатся тени и чудится хруст.
Локти кусаю себе, замечаю,
двери захлопнув тебе, мир стал пуст.
Ревность съедает, раздавлено сердце.
Выслушать надо, но гордость встает.
Горло сжимается в ком: словно перцем,
жжется обида - сказать не дает.
Я не кричу, голова распухает,
мечутся мысли - угла не найти.
Знаю, уходишь куда, полыхает,
как на пожаре, от жгучих картин.
Я спотыкаюсь об эти ухабы-
ночи обмана в плену паутин.
5.
Ночи обмана в плену паутин...
В жесткой щетине, чужой и небритый,
ты и досаде шумел и шутил,
но уходил, точно градом побитый.
Что-то пытался без толку сказать,
губы немели в немыслимой пляске,
вновь говорил, только все невпопад.
Я тоже мялась в растерянной тряске.
Как нескончаема ложь, без тепла
полупризнаний отчаянный слалом.
Сердцебиение перемогла.
Все фотографии стерты углами,
воспоминания из-под стекла
блеск сероглазый завяжут узлами.
6.
Блеск сероглазый завяжут узлами
времени путы и гнет лишних слов.
Как на расстреле, стою меж углами:
двери проемов, как узы оков.
Нас разделила отнюдь не работа?
Ты спохватился, запутался в плащ,
вспомнил о чьих-то правах и ломота
выдала мимику мышц без тепла.
Не позволяет мужская гордыня
поцеловать и прижаться к груди.
Нас разделяет такая пустыня...
Как рвется сердце от слова "уйди..."
Словно веслом, оттолкнул и отныне
в мягком тумане судьба между льдин.
7.
В мягком тумане судьба между льдин
вплавь направляет теченьем проточным.
Выплыть возможно ли, если все дни
сердце укором горит неумолчным?
Ухнула в яму надежда моя,
похолодела душа, только в жилах
жаром пылает оставшийся яд
и растворить в одночасье не в силах.
Сердце, как солнце, в груди до сих пор,
съежилось в точку в обугленной раме.
Выдержи и не взорвись: для опор
дочка еще есть и тихая память.
Искрой звезда зажигает костер,
вспыхнула сразу, как свет, перед нами.
8.
Вспыхнула сразу, как свет, перед нами
жизнь, но разъела коварная ржа.
Я растерялась, закрылась делами,
что можно сделать, когда жжет пожар?
Я отпустила с тобою все годы.
Спазмы удушья, придавленный крик
мне не забыть в эту ночь непогоды.
Ваккуум боли, как рухнувший миг.
Как же простить мне цинизм едкой речи
и двоедушия бледный курсив?
Видно, себя ты жалел в этот вечер.
Прежний, звучащий, как песня, мотив
не полыхнет больше в будущей встрече
заревом ярким костров тучных нив.
9.
Заревом ярким костров тучных нив
женская доля, как щепка, сгорела
и потрясенье, меня изменив,
до основания пересмотрело.
Перевернуло наивный мой мир,
выбросив мерки обыденной ступки
прежних понятий добра, где кумир
ядрышком ссохся в лохмотьях скорлупки.
Благодарила за правду судьбу,
не опускалась до чувства возмездий
и отпустила тебя без обуз.
У провиденья плохих нет известий.
Как облегчение жизненных уз,
ночь замерцала огнями из бездны.
10.
Ночь замерцала огнями из бездны,
луч опуская в ладонь неспроста.
Воздух свободы дороги отрезал,
запах проник в душу, словно нектар.
Время склоняет с собою к беседе.
Я позабыла, как виден с травы
облик застенчивых звезд в черном небе!
За мясорубкой пропущена высь...
Но возвращенье к себе, как подарок,
словно прозренье и аперитив.
Боже, спасибо за все...Светлым даром
стал для меня незамеченный риф.
Высветил факел пробоины барок,
но залепил нам глаза, ослепив.
11.
Но залепил нам глаза, ослепив,
омут привычки, который мир рушит.
Люди не могут простить свой же срыв
и обвиняют других в равнодушьи.
Ищут причины в осколках посуд.
Для оправданий себя нет сомнений
и, навязав миру собственный суд,
перечень строят своих обвинений.
Если ж причина без всяких хлопот
сбросила маску без лишних претензий
от облегчения, значит, потом
надо взять ваксу, но все бесполезно:
дерзкая фурия плавит фантом-
снег расставаний - холодный блеск лезвий.
12.
Снег расставаний - холодный блеск лезвий
время притупит, темнеет металл.
Остановился бег времени резвый
только на миг, потому что устал.
Ноша признаний? А что? - баба с возу...
Новые стрелки, как компас в судьбе,
крутятся вновь в колесе и без спросу
неутомимо меняют рубеж.
Все невозможно успеть и сначала
белка в спирали, судьбу отразив,
для восхожденья поток повстречала,
лапками бьет, душу всю истомив.
Радует то, что и не намечала:
если не снег, то туманы, как миф.
13.
Если не снег, то туманы, как миф,
мир окружают и зреют надеждой.
Свадебным танцем картины затмив,
вьют журавли гнезда в страсти безбрежной.
Но не безоблачна целая жизнь,
дарит мгновенья жестокой науки.
В этом полете не все вверх - и вниз
надо лететь, взявшись крепко за руки.
Если ж последний полет будет врозь,
то приземление станет полезней.
Коль направление вкривь или вкось,
остановись хоть на грани у лезвий.
Жизнь перейти - не дороги полей.
Время зарницы врачует болезни.
14.
Время зарницы врачует болезни,
прячутся в ножны из сердца клинки.
Формою звуков летающей песни
наши сердца спасены от тоски.
Свет впечатлений разносит волнами.
Ночь золотая во весь свой размах
звездную мантию стелит над нами,
складки шелками шуршат на ветрах.
Парус поднимет на призрачной мачте.
Что это с нами? Из тысячи проб
звездами путь непростой предназначен.
За облаками из брошенных торб
льются потоки комет и не прячут
в картах бессонных витков свой озноб.
МАГИСТРАЛ (4-ый сонет 13-го венка Магистралов):
В картах бессонных витков свой озноб.
Стрелки идут, как стучат каблучками.
Эхо летает - любви прежней гроб.
Чувствуя, как я люблю, паучками
ночи обмана в плену паутин
блеск сероглазый завяжут узлами.
В мягком тумане судьба между льдин
вспыхнула сразу, как свет, перед нами.
Заревом ярким костров тучных нив,
ночь замерцала огнями из бездны.
Но залепил нам глаза, ослепив,
снег расставаний - холодный блеск лезвий.
Если не снег, то туманы, как миф.
Время зарницы врачует болезни.
Ред.17.12.12 г.
ЯС-Магистрал Юлии Акатовой:
эхо летает - чувствуя как я люблю - ночи обмана
блеск сероглазый - в мягком тумане....судьба - вспыхнула сразу
заревом ярким костров - ночь замерцала
но залепил нам глаза - снег раставаний
1.
В картах бессонных витков свой озноб
чувствует память и счет предъявляет.
Голые скалы наморщили лоб,
круто дорога свой образ меняет.
Между обрывов терялся рывок
из серпантина ушедшего чувства.
Был наш последний виток - кувырок.
Альтернатива - по кости, до хруста.
Пропасть иль неба бездонный овал,
где невесомость полета - лучами?
Скрыто ущелье от нас, само-свал
мертвой петлею притянет ночами,
где циферблат время снов заковал.
Стрелки идут, как стучат каблучками.
2.
Стрелки идут, как стучат каблучками,
плащик стеклянный рассыпался в прах.
Эти осколки ловить не сачками.
Время не скроет свой новый размах.
Гирей тяжелою стянуты звуки...
Рядом с кукушкой пружинка свилась.
Оборвала нитка крылья, не руки...
Закуковалась...Ей, видно, так всласть...
Стрелка большая свой бег беспримерный
перетерпела и - новый завод!
Маленькой стрелочки нож, как в консервы,
в самое сердце - на клейкий сироп
и отдаются от стен не напевы-
эхо летает - любви прежней гроб.
3.
Эхо летает - любви прежней гроб,
стукаясь мухой о стекла и рамы.
На паутине клочки старых проб,
точно коса налетела на камень.
В круглом проеме застыла луна...
Блики надежды - как порванный стебель,
хлопьями стали и смотрит на нас
черное, словно застышее небо.
В гнездах осиных жужжат по стене
столько вопросов и эхо встречают,
но не хочу знать ответ в тишине.
В коконе теней меня поучают
мысли чужие, сплетаясь во сне,
чувствуя, как я люблю, паучками.
4.
Чувствуя, как я люблю, паучками
множатся тени и чудится хруст.
Локти кусаю себе, замечаю,
двери захлопнув тебе, мир стал пуст.
Ревность съедает, раздавлено сердце.
Выслушать надо, но гордость встает.
Горло сжимается в ком: словно перцем,
жжется обида - сказать не дает.
Я не кричу, голова распухает,
мечутся мысли - угла не найти.
Знаю, уходишь куда, полыхает,
как на пожаре, от жгучих картин.
Я спотыкаюсь об эти ухабы-
ночи обмана в плену паутин.
5.
Ночи обмана в плену паутин...
В жесткой щетине, чужой и небритый,
ты и досаде шумел и шутил,
но уходил, точно градом побитый.
Что-то пытался без толку сказать,
губы немели в немыслимой пляске,
вновь говорил, только все невпопад.
Я тоже мялась в растерянной тряске.
Как нескончаема ложь, без тепла
полупризнаний отчаянный слалом.
Сердцебиение перемогла.
Все фотографии стерты углами,
воспоминания из-под стекла
блеск сероглазый завяжут узлами.
6.
Блеск сероглазый завяжут узлами
времени путы и гнет лишних слов.
Как на расстреле, стою меж углами:
двери проемов, как узы оков.
Нас разделила отнюдь не работа?
Ты спохватился, запутался в плащ,
вспомнил о чьих-то правах и ломота
выдала мимику мышц без тепла.
Не позволяет мужская гордыня
поцеловать и прижаться к груди.
Нас разделяет такая пустыня...
Как рвется сердце от слова "уйди..."
Словно веслом, оттолкнул и отныне
в мягком тумане судьба между льдин.
7.
В мягком тумане судьба между льдин
вплавь направляет теченьем проточным.
Выплыть возможно ли, если все дни
сердце укором горит неумолчным?
Ухнула в яму надежда моя,
похолодела душа, только в жилах
жаром пылает оставшийся яд
и растворить в одночасье не в силах.
Сердце, как солнце, в груди до сих пор,
съежилось в точку в обугленной раме.
Выдержи и не взорвись: для опор
дочка еще есть и тихая память.
Искрой звезда зажигает костер,
вспыхнула сразу, как свет, перед нами.
8.
Вспыхнула сразу, как свет, перед нами
жизнь, но разъела коварная ржа.
Я растерялась, закрылась делами,
что можно сделать, когда жжет пожар?
Я отпустила с тобою все годы.
Спазмы удушья, придавленный крик
мне не забыть в эту ночь непогоды.
Ваккуум боли, как рухнувший миг.
Как же простить мне цинизм едкой речи
и двоедушия бледный курсив?
Видно, себя ты жалел в этот вечер.
Прежний, звучащий, как песня, мотив
не полыхнет больше в будущей встрече
заревом ярким костров тучных нив.
9.
Заревом ярким костров тучных нив
женская доля, как щепка, сгорела
и потрясенье, меня изменив,
до основания пересмотрело.
Перевернуло наивный мой мир,
выбросив мерки обыденной ступки
прежних понятий добра, где кумир
ядрышком ссохся в лохмотьях скорлупки.
Благодарила за правду судьбу,
не опускалась до чувства возмездий
и отпустила тебя без обуз.
У провиденья плохих нет известий.
Как облегчение жизненных уз,
ночь замерцала огнями из бездны.
10.
Ночь замерцала огнями из бездны,
луч опуская в ладонь неспроста.
Воздух свободы дороги отрезал,
запах проник в душу, словно нектар.
Время склоняет с собою к беседе.
Я позабыла, как виден с травы
облик застенчивых звезд в черном небе!
За мясорубкой пропущена высь...
Но возвращенье к себе, как подарок,
словно прозренье и аперитив.
Боже, спасибо за все...Светлым даром
стал для меня незамеченный риф.
Высветил факел пробоины барок,
но залепил нам глаза, ослепив.
11.
Но залепил нам глаза, ослепив,
омут привычки, который мир рушит.
Люди не могут простить свой же срыв
и обвиняют других в равнодушьи.
Ищут причины в осколках посуд.
Для оправданий себя нет сомнений
и, навязав миру собственный суд,
перечень строят своих обвинений.
Если ж причина без всяких хлопот
сбросила маску без лишних претензий
от облегчения, значит, потом
надо взять ваксу, но все бесполезно:
дерзкая фурия плавит фантом-
снег расставаний - холодный блеск лезвий.
12.
Снег расставаний - холодный блеск лезвий
время притупит, темнеет металл.
Остановился бег времени резвый
только на миг, потому что устал.
Ноша признаний? А что? - баба с возу...
Новые стрелки, как компас в судьбе,
крутятся вновь в колесе и без спросу
неутомимо меняют рубеж.
Все невозможно успеть и сначала
белка в спирали, судьбу отразив,
для восхожденья поток повстречала,
лапками бьет, душу всю истомив.
Радует то, что и не намечала:
если не снег, то туманы, как миф.
13.
Если не снег, то туманы, как миф,
мир окружают и зреют надеждой.
Свадебным танцем картины затмив,
вьют журавли гнезда в страсти безбрежной.
Но не безоблачна целая жизнь,
дарит мгновенья жестокой науки.
В этом полете не все вверх - и вниз
надо лететь, взявшись крепко за руки.
Если ж последний полет будет врозь,
то приземление станет полезней.
Коль направление вкривь или вкось,
остановись хоть на грани у лезвий.
Жизнь перейти - не дороги полей.
Время зарницы врачует болезни.
14.
Время зарницы врачует болезни,
прячутся в ножны из сердца клинки.
Формою звуков летающей песни
наши сердца спасены от тоски.
Свет впечатлений разносит волнами.
Ночь золотая во весь свой размах
звездную мантию стелит над нами,
складки шелками шуршат на ветрах.
Парус поднимет на призрачной мачте.
Что это с нами? Из тысячи проб
звездами путь непростой предназначен.
За облаками из брошенных торб
льются потоки комет и не прячут
в картах бессонных витков свой озноб.
МАГИСТРАЛ (4-ый сонет 13-го венка Магистралов):
В картах бессонных витков свой озноб.
Стрелки идут, как стучат каблучками.
Эхо летает - любви прежней гроб.
Чувствуя, как я люблю, паучками
ночи обмана в плену паутин
блеск сероглазый завяжут узлами.
В мягком тумане судьба между льдин
вспыхнула сразу, как свет, перед нами.
Заревом ярким костров тучных нив,
ночь замерцала огнями из бездны.
Но залепил нам глаза, ослепив,
снег расставаний - холодный блеск лезвий.
Если не снег, то туманы, как миф.
Время зарницы врачует болезни.
Ред.17.12.12 г.
ЯС-Магистрал Юлии Акатовой:
эхо летает - чувствуя как я люблю - ночи обмана
блеск сероглазый - в мягком тумане....судьба - вспыхнула сразу
заревом ярким костров - ночь замерцала
но залепил нам глаза - снег раставаний
Метки:
