Повесть Cover Stores - фрагмент

--------

Город полностью замело снегом, морозы стояли ниже двадцати пяти, солнце теперь появлялось, как по графику, примерно два раза в сутки. Русская зима намертво сковала Сибирь, а с Полярного Урала – где впору волков морозить! - накатывались сильные волны арктического холода. Но с началом ?настоящей? зимы жизнь не остановилась. Как показалось Елене, в этом году события двигались ну просто со скоростью экспресса на Ялту. Сергей несколько отдалился от неё. У него откуда-то появился лёгкий на ходу снегоход ?Ски-до?; карабин ?Бенелли? и большой охотничий нож в кожаном ?индейском? чехле очень неплохо украсили Сержа, добавили ему взрослости и какой-то очень хорошей мужской интриги (что иногда нравится женщинам постарше, но уж никак не девушкам шестнадцати лет от роду). Раз в неделю он обязательно исчезал из города (иногда вместе с ним исчезали Полгар и Светка Журавлёва с любовником Денисом), а появлялся всегда неожиданно и непредсказуемо – ну, настоящий лирический герой из мыльного кинофильма!

?Только зачем им Нипашенный? – недоумевала Елена, хорошо зная, впрочем говоря, что ?кэдди? в Америке – это не только ?Кадиллак?, но и мальчик, который носит клюшки за игроками в гольф. – Наверное, им пить не с кем!?

Промышленность города тревожно грохотала, и служебный ?Вольво? Ивана Ильича деловито скользил по оледенелым дорогам, тоже постоянно попадаясь Елене на глаза. Сперва, чуть только завидев поблизости голубой снегоход Сержа или синюю машину Зуйкова-отца, Елена обязательно сворачивала в переулок, но со временем ей стало казаться, что скрыться от них почти невозможно. Они будто преследовали Елену Бех, что отчасти было правдой.

Однажды девушка не успела скрыться с глаз долой. Длинноногий и очень тощий водитель, которого, как она позже узнала, звали Яном Фридским, моментально догнал её, схватил за локоть и, не очень-то и церемонясь, затолкал в салон того самого злополучного ?Вольво-S80? синего цвета.

- Так-так! – встретил гостью отец Сергея, - Узнал! У этого парня точно не все дома, раз ему понравилась такая молоденькая девочка. Так можно и под статью загреметь! – Он разглядывал Ленку так, будто она показывала ему стриптиз! – Но – ничего, правда? – спросил он у водителя, - Свежак!

Водитель с радостным оскалом вытащил ключ из замка зажигания.

- Я вашу маму знаю. Вернее – видел! – говорил отец Сергея, - Интересная женщина. Сколько ей? Вот, как? Отлично сохранилась. Не стареет старая гвардия. Передайте ей привет от меня, девушка… Ян! Гони. Зря стоим!

Отец Сергея обошёлся с Еленой также, как обходился с многими другими, - отведал да выплюнул. Вообще, люди были интересны ему до тех пор, пока молчат. А Елена – как назло! - молчать не собиралась. Даже наоборот!

- Ну, мне всё понятно! – произнёс Иван Ильич, когда его ?Вольво? замер у стены Елениного дома, - Я вас больше не задерживаю. Как, впрочем, и сына! – произнёс он раздельно, - Постарайтесь только не наглупить, окей?

Этот весьма пренеприятнейший случай изрядно испортил Елене настроение, и заставил её подумать, что и Серж может обойтись с человеком таким же образом – правда, Лена не хотела в это верить. В конце концов, он был похож на своего отца не более, чем Елена Бех напоминала свою мать.

- Ну, как? Потерялся твой мужчина? – спрашивала мама – со злорадством! – Где он, спрашивается, бродит?

?Свидетельница!? - презрительно думала Елена, слыша едкие мамины рассуждения:

- Это перспективный парень – по нему это видно! Мой первый, да упокой господь его тело, был сильно похож на этого мальчика, но – другой всё де! Под каким предлогом он от тебя отказался, не знаешь? Я его отца видела в студии. Его хорошо знают в Свердловске. – Мама сменила тон – с едкого на иронично-уважительный, - Мне говорили, что он, если сына не придушит, то обязательно женит его на Полгар, внучке депутата. А ты, Ленка, не депутатская внучка, и претендовать на него почти не можешь.

- Я не очень дружна с Полгар, - сдержанно ответила Елена. Она с самого раннего детства привыкла к маминой сухости, к её холодной расчетливости, привыкла отвечать Наталье Николаевне немного фальшиво и почтительно, но не оскорбительно - как подчинённая. – У нас слишком мало общего.

- Ну, это – понятно! - согласилась Наталья Николаевна, - Кто спорит-то? А – всё равно ведь интересно! Анну эту я тоже видела – такая, понимаешь, борчиха! Коня на скаку перевернёт… Чемпионка по кик-боксингу. Не очень любезна, зато сильна и талантлива. Таким – всё лучшее достаётся – знай!

- Мама! Зачем ты это говоришь?!? – взмолилась Елена, чувствуя, что вот-вот её терпения не хватит, - Где ты их всех видела?

- Я говорю – в сту-удии! Что тут непонятного? – очень легко отвечала мама, - Богатые – они интересные!

- Ну, наворовали, или силой взяли – почему теперь не жить? – напомнила Елена, - Или ты не видела, как происходила приватизация?!?

- Да? - Наталья Николаевна громко бросила нож, которым потрошила курицу, и свирепо глянула на дочь. – Кто так говорит? Рустам? Этот мелкий бандит и засранец? Знаешь, в чём разница между ними? Рустам, которого ты так ценишь, никем не станет! И твой Скопин – тоже! Им обоим - одна дорога.

- Раз ты так судишь, значит ты его не знаешь! – прервала Елена. Она не хотела никого судить или защищать, но быть безучастной не могла тоже. – В нём много симпатичного, доброго…

- Красть надо уметь, ясно тебе? – закричала мама, - Кража миллиона – это ловкость рук, а кража рубля – покушение на собственность, что карается по всей строгости Уголовного Кодекса. Ясно? Вон, недавно дружки Скопина на торговый киоск напали. Даже в кассу не сунулись – ящик пива спёрли и ещё какую-то мелочь! Напились, нахулиганили! Полиция всех в отделение увезла. Олега будто бы сразу выпустили, а остальные наверняка пойдут под суд. Теперь понимаешь, в чём разница между кражей миллиона и злодейским хищением трудовой копеечки?!? Вот-вот-вот, делай выбор, моя девочка…

Вечером приехал новый друг Н.Н. ?Ну и скука!? За окном было неприветливо и слишком шумно. По двору неуклюже ползал, соскабливая слежавшийся снег, оранжевый погрузчик, а чуть в сторонке от него вертелся, выдыхая чёрный дым, другой огромный и неуклюжий механизм, доставленный сюда, по всей видимости, прямо из карьера, - бульдозер, густо обросший пыльным льдом и похожий на какое-то чудо-насекомое, обречённое вечно рыться в земле. Он, этакий царь Сизиф эпохи Высоких технологий, совершенно перекрыл подходы к подъездам дома, поэтому о том, чтобы ?куда-нибудь пойти? Елена до поры до времени даже и не мечтала. ?Пускай сперва уберут ?Эвересты?, которые сами же и нагромоздили, - ругалась девушка, наблюдая за их стараниями, - И ещё! Ну, разве можно навести порядок там, где его никогда не было??

К бульдозеру медленно подбирался грузовик, тоже сероватый от пыли, но уж совсем не похожий на насекомое. Безмолвный и бесподобный, он повернулся к Елене широкой глазастой мордой, и, чуть покачнувшись, замер, подвывая двигателем. Ещё два таких же самосвала медленно вползали во двор дома.

- Ой, шумят-то как, черти грязные! Ну, а дальше?!? – Мама поправила на плече сумку с фотоаппаратами, спросила себя: ?Что я понимаю под словом ?дальше?? – и внезапно, чуть покачнувшись, поинтересовалась: - Ты никуда же не собираешься? Если – нет, то ничего, а, если куда-то идёшь, то иди через улицу. Не видишь – техника метёт! Не дай бог, что-нибудь случится с тобой… Ладно, не скучай, девочка моя! Я сегодня говорила, что думала, а – говорила так, потому что немножко завидую. Бай-бай! – сказала мама.

?Лучше б ты молчала!? - думала Елена, видя, как Наталья Николаевна лезет в кабину старого пикапа с эмблемой строительной фирмы. За рулём восседал незнакомый усатый мужчина в синей фланелевой рубашке – вылитый ?польер?, то есть прораб с американской стройплощадки (во всяком случае, в кино их принято изображать именно такими – джинсы, каска, фланель). Откуда, из которого угла жизни явился этот сытый человек, Елена не знала. Даже не догадывалась. Он был ?новый?, то есть тот, кто заранее нравился Наталье Николаевне. Свой уже начавшийся закат она ощущала только дома – а здесь, в кабине пикапа на очень высокой подвеске, Н.Н. казалась молодой и очень красивой. Её ?заводило?, что она куда-то едет. Этим вечером женщину ждал ресторанчик на отшибе и холостяцкая квартира, принадлежавшая фланелевому субъекту, – в общем, всё, как обычно! А, что, разве бывает как-то иначе?

Конечно, Елена Бех не одобряла мамину тягу к новизне, - слишком уж она истошная, эта тяга! - однако и всё привычное также ей не нравились. Оно - утруждало, заставляло думать и принимать нестандартные, неожиданные решения. С появлением в её жизни Сергея Зуйкова обострилось внимание к ней со стороны Скопина. Елена не видела Олега около полугода. Он вырос и повзрослел, как-то по-хорошему преобразился, став за это время вполне симпатичным, но явно не обременённым знаниями парнем с рабочей окраины – то, чего от него ожидали, кстати сказать, меньше всего! Ведь многим же хотелось бы видеть Олега чуть поумнее и покультурнее; кто-то рассчитывал на его триумфальное поступление в институт, или на его службу в местной полиции (с этим могли бы даже помочь – чисто по-человечески!). А иначе - как же выдавать за него своих дочерей?!? Как вообще с ним соседствовать?

- Плохо, что редко видимся, Ленка! – произнёс он, словно это была какая-то новая деталь в их отношениях, - С кем ты теперь встречаешься? А, это ж Зуйков! Мы его знаем!

Он смеялся, смеялись его друзья. Неизменно из-за их спин появлялась Анна Полгар – наблюдатель! - и обязательно со словами:

- Ты, Олежечка, свой час пропустил!

- Я нужное никогда не пропускаю! Шали-и-ишь! – столь же заученно отвечал Скопин. Лена в ответ усмехалась. Этот ?человек из прошлого?, как она стала его называть, был не очень назойлив, но только в этом и состоял секрет его успеха. Будь он чуть злее и настырнее, то давно стал бы самым непопулярным человеком в её доме.

?Да ладно! – решила она, в конце концов, - Пускай они немного развлекут меня!?

Сравнивая Сергея, Рустама и ?платонического гостя? Олега Скопина, Елена находила в каждом что-то привлекательное. Зуйков – умён и богат (а она пока мало понимала выгоду этого сочетания!), Валиахметов – ну, этот её не стеснял, ничему не учил, и вообще чаще всего будто отсутствовал. Зато Скопин – сильный парень с данными настоящего волка-самца. Он оборотень! Можно было начертить некие параллельные оси ?Скопин? и ?Зуйков?, можно было представить себе, что Олег и Сергей – это чаши весов, покоящиеся в равновесии. В этом случае Валиахметов удобно помещался по центру. Елена понимала: стоит ей обратить чуть большее внимание на кого-то одного и – вся эта конструкция разрушится, а следом начнётся необратимый процесс разрушения всего окружающего её мира, столь удобно приспособленного ею, Еленой, к своим нуждам. Именно поэтому Елена Бех постепенно отказалась от столь любимого Сергеем ?прогресса? - то есть выбора чего-то лучшего.

Она сказала себе:

?Почему я должна отказываться от двоих, если мне отлично известно, что третий обязательно уничтожит меня?!??

?Третьим? оказался, что удивительно, вполне симпатичный и неопасный миллионер Сергей Зуйков. Остальные стать ?третьими? не могли никак.

- Эй, Сара Геллард! Что это у тебя, душенька, за кино ?Опасные игры?? – усмехалась Полгар. Заметив путаницу в её жизни, эта тео-Брунгильда была не прочь ?чуть-чуть? вмешаться. Незаметно! Чего уж было ей не занимать, так это авантюризма!

- Лена, думай головой! Ты хочешь стать яблоком раздора? Ведь ты же тогда уничтожишь Серёжу! Думаешь, тебя это простят остальные? Да навряд ли!

Мама в отличие от Полгар чувством авантюризма не страдала (она страдала тупой индифферентностью), но к словам лучшей подруги Зуйкова (известной спортсменки!) она отнеслась очень серьёзно – словно это был смертельный диагноз:

- Слышала, девочка моя, что люди говорят?!?

- ……………………? Я …

- Что – ты?!? – трясла руками Наталья Николаевна, - Ты – что?!?

В общем, если Полгар Елена так и не удостоила ответом, то Н.Н. ответить пришлось – на то она и мама:

- Не мешай мне решать самой! Я - сама всё сделаю!

Следом за мамой и лучшей подругой Зуйкова свой комментарий по поводу намечавшегося ?тройственного союза? (или даже ?жизни втроём?) отпустила уже одна из свидетельниц несравненно более близких, чем Анна Полгар.

- Зря ты так химичишь! – возмущалась Лидия Богатенько. Её собственный роман с Листаковым катился к завершению. Она завидовала Елене и видела в ней основную конкурентку в деле установления влияния на шумную и опасную скопинскую компанию, - Тебе всё равно с ними не управиться! Чего лезешь?

- Да не увожу я твоего Степана! – удивлённо подняв брови, возражала Елена, - Он-то мне и не нужен!

- Тогда – отойди, ведьма! – требовала Богатенько (а Полгар повторяла ей вслед: ?Да-да!?), - Ты нарушаешь равенство прав и обязанностей, поняла?

- Ничего я не нарушаю, слышите, вы!!!! – отвечала им молоденькая особа, вздумавшая поиграть в психологические игры. И чем могла завершиться её авантюра, не знали, увы, ни многоопытная Анна, ни бессильная Богатенько, ни сама Лена Бех, а - только Н.Н. Лицо её покрывалось новыми морщинами, она быстро старела, становясь завистливой и по-матерински бессердечной.

В сущности, кроме опытности, у неё ничего больше не оставалось.

- Это в тебе наша наследственность! – вздыхала она одинокими ночами, и Елене почему-то очень хотелось схватить свою голову и крепко встряхнуть её, как горшок с медными деньгами. – Ладно! – повторяла мама, - Ну тебя!

Может, порядок когда-нибудь восстановится? Может, разрушится совсем?

3.

Из ?мага? фирмы ?Филлипс? звучала чуть ироническая песенка Игги Попа ?В катафалке?, крайне популярная в ночных эфирах FM-радио и очень неплохо соответствовавшая настроению Зуйкова – почти обязательному. Кремлёвские куранты отгремели, на экране телевизора той же японской фирмы безмолвно и глупо любезничали телезвёзды, горели свечи, лилось шампанское. Сергей сидел боком к экрану и лениво тянул виски из высокого стакана. Ну, вот, всё завершилось. Завершилось и там, в столице, и здесь, в полгаровской квартире. От праздника осталось великолепие хрусталя, собранного на столе, и мрачно-белые бокалы с золотыми коронами. Ещё есть Аннушка, в прекрасном платье, с множеством крупных драгоценностей (или всё-таки бижутерии от ?Сваровски????), но ей, в общем-то, всё безразлично. Она слегка перепила и, кажется, готовилась захрапеть ?как min? до полудня.

- Хорошо ж ты, Сергей, загулял – как на курорте! – говорила Анна, комкая расписной хрустящий пакет из-под подарочного шоколада, - Ладно, лопушок, не горюй! Понимаю: получилась ?лажа?! Будто я тебя во что-то втянула, а потом бросила. Но я тебя не бросала, а наоборот, ?отмазывала? от неё!!!

По всему городу в чёрное зимнее небо взмывали ракеты – красные, жёлтые синие. Особенно замечательно гуляли в военных городках – за высокими заборами с красноармейской символикой 40-х годов грохотали, как решил Сергей, настоящие взрывы! Праздник ещё продолжался, но уже без Зуйкова.

- Ты сам во всём виноват – много ей позволял! – в который раз и опять неубедительно повторила Анна Полгар, - Будто у тебя никакой гордости не осталось! К тому же, у тебя вечно – заботы, забавы. Ты думаешь, что у такой молодой девчонки хватит терпения всё это терпеть?!? Как бы не так!

- Как всякий нормальный человек, я располагаю целым рядом задач, решение которых не терпит отлагательства! – казённо молвил Серж Зуйков. Что бы ещё сказать, он не придумал. Анна, самодовольная и блестящая спортвумен, лежала на диване в позе мечтательницы, созерцающей звёзды (но не те, что в экране!); правая нога Анны была чуть согнута и ткань платья медленно сползала, обнажая бедро, вполне привлекательное. Вот уж третий год она принимает участие в его судьбе. Почему? С детства знакомы? Это не повод!
Ревнивой Полгар не была тоже, каким-либо особенным вниманием её никогда не баловали, в жизни она придерживалась презрительного рационализма и гордости человека ?бывалого? (в конце концов, ей семь раз ломали нос на ринге!). Анна могла быть жестока, почти бесчеловечна, а жизнь принимала за некое божье наказание, чем, кстати, не очень-то отличалась от того же Зуйкова. Анну часто подводило чувство авантюризма, которого у неё было предостаточно, но и с этим она вполне справлялась, немедленно переводя неразумные отношения в границы, определяемые длинной телефонного шнура.

- А, может, её твой автомобиль напугал? – спросила Полгар, - Жизнь - шаржирует. Богатый молодой бездельник из ?новых русских? и небогатая красавица – это, царь ты мой, утопия для обывателей. Так не бывает!

- Неужели, я персонаж из ?мыльной оперы?? – обиделся Сергей, - Ты бы мне помогла! Глядишь, и лучше станет!

- Не уж-то влюбился, герой?

- Помолчи, Анна! – терпеливо попросил Сергей, - И без тебя тошно!

Был бы он сейчас в абсолютнейшей пустоте, в полном человеческом вакууме, в котором нет ни единого звука, то и не чувствовал бы так остро своё одиночество, свою не нужность. Попадая то в одно событие, то в другое, Сергей нередко обжигался, однако плохое обязательно удалялось в прошлое, предоставляя ему независимость и новую свободу действий. Ему казалось, что он проходит некий опыт. То, что дружба ценность фальшивая, Сергей знал в достаточной мере, в любовь верил слабо, отлично зная, что иногда она бывает всего лишь частью дружбы. Так что же случилось в его душе?

?Лучше б я остался в Екатеринбурге!? - подумал Серж и окликнул Анну:

- А ты что думаешь?

Она приподнялась, взглянув на него не как на пьяного, а как на человека, который внезапно сошёл с ума. В магнитофоне, тем временем, заиграл хит Мадонны 80-х ?Papa Don’t Preach?. Сергей уже не застал те позолоченные времена, когда эта песня была для миллионов девушек - больше чем просто песня, но, как человек музыкальный, он отлично слышал, сколько в ней любви и очень простой трогательной человечности. Даже и не скажешь, что это простая эстрада времён ?диско?, так ведь? ?Папа не проповедуй!? - или ?не причитай?, как переводили друзья Зуйкова. Что ж, и не надобно!

- Ты – о чём это? – удивлённо спросила Анна, - Думаешь, я как-нибудь поиздевалась над тобой, подложив тебе ?замануху?? Не-е-е, эти игры не по мне!

Полгар, пьяная, казалась слабой, большой и почему-то ?вельми? толстой, хотя толстой она была только в собственном представлении. А ещё Серж отлично видел, что она молода и очень доступна – и даже больше, чем хотелось бы - однако своеобразно ?наказать? Анну он всё-таки не решился.

Девушка всё видела. Стараясь держаться с ним немного отстранённо и доброжелательно, она солидненько объяснила:

- Ты, наверное, не знаешь, почему терпишь поражения? Но ты ведь весьма умненький! А разве я, скажи, не одна в этом зверинце? Разве меня ничто не колышет? Оба мы – неудобны миру. И Елена – тоже! И Еленка не от мира сего! Мы воспитаны по-другому, иначе, чем абсолютное большинство, можно даже сказать, что мы последние образованные люди этой страны. Мы без всяких добавок извне варились в собственном соку, стали ?чем-то?, что ещё никто не пробовал, и теперь сами пытаемся что-то добавить в наш мир.

Серж, улыбаясь, прочёл по памяти знакомое с детства четверостишие:

Я ненавижу человечество
И от него бегу, спеша,
Моё единое отечество -
Моя пустынная душа…
(К.Бальмонт)

Чьё оно, он, к сожалению, не помнил.

- Все мы индивидуалисты, - продолжила Анна, - То есть, люди необщественные. Таких, как мы, раньше называли ?равнодушными?. Но миром мы не испорчены, понял?

Полгар с размаху воткнула в старый-добрый ?маг? другую кассету – а подобных записей на современных носителях почти не бывает! - семёрка рокенрольщиков с Роем Орбисоном во главе. Сказала ему:

- Это будет повеселее, чем твои стихи!

Пришла Люба Ковалевская, слегка утомлённо, пластично присела рядом и завела пустой разговор с Анной. Сергея она словно не заметила. ?Что сейчас у Елены?? - нечаянно подумал Зуйков. Сама того не ожидая, Люба ответила ему. Во всяком случае, её слова запросто могли быть ответом:

- У Богатенько – весело. Даже уходить не хотелось – представляешь?!?

- Во-от как? – промычала Полгар. Любовь Ковалевская, высокая, очень складная шатенка с особенным лицом потомственной русской интеллигентки, которому не хватало только пенсне со шнурком, азартно кивнула головой. Большой и очень пушистый узел волос, никогда не помещавшийся под шапкой, высоко подпрыгнул, почти залетев на лицо, а вкусная дамская сигарета в её тонких пальцах неожиданно вспыхнула, затрещав, как бенгальский огонь.

Анна долго смеялась, приговаривая:

- Немедленно стригись, Любка! А то натурально сгоришь!

- Я не хочу! - решительно заявила Ковалевская, единственная дочка богатого подрядчика, медведеобразного человека, жившего по принципу ?На базаре за ?базар? не отвечаю?, - И вообще! Всё это дело уже не к спеху!

- Тогда не бросай курить, душечка…

Сергей осторожно вмешался в их разговор:

- Ты Бех знаешь, Любовь?

- Нет. А кто это?

- Ладно, всё понятно! – усмехнулся Зуйков, - Я просто спросил…

- Да? – пожала плечами Ковалевская. Её тёмные, очень выразительные глаза пристально изучали растрёпанного Зуйкова; читать мысли Сергей, конечно же, не умел, однако по выражению глаз Любови он понял: она ЗНАЕТ её, но, вот, говорить о том почему-то не желает. Вернее, не желает признаваться!

- Казанова, у тебя всё в порядке?

- Он напился, и сам не знает, что говорит! – заявила Полгар, отвлекая Ковалевскую. Серж напористо, с пьяной лихостью, заговорил:

- Я не пьян, барышни, и здоров, и эту ночь я провёл спокойно. Люба! Как ты меня назвала? Не уж-то ты не поняла, что…

- Ты истерику прекрати! – крикнула Анна и очень тихо сказала изумлённой подруге: - Он пьян…

- Да-а? – снова спросила Ковалевская. Она улыбнулась ему – кстати, очень грустно - и с ехидством, достойным лучшего применения, произнесла:

Влез котик
на плотик.
И глазками поморгал…
Хороша сказочка,
И не долга.

- Это – из польской детской песенки, - объяснила Ковалевская, - Надеюсь, что ты всё понял, мальчик! Во всяком случае, ничего другого я не скажу!

Она изрядно охладила горячечный жар Зуйкова. Но – увы и ах! Наговорив ей каких-то гадостей, полюбовавшись, наконец, растерянностью Любови (а он и без того был с нею не очень хорош), Сергей пошёл домой. В пустоте ночных улиц, в морозном тумане ему стало чуточку легче и свободнее – так, будто все предыдущие дни Сергею пришлось просидеть в неком запертом помещении.

Сердце стучало в такт его шагам, опьянение не чувствовалось, одиночество почти не казалось наказанием: так, обычная сыроватая действительность!

?О, боже! Театр, а не жизнь! – гудело в башке, - С безделья выдумал себе занятие! Ковалевская! Как была балериной, так и осталась! Демонстрирует Жизель. Сплошное фуэте! А подумаешь – Полгар?!? То же, если не хуже!?

Из дыры в дощатом заборе выполз Семафор. Зуйков, как истый барин, бросил ему мелочи – да почти всё, что было в кармане! – и поспешил прочь, не замечая, как отчаянно зовёт его бродяга в шинели. Что-то уже случилось?

- Эй, стой! – орал бродяга, - Стой! Поговорить с тобой хочу!

?Как бы ни так, скотина!? - решил Зуйков и со всех ног ?погнал? к дому.

Несколько дней полнейшего одиночества убедили Зуйкова в том, что Елена устроилась в жизни, по существу, очень глупо. Он многое обдумал, успел всё распределить по ячейкам памяти. Ненужный знакомец Скопин находился в самом центре сложившейся композиции, а его приятели разбрелись по кругу, совсем не позаботившись о других персонажах жизни. Рустаму, к примеру, места не нашлось. Серж придумал исхитриться и ввести лукавого татарина в окружение Скопина, но Рустам капризно разместился где-то позади могучей Анны Полгар, отхватившей себе весь левый угол. Как вообще она оказалась в этом нехитром пасьянсе, как в нём появилась, Сергей не догадывался, но возможность её присутствия исключал не полностью. Уж Аннушка, в конце-то концов, точно не боялась, что кто-нибудь повернёт ей в лицо фотообъектив – прям как ?Магнум-44?! - и потребует ответа. У неё ответ готов. Всегда!

?А где здесь Елена??

Елена Бех неожиданно возникла впереди Олега Скопина.

?Значит, она – центр притяжения? Будь она проклята!?

Зуйков рассмеялся, сильно раскачиваясь на тяжёлом стуле. Пять лет назад он вместе с отцом съездил в Сингапур – увы, совсем ненадолго. Отцу было очень интересно показать сыну нечто новое, почти неосвоенное, а заодно узнать его отношение к бизнесу как таковому – годен ли он или не годен?

- Помни! Нельзя всегда иметь дело с одними и теми же людьми! – объяснил он сыну, ещё вчера учившемуся в школе, - Людей надо менять, и – почаще!

Сергей ехать не хотел – у него и дома хватало забот! – но посмотреть на заграничный офис отца он не отказался. Сергей выбрал из гардероба синий костюм шотландской шерсти, потом дополнительно приоделся в Москве, купил в лавочке близ аэропорта строгие очки в броской, ?почти? золотой оправе, и там, в Сингапуре, производил впечатление непроницаемого воспитанника английской закрытой школы – благо, что другого от него не требовалось, а язык ?туманного Альбиона? (давно уж, право, не туманного!) был знаком ему с детства. Попавшись на глаза какому-то липкому и подозрительному типу из посольства Канады, он так вошёл в свою роль, что и сам удивился:

?Разве я могу так серьёзно врать?!??

Когда дельтовский ?Боинг-747? взял курс на Вашингтон (а назад они летели маршрутом весьма замысловатым!), Сергей, не сдерживая эмоций, спросил у отца:

- А тот, из Канады который, - разве не понял, что я не учился в Англии?

- Нет, он не понял, - серьёзно сказал Зуйков-старший. Сингапурский офис работал превосходно – лучше, чем все его канторы на Урале, до которых было менее чем два часа хода на машине! – Ты, сын, так себя поставил перед ними, что все поверили. Даже эта ворюга, который у них какой-то чин при торгпреде, мистере Куке! Но, с другой стороны, ты, сынок, зря удивляешься! Люди всегда что-то придумывают, чтобы стать значительнее.

- А разве нет обычных, естественных людей?

- Таких нет, – ответил отец, - Ну, разве ж только дикари какие-нибудь!

С того дня Зуйков перестал верить людям, а все их слова и фетиши низвёл до уровня спектакля на самодеятельной сцене, однако ж, видя, как легко распределяются места в социуме, он всё-таки присматривал за людьми, ими интересовался. К примеру, почему Скопин играет роль вожака? Ведь у него мозгов – ни грамма! А почему хитроватый и очень талантливый в коммерции плебей Степан Листаков, почти такой же сильный, как Скопин, покорно соглашается с его диктатом? Ведь он и его дружок по прозвищу ?Блонд? контролируют почти весь сбыт наркотиков на Ленинградском проспекте, имея с того по миллиону рублей ежемесячно! А почему Елена Бех, девушка сложная, считающая себя буквально падшим ангелом, вошла в круг приятелей Скопина?

Трудно разобраться.

Но труднее решалась другая задача:

?Кто я в этом пасьянсе??

Странно, но для себя он места не нашёл. По всей видимости, вписаться в уже сложившуюся картину по силам только проходимцу, вроде Валиахметова.

?Вот и открылось! Рустам ведь был среди них никем, а теперь-то он … ?

Сергей Зуйков одним мысленным ударом расщепил эту композицию, с удовольствием увидев, как падают, словно камни в бездну, знакомые лица и образы, как клубится за ними пыль. Это были не люди, а их изображения. Внезапно в его голове появились две аналогии, обе, по-видимому, из Льюиса Кэрролла – шахматные фигуры и карточные короли! Сергей усмехнулся. Фантазия, становясь очень щедрой на выдумки, представила ему две модели построения мира – и тоже весьма книжные! В одном случае он увидел нечто гелиоцентрическое: люди, маленькие и ничтожные, беспомощно вращались вокруг жидкого пятна, очень похожего на горячую яичницу с луком (и, кажется, медленно приближались к нему). Тут Сергею подумалось, что в этой модели чувствуется что-то от современной теологической философии, притом весьма простой и вульгарной – ну, разве не об этом пишут в перекидных календарях, сразу после астрологических дат и советов по жарке китайской утки (будто эта утка 6есть в каждом доме!)? Но даже и в такой схеме должна быть изначально установленная системная целесообразность, ради которой всё существует и как-то незримо развивается, - в ирреальном безвоздушном пространстве, где нет никакой опоры! Совсем никакой! И – что с этим всем делать?

?Хорошенькую задачку я сам себе задал!?

Зуйков устал сочинять, собирать, разрушать. Он оказался в словно бы захламлённом обломками мебели помещении с окнами в небо.

Зато другая картина мира показалась ему столь сложной и непонятной, что Сергей поспешил от неё отказаться – хоть она и виделась ему неизъяснимо верной и привлекательной. Некогда! Он уснул за столом. Снился ему очень густой осенний воздух, пустынный участок старого кладбища, утыканный небогатыми обелисками из простого серого камня. Серж видел металлический треугольник с фотографией, но кто запечатлён на ней, он так и не рассмотрел. Он только лишь догадался, что приснилось ему Чистаковское кладбище, а там – уже лет десять, как не хоронят.

?Не я!? - подумал Зуйков и тотчас же проснулся.

Потом он долго бродил по городу, зачем-то съездил в аэропорт.

Самолёты ему нравились всегда – с того дня, когда отец однажды взял его с собой в поездку на Дальний Восток – с тремя суматошными пересадками с ?борта? на ?борт?! – но сейчас они не вызывали у него прежнего мальчишеского восторга – тоже, кстати, неизъяснимого! Выстроенные на заснеженном лётном поле, в основном старые и потрёпанные, они казались неживыми. Только однажды ему случилось испытать чувство прекрасного – когда в морозном белом тумане проплыл тяжело гружёный вертолёт Ми-8. Полюбовавшись этим механическим существом, Зуйков сел за руль и поехал в уже знакомый магазин канцтоваров. ?Любимый офис? работал до самого последнего клиента, так что купить бутылку ?чего-то подороже? было совсем нетрудно. Полуночный покупатель долго торчал у прилавка, придирчиво выбирая, чем бы сегодня ?отравиться? - марка, срок выдержки, страна-производитель – тоже какая? Это ж не ?Три семёрки?, а – ?сам? мистер ?Хеннеси? - тут разуметь и всё понимать надо! В общем, когда Сергей Зуйков вышел, наконец, из магазина, парень за прилавком был синим, как его фирменная безрукавка!

Платная парковка была далеко, поэтому Сергей оставил свой ?Олдмобил? во дворе какого-то мрачного-премрачного дома – и прям под запрещающим знаком. Минут пять он шёл пешком. Холод люто обжигал лицо, забирался под шарф, неприятно щекоча шею. Как не кутался Зуйков, ему всё равно было мерзко и холодно.

Он подошёл к машине, поставил бутылку на крышу, чтобы вытащить из кармана ключи, но дверца ?Олдсмобила? покачнулась и больно ударила его по ногам. За рулём ?американца? восседал Светофор.

- Вы … что здесь делаешь?!? – растерялся Сергей, - Как сюда попали?

- Не заперто было.

- Как???

- Машинка у вас довольно старая, молодой человек, - уверенно заявил старик, не объясняя, однако же, как он обошёлся без ключей. Посмотрев на правое сиденье, он внезапно решил: - Хор-роший у вас ?янки-дудль-дай?, но – не без изъянчика! Такие машины пятилетние цыганские малыши одним пальчиком вскрывают! Вы, вот что я скажу, садитесь-ка за руль, а я сбоку присяду.

Зуйков с места не тронулся (в такой ситуации, как ему показалось, проще было ?тронуться? рассудком). Тем временем Семафор как-то уж слишком шустро для его возраста перебрался на соседнее сиденье и уже оттуда окликнул его:

- Да что вы, молодой человек?!? Человек я божий!

- Кретин ты, а не божий человек! – с досадой выпалил Сергей, сел за руль и почти осатанело хлопнул дверцей. О бутылке он позабыл – коньяк соскользнул с крыши ?Олдсмобила? и утонул в мягком снегу.

- Поехали, барчук!

Это звучало немного иронически.

- Почему – ?барчук?? – переспросил Сергей, чувствуя себя почти похищенным. Бродяга, усмехнувшись, сказал в ответ:

- По облику, конечно! Кто в наше время ездит на старых американских ?тачках? и носит шитое по заказу кашемировое пальто с лисьим воротником? Только вы да ещё несколько богатых старичков, у которых давно не всё в порядке с головой.

Сергей нейтрально осмотрел грязную шинель Семафора, огрубевшие ботинки на шнурках. Не совсем обычный костюм для нищего …

- Где это вы так приоделись?

- Инженеры подарили. На 9 мая я у них столовался, - говорил Семафор, - А раньше я вроде как в военных железнодорожниках числился, мне даже прозвище дали соответствующее.

- Изменилось амплуа, изменилось и прозвище, наверное?

Бродяга насмешливо скривился:

- Зачем же? Прозвище осталось со мной. Одежонка, вот, покрепче стала.

- И как мне вас называть?

- Лучше как-нибудь по-другому, - протяжно попросил бродяга, - Николаем Рудольфовичем меня звать, Бех моя фамилия. Вашей Елене я прихожусь родным дедом, а её мамаше – отцом. Меня они обе и знать-то не желают, поэтому-то я и решил к вам обратиться. Вы ж слегка их поумнее, правда?

- Елена от меня ушла.

- Вернётся! – усмехнувшись, пообещал Семафор, - У них на деньги глаза горят.

Сергей Зуйков остановил машину во дворе своего дома, и Семафор заметно заволновался, увидав целые ряды дорогих автомобилей, в сравнении с которыми ?Олдсмобил? казался неказистой, и очень нелепой игрушкой из далёкого прошлого. И действительно: рядом с аккуратными и лакированными ?Лексусами? и ?Мерседесами? соседей этот американский гигант из породы ?дорожных крейсеров? смотрелся дёшево, помпезно и крайне воинственно, так, словно он и впрямь был реликвией из музея ?Холодной войны? - американским ракетным крейсером из 70-х годов!

- Мы приехали, дядя! – произнёс Зуйков, когда свет красных фонарей, освещавших стоянку, ярко отразился от почти зеркального капота его ?Олдсмобила?. Всё кругом празднично засияло – ну сказка, а не жизнь! – Наверное, вам есть, что сказать?

- А меня не турнут? – заволновался бродяга (умевший, впрочем, вскрывать автомашины). – Я без того не самый популярный в городе человек!

- Думаю, что не турнут! – пообещал Зуйков, - Я заплачу вам, а вы мне расскажите всё, что вам известно о семействе Бех. Итак, по рукам?

- А сколько дашь?

Зуйков мысленно отсчитал старику пятьсот рублей, но предложил только половину:

- Плюс та бутылка, что осталась в сугробе. Ок?

- Надо ж, жмот какой! – раздалось в ответ, и Зуйков, уже теряя терпение, заявил:

- Я могу вообще не платить вам!

- Ну, ладно, ладно! – примирительно забормотал Светофор, - Это кесарю - кесарево, а псарю – значит, то, что полагается! Думаете, я жадный? Да будь я жадный, то не сидел бы сейчас в калоше, как последний пацак из того самого кинофильма. (?Ой, какой умный-ы!? - жестоко сыронизировал Сергей.) Инженеры ведь и того меньше предлагали. А семейство моё было такое, что и хлеба от них не дождёшься. Правда-правда, я говорю! Да-а!

Бродяга с любопытством заглянул внутрь соседнего автомобиля, красного ?Мерседеса-SLC?, и тихо спросил:

- Этот – чей такой?

- Жены или любовницы какого-то директора. Точно не знаю.

- Богатый директор?

- Да, очень богатый. Из ?уралмашевских?, - усмехнулся Серж, соображая, что этого не следовало говорить: да мало ещё ли из ?каких? состоит наша, то есть российская, экономическая элита?!? Главное, что ?уралмашевский? соседушка не бьёт стёкла в подъезде, не шатается пьяный до сложения риз, всегда вежлив с отцом и, к счастью, не устраивает на стоянке форменные автопогромы (да был тут такой, который, выруливая задним ходом, разбил два джипа за сто тысяч каждый!) – Ладно уж! Мужик он вполне приличный!

Зуйков чувствовал себя непросто. Он видел, что Семафор пытается обыграть его, что он нарочно ведёт себя, как шутовская карусель в городском парке аттракционов. Сергей очень не любил таких, вот, ?супермэнов?, людей малоуязвимых и по-своему очень коварных, однако искренне завидовал им:

?Этой скотине наверняка легко жилось. Пока не прозрел!?

Не желая, чтобы старик заметил его пристальный взгляд, Сергей нарочно помрачнел, спросив твёрдым, как на допросе, голосом:

- Итак, вы – Николай Рудольфович Бех?

- Так точно! – усмехнулся старик. В этот момент, с изумлением взглянув на него, Зуйков снова почувствовал самое крайнее неудобство от такого соседства. Но что он мог сказать этому типу в старой военной шинели? По всей видимости, Николай Рудольфович Бех, принадлежал к той же генерации советских ?первооткрывателей?, что и его отец, только, вот, пути их, в конце концов, разминулись: Иван Ильич - ?приподнялся? и пышно расцвёл, хотя мечтал, наверное, о спокойствии и прозрении, а Николай Рудольфович в числе многих других ?первооткрывателей? совершил перемещение в обратном направлении - хотя и за свой счёт! Два разных человека – но судьба, увы и ах, только одна! Все события в его жизни оказались весьма непростыми и даже драматическими (но Иван Ильич тоже ведь здорово намыкался, что-то кому-то доказывая, и тоже не видел ничего хорошего!), но среди подлинных человеческих трагедий, которых было немало в жизни любого советского ?первооткрывателя?, попадались и те, о которых и вспоминать не принято - например, потеря бумажника с казёнными деньгами, или чьи-то неумные ?подсиживания?, с которыми в те годы принято было справляться с помощью доноса в ?родной? партком, неминуемые увольнения с работы – разумеется, ?по собственному? желанию! - и даже … поломка дверного звонка!

- Пил я всегда много, - рассказывал бродяга, - Прежде ведь это всё было в моде – разговоры, вечерины с девочками и водочкой и – всё такое! Это – ещё с общажных времён повелось! Жили – тесно, пили – вместе! Ну, вот и я, брат, бы-ыстро ?слетел с винтов?, даже сам не заметил, хоть и врач по профессии. Но особенно я запил после развода. Жильё, конечно, отобрали в пользу жены. Сперва жил по общежитиям, потом поехал работать на стройки, в посёлки – по контрактам. Там пили ещё больше, и в основном – чистый спирт. Появилась, было, возможность устроиться главным хирургом, в дальний райцентр - туда не было желающих, поэтому могли и меня взять! – да, вот, уже не судьба. Как раз накануне диплом отобрали за пьянку, и ещё, как последнего ханыгу, поместили в ЛТП. И дочь обрадовала – завела себе любовника, бугра по кличке Медведь, уроженца города Нижнеколымска. Друзья у неё появились – соответствующие! – тихо проговорил старик, и Сергей почему-то поверил, что друзья его дочери были подлинно крутыми и страшными, - Замуж вдруг захотела, прикиньте? Мамка, сука разэтакая, она её разве ж только плетьми её не порола, а тут – на тебе! - замуж хочу и баста тут! ?Ты целуй меня везде, восемнадцать мне уже!? Я ей тогда сказал, как на духу: рано тебе! Нельзя так рано! Ну, короче, брат, избили они меня, и бросили, едва живого, на дороге. На меня ночью ?менты? наткнулись, подобрали, и опять увезли в районный вытрезвитель. ?Скорую? не вызвали, заявление – не приняли. Я потом в посёлок уехал фельдшером, а, вернувшись, узнал, что она уже в разводе. И поганый же развод был у них, ох, поганый! Не дай бог тебе, братец, когда-нибудь так развестись - да хоть с кем! Ну, мы, конечно, больше не общались. Зачем мне? Потом я узнал, что Наташка снова замуж хочет. Новый её кавалер – мужчина был совсем другого рода, в молодости увлекался религией, даже в секте состоял. Он всё ей простил, хотя другой на его месте всю спину бы ей исполосовал за такие дела! Нет же, добрый он был, воспитанный! Вот от этого добряка и родилась ваша Елена…

- А я даже и не думал, что Еленина мама – такая! – изумился Сергей, - А ведь очень респектабельная женщина, работает на ТВ, знакома с депутатами …

- Да, знакома-знакома, - бормотал старик, мотая беспорядочно заросшей головой, - Если б не эти твои депутаты, то она давно бы сдохла! А я? А что – я? Не жизнь была у меня, брат, а муки адовы! Жидом меня считала – пронимаешь?!? За фамилию. А я ж – не еврей, нет! Мои предки бежали из Германии, потом, после Тулы и Москвы, мастеровали тут, на уральских заводах, в Ревде, к примеру, и в Златоусте. Они поехали в Россию эту – от отчаяния, как беженцы! По религиозным и всем прочим причинам …

- Кстати, - ?вовремя? вспомнил Серж, - Елена говорила мне о каких-то опасностях, которые коренятся в наследственности вашего рода…

- Кореня-ятся! – передразнил бродяга, сипловато усмехаясь, - Почему – ?коренятся? - то? Так и есть! Предка нашего изгнали из города Эльма за колдовство и знакомство с нечистым. Вот уж не знаю, бывал ли дьявол у него в гостях, но гнали герра Оскара Бека на полном серьёзе. А дело-то было, в общем-то, в том, что Бек двух служанок своих прирезал, да ночью под мельницкое колесо и спустил ножками кверху. Короче говоря, он совершил преступление, и в пьяном виде, к тому же. А местные его и так не любили. Собрались они, чтоб его самого прирезать, а тут случилось нечто такое, отчего весь город шуганулся …

Семафор начертил на стекле маленький круг с отходящими во все стороны прямыми линиями – примерно так дети рисуют солнышко.

- Теперь всё понятно? – бродяга поставил пальцем крупную точку в середине ?солнышка? и повторил – как для неграмотного: - Дьявол явился!

- И когда это было?

- 1790 год, но это число приблизительное. Бавария.

Весёлый, почти балаганный тон старика убедил Зуйкова, что верить этому рассказу – необязательно, можно и совсем не верить.

- Красивая сказка братьев Гримм, - суховато произнёс Сергей, ожидая решительного ?ну, конечно же!? (или молчаливой улыбки – для разнообразия!), однако старик как-то очень по-приятельски посмотрел на него, крепко держащего руль, и сказал:

- Это было, и, кстати, не раз. Моя внучка – ведьма, почти оборотень. Старшая дочь Бека, Софья-Мария, та вообще с чертями жила и от них деток рожала…

- Да врёшь ты всё! – тут же ответил Сергей, не дав ему договорить: ?Это вздор!? - Всё, старик, вали отсюда! Я тебя выслушал!

Выбросив из бумажника несколько купюр, Серж открыл дверцу, вышел из машины и с облегчением вздохнул:

?Нет, это просто псих, каких везде достаточно!?

Раздался хлопок, заскрипел снег под подошвами армейских ботинок. Зуйков с возмущением оглянулся, но – ничего поделать уже не мог. Из широкого рта бродяги повалил густой пар; волосы, усы, борода моментально облапило густым инеем, а лицо стало таким страшным, что Серж даже отпрянул.

- Какая ж ты, братец, скотина! – произнёс Семафор и бешено расхохотался. Теперь он снова был неуязвим и неуправляем, как та самая спятившая карусель в парке культуры и отдыха. Серж с возмущением смотрел ему в глаза и жалел, что позволил сегодня Никите Монахову сопровождать в поездке отца. Вот сейчас бы он пригодился!

- Если ты скажешь, ещё что-нибудь подобное, я…

Зуйков оробел, как ребёнок. Бродяга внезапно, одним махом, запрыгнул на капот ?Олдсмобила? и принялся бесновато скакать. Машина раскачивалась, словно на вибростенде, а грохот был такой, словно по ней лупили кувалдой.

- Ты в своём уме? – спросил Серж и закричал не своим голосом: - А ну слезай, придурок!!!

Семафор и вправду слез, но тут же принялся за другую забаву – в рот его, словно в банкомат, легли две сторублёвки из предложенных Сергеем денег, и старик принялся важно их пережёвывать. Зуйков с изумлением наблюдал, как исчезали в чёрной глотке наличные деньги, безусловно нужные старику.

- Сходи к психиатру, – произнёс Сергей, заметив сколы и вмятины на капоте его любимой машины, - Кстати, тебе больше ничего не надо?

- Ты дал мне камень вместо рыбы и воду вместо вина! – заявил старец.

- Вино осталось в сугробе! – ехидно ответил Серж. Он толкнул старика в бок, отчего Николай Рудольфович навернулся навзничь и ноги его весело задрались к небу. Зуйков сел за руль и тупо спросил сам себя:

?Куда бы поехать в такой час??

В городе Сергей знал несколько адресов, где его встретили бы с большим удовольствием; кроме того, он часто посиживал в баре на первом этаже гостиничного комплекса ?Миллениум? и посещал ночной клуб ?У Валеры?, где тайком, ?чисто? для ?своих?, крутили местные порнофильмы, но ехать туда очень не хотелось. От сплетен и новостей он часто терял аппетит и спокойствие, а ?зырить? уральский ?жесткач? - было не совсем подходяще для такого дня, как этот. Сегодня требовалось нечто поспокойнее.

?Ладно! Погнали!?

В непроницаемых тучах снега мелькали очертания поворотов, вдоль дороги стояли высокие щиты из алюминия. Серж не сразу сообразил, что едет по территории тепличного хозяйства, по прямой и узкой дороге, у которой не было конца. Тут ему припомнилась та самая улочка, где он остановился, чтобы высадить Елену, - там было так же холодно, пусто, и тоже было одностороннее движение. Этакий коридор во времени, только намного легче, чем этот, что проложил через свои независимые владения отцовский ?кореш? по фамилии Теслюк. Сергей помнил, что, если доехать до конца, то – там можно будет свернуть на небольшую, крепко замёрзшую грунтовку, петляющую по городским окраинам, а уж там можно вырулить прямёхонько на кольцевую магистраль. А далее – или в Екатеринбург, или же – назад, в город, заезжая со стороны Свердловского шоссе. В общем-то, к этой развилке и стремился Сергей Зуйков, быстро набирая скорость и наслаждаясь небольшим ощущением неизвестности и опасности. И - нечему удивляться! Фары старого ?американца? почти ничего не ?видели?, так что Сержу приходилось лететь почти наугад, ?читая? повороты, скорее уж, по памяти, чем по свету фар. В какой-то момент ему померещилось, будто навстречу его сильно разогнавшемуся на скользкой дороге, тяжёлому ?Олдсмобилу? медленно шагает человек небольшого роста, одетый в жёлтую пуховую курточку – и точь-в-точь, как у Елены Бех! Но это был определённо мужчина. Серж не сомневался, вглядываясь в морозный сумрак. Скорость опасно нарастала, быстро приближая беспечного пешехода. Ещё миг – и пешеходу крышка, притом – крышка гроба, потому как выжить, получив удар весом в полторы тонны, не смог бы никто на свете! Оставалось всего метров пять, даже меньше, когда Сергей, испугавшись, наконец, уже по-настоящему, резко повернул руль и ударил по педали торможения.

Машина стремительно свернула с дороги, протаранила сетчатую ограду, и словно прыгнула куда-то вверх…

… Минут через сорок, когда голова Зуйкова уже начинала гудеть от боли, в машину заглянула чья-то любопытствующая физиономия. Глазищи физиономии жадно рыскали по салону ?Олдсмобила?, выискивая, что тут можно было бы спереть. Не обнаружив ничего подходящего, физиономия нагло полезла во внутренний карман пальто: а вдруг там МОРЕ денег? Сергею, лежавшему грудью на руле, внезапно вспомнился анекдот про наряженную под девочку великовозрастную дуренцию с синим бантом и чупо-чупсом в зубах:

- Ты кто???

- Привет! Я – твоя смерть!

- Блин, какая глупая смерть!

Охранник пощупал его карманы, изъял в свою пользу бумажник, в котором было всего три сотни рублей, и только тогда вынул из широких штанов небольшую рацию:

- В больничку звони, Винс. Тут мажора занесло! Тачка, бля, всмятку!

Спасибо тебе, дорогой охранничек. Это хорошо, брат, что ты, хоть и подвергаешься разрушительному воздействию материального инстинкта, но всё-таки служишь человечеству. Пусть и с большим опозданием, но ты всё-таки иногда приходишь людям на помощь.

Спасибо тебе, ей-богу спасибо, брат!

Итак, это было через сорок минут времени. А пока …

Пока от удара Зуйкова чуть не выбросило из машины, твёрдый старомодный руль больно воткнулся в рёбра, а лежавший на заднем сидении тяжеленный атташе-кейс (и как отец его там оставил!?!) сперва больно ударил Сергея в голову, а потом с силой пушечного ядра влетел в лобовое стекло, превратив его в нечто похожее на творчество пьяного лесного паука-крестовика.

?Ну, вот и всё! Приехали!? – подумал Сергей, глядя, как из раскрывшегося сейфа валятся торговые рекламацию. Автомобиль стоял (или висел?), воткнувшись длинным лакированным носом в крышу теплицы. Двигатель ?американца? заглох, фары, как и свет в салоне, мгновенно выключились, зато включилась сигнализация, громко оповещая охрану о том, что кто-то вторгся на суверенную территорию заслуженного деятеля местной науки и культуры господина Теслюка, городского овощевода и арт-дизайнера.

__________________________

Городские газеты довольно красочно описали это, в общем-то, наиглупейшее дорожное происшествие. Вот одно фото - на полразворота: посреди полицейской спецстоянки стоит разбитый ?Олдсмобил? – ?Восстановлению не подлежит?, гласил подзаголовок. И подпись: Я.Листьев. Ну, что ж, в каждой великороссийской дыре есть свой Листьев, свой Вэ-Высоцкий, своя поэтесса Ахматова (Аня с нефтебазы, подруга Светы Бантиковой и Юли Волковой – знакомы, да?), свой пламенный большевик, ?борец за права трудящихся?, которого все местные обзывают ?троцким?, и даже найдётся своя собственная Жанна де Арк - какая-нибудь милая и очень трогательная в своих заблуждениях девочка-гот, из которой все подруги и знакомые успешно лепят городскую сумасшедшую. Следующий материал – тоже был ещё тот: ?В аварии пострадал известный молодой человек? – это притом, что Зуйков был почему-то назван ?Сергеем С.?, и вообще из текста публикации следовало, что пострадавший молодой человек был совершенно никому не известен – ну, вообще никому на белом свете! И наконец, вершина провинциального газетного творчества - материал ?Виновные не найдены!? – и это не смотря на то, что инспектор полиции Грибов, столь красочно выступивший сразу после лечащего врача Рувимова, во всеуслышание заявил, что ?пострадавший не справился с управлением на скользкой дороге, совершил наезд на забор, и тут всё ясно? … Далее следовал подробный отчёт о ?городском марафоне на пожарных машинах? и несколько рекламных объявлений весьма вздорного содержания.

Главный врач городской больницы Григоров выражался проще и намного оригинальнее (собственно, в городе, только его потом и цитировали):

- Вопреки появившемся слухам, пострадавший не напился, и получил увечья средней тяжести…

- Напомните, пожалуйста, нашим читателям, - просил его репортёр Иван Грозный, - что вы называете увечьями средней тяжести.

- Напомню, - пообещал Григ и тут же напомнил: - В одно примерно время с пострадавшим был доставлен водитель Глухов из строительно-монатажного управления работ высокой сложности №4. Выполнена ампутация по колено.

Репортёр И.Грозный добрался до владельца теплиц Эм.Теслюка (которого в городе называли ?кислюком?), и выяснил, что тот не имеет к пострадавшему никаких претензий, глубоко сожалеет буквально о том, что ему на дороге повстречались его теплица, а поэтому от всей души желает преподнести молодому человеку подарок, а именно новый автомобиль ?молодёжной? марки.

- Какой марки машину вы дарите? – засиял репортёр, на какое-то мгновение почувствовав себя фронтмэном светской колонки, - Наверное, ?Мерседес?, да?

- Нет, ?Альфа-Ромео-156?, - обиделся овощевод-дизайнер, - Я уже пригнал.

Традиция пригонять машины ?самолично? так же неискоренима, как тяга русских к ?Мерседесам?. Уф, как же отлегло от сердца у многих уважаемых в городе людей! ?Всё, вот теперь скандала точно не будет!? - сказали уважаемые городские люди и – слегка расслабились. Ну, а потом и местные газеты, немного пошумев и поохав, живо переключились на обыкновенные городские темы – например, на обсуждение особенностей недавней продажи из рук в руки местного мясокомбината, когда-то ?гордости? и одного из ?флагманов? экономики города! Оперативность, с которой значительное по местным меркам происшествие было забыто и заброшено, никого не удивила: ?многотиражные? газеты вообще славится забывчивостью, иногда очень подозрительной. Кто работал в местной прессе, тот хорошо знает все её особенности.

Наталья Николаевна, местная телевизионщица, чуть не заплакала, увидав на HVSке тот самый ?Олдсмобил?, столько раз показанный местными газетчиками: дверь с водительской стороны открыта, на водительском сиденье – жёлтый кейс из алюминия, едва не стоивший Сергею головы. Елена сидела в уголочке и молчала, с большим сожалением рассматривая сломанный ноготь на мизинце.

- Видала: ужас какой! – произнесла мама, отложив пульт, - Вдребезги!

- Осторожнее надо! – пожала плечами Елена.

- Это какой-то кошмар! В газетах писали, что он уходил от столкновения с каким-то болваном, гулявшим посреди дороги, - снова, и на этот раз гораздо громче заговорила Н.Н., - Сходи к нему, Лена. Он в городской…

- Он, что, совсем сломался?

- Ка-пи-таль-но! – мама усвоила это слово совсем недавно, и то и делала, что повторяла его – то с надобностью, то совсем без надобности, - Ка-пи-таль-но, моя девочка! Рёбра сломаны, пробито лёгкое, рука не в порядке, голова, и, в общем, он весь не свой…

- От кого ты знаешь такие подробности? Ведь не писали же ни черта!

- Я и не ждала, что где-нибудь напишут, - ответила мама, швырнув кассету на пол, словно она была уже не нужна, - Моя близкая подруга – медсестра в седьмой амбулатории.

- Лычкова, да? – слабо улыбнулась девушка, - Ну-у-у, я теперь понимаю, почему Серёжа ещё жив! – Елена (с какой-то очень неуловимой интонацией) добавила к сказанному, что, если поблизости есть тётя Оля, значит, не всё так плохо: она же помнит, что Ольга Лычкова-Скопина почти фея из восточной сказки, настоящая волшебница, один взгляд которой способен воскресить даже усопшего. Зачем ей понадобилось столько пустой лести, Лена не знала, зато сравнение Сержа с усопшим ей очень не понравилось:

?Сказанула же я, безмозглая обормотка!?

- Это сказано ка-пи-таль-но! – похвалила Наталья Николаевна, - Кстати, недавно Оля посоветовала мне рецепт косметической маски для лица, и на тело. Из бананов. Сгорает жир – представляешь?!? Никогда б не подумала!

- Мам! Ты в десятый раз рассказываешь!

- Ты тоже толстая! – упрекнула её Бех-старшая, - Кстати, ты бы, вместо того, чтобы кукситься на меня за то, что я бананы перевожу, сгоняла б лучше в больницу, к нему. Тебе будет полезно размяться, жирная свинушка!

- Не пойду! – оскорбилась Елена, - Пусть тётя Оля позаботится!

Анна Полгар не надеялась на чьё-либо целебное присутствие. Чуть только узнав от кого-то, что Сергей попал в аварию, она немедленно посетила господина Грига. Поговорив с ним в его уютном кабинете и ровным счётом ничего не узнав, она попыталась ?самостоятельно?, только по собственной инициативе, повидать Зуйкова. Увы, палату, в которую его поместили, добросовестно сторожили охранники – сразу трое! Вельми удивившись, что её не пускают, но ничуть не растерявшись, Анна незаметно подкупила медсестру, и с этого момента началась их частая, беспрерывная переписка.

Мобильной связи у Сергея не было. Во-первых, Сергей не любил сообщаться эсэмэсками, а, во-вторых, отец распорядился забрать у него телефон.

?Знаешь, меня не оставляет чувство того, что я, если и не обречён, то уж точно не нахожусь в безопасности! – писал Сергей; писал он всегда много, не жалея бумаги, так, словно его эпистолы отсылались Полгар по почте, а не передавались из рук в руки, - И потом! Я удивляюсь, как вообще выжил! Машина снесла два крепких забора, выстроенных кислюком. Ты сама видела, во что превратился передок! Я пролетел, наверное, метров пять. По дороге шёл какой-то тип, издали очень похожий на Елену. По-моему, меры первой медицинской помощи здесь были почти бессильны. Ведь клянусь: я задел его задним крылом! Это же удар весом в полторы тонны! Он превратился, наверное, в мешок с костями, и, небось, пролетел по воздуху 10 метров! Но трупа так и не нашли? До того, как попасть в аварию, я разговаривал с дедом Елены. Ты его знаешь: Семафор, бродяга, личность в городе небезызвестная. Он рассказывал какую-то страшную-престрашную историю и сказал, что мне нужно держаться от их семейки подальше – этакая семейка Адамс! Теперь у меня есть повод ему верить. Во всех событиях последних месяцев я чувствую что-то чужое …?

?Брось дурить, Серёга! – отвечала твёрдым подчерком Анна свет-Полгар, - Я всё сделала. Никого больше не интересует, почему ты свалился с дороги. По официальной версии, ты просто не справился с управлением в сложнейших метеоусловиях. А разве не так? А, что касается трёпа в одной рекламной газетке, то лично я предпочла б выкупить её у деревенщины, которая там руководит, и просто передать какому-нибудь новому учредителю – например, коллективу издания. Неплохо, правда? Будет ?независимой? ;;; Семафора я найду, он личность замечательная, и даже поговорю с ним и не побрезгаю. Он, что ли, правда Ленкин дед? Бомж? Офигеваю! Впрочем, мы живём в такое время, когда рыться в помойках не зазорно даже человеку с образованием! Многие на этом карьеру сделали. Кстати, поздравляю тебя, Сержик! Теслюк, придурок в ластах, сам не рад, что ты помял его помидоры. Если б кто другой, то было б другое дело, а тут – ты, ясный ангел. Он откупается машиной, ?Альфа-Ромео? очень сексуального цвета. Машина, мне сказали, розовая, как кроватка у Барби…?

?Я никогда больше не сяду за руль!? - признавался в ответ Зуйков.

Полгар между тем настаивала:

?Сядешь, ангел. Когда ходить учился, падать приходилось? Все – падали, и хорошо, что у меня нет машины ;;; Водить машину, между прочим, второй уровень социальной самостоятельности. Сначала ты учишься ходить, потом садишься за руль, а после осваиваешь ?Гольфстрим?. Советую больше не падать, Сержик!?

?Интересно ты рассуждаешь!? - усмехался Сергей. Ему отвечали:

?Сужу я совсем даже не смешно, а - правильно. Я ж тебе не глупый Смешарик с дырочкой! Тебе уже известно, что твой отец готовит меня в супруги твоему высочеству, и всё тому подобное? Вот это, брат, смешно. Впрочем, если он вдруг наедет на тебя с этим странным предложением, то ты не отказывайся, пожалуйста. Иначе я, Серёжа, обижусь ;;; теперь новости немного важнее: Дима Ворошилов помог найти Семафора. Мы поговорили. Возможно, это всё не так уж и смешно, как кажется на первый взгляд. Я спрашивала об этом деле Поломайкину, вечную сплетницу, а ещё соседку Бех, и та рассказала мне кое-что весьма занимательное. В 75-ом было самоубийство. Так, вроде бы, ничего интересного – суицид как суицид! - однако самоубийством свёл счёты первый муж Ленкиной мамаши. Да? А до этого он дважды пытался с ней разделаться ?чисто по-мужски?, за что попадал в милицию. Он вообще был у ?ментов? на спецучёте. Прикинь: мужик утверждал, что его, якобы, преследуют. И это он – бугор ростом два метра! По-моему, вся патологическая наследственность семейства Бех заключается именно в этом: люди не могут относиться к ним так же, как к кому-нибудь другому. Короче, ты прав, что боишься, но бояться надо не Оскара Бека, а всех этих Скопиных и Ворошиловых. Впрочем, черти здесь тоже при чём-нибудь: ведь кое-что странное я тоже замечала – благо, что знакома с Ленкой больше твоего. В заключение скажу: я соскучилась. Немедленно выздоравливай и переезжай ко мне. Жду тебя здоровым, и настроенным на активный образ жизни. Анна ; Полгар?

… ?Ох, уж эта Полгар. Не знал, что она столь очаровательна на бумаге!? - подумал, в конце концов, Серж. Он выписался в начале февраля. Этот день, весьма долгожданный, он представлял себе как разэтакий День примирения с родителями, однако, только ступив на крыльцо, за белую, как мел, дверь больничного корпуса, он первым делом увидел, что за ним даже машины не прислали. Его УЖЕ забыли! ?Что ж, это вполне в духе нашего семейства?, - усмехнулся Сергей. Он возвращался домой пешком. Идя по утренним улицам, Зуйков медленно и методично разрывал Анины записки. Прохожие смотрели на него с подозрением (Он сердился: ?Зырят, как рупь-двадцать!?), - как на человека тронутого рассудком, а карманы его сильно пострадавшего в ДТП пальто с лисьим воротником были полны бумаги. Зуйков мысленно посмеивался и всё же продолжал методично истреблять полгаровские послания. Кстати, среди них было одно весьма примечательное, - от Елены Бех! Анна позволила ей передать весточку – самую короткую: ?Сергей! Я рада, что ты жив. Жду.?

Ни подписи, ни пожеланий. Записка, оставленная в почтовом ящике.

Зуйков скомкал листок и забросил его, словно мяч, в раскрытое окно чьей-то квартиры. Подождал: может, выбросят обратно? Нет. Вероятно, ещё не заметили. Усмехнувшись, он двинулся дальше – домой. Или всё же не домой?

Он забрёл во двор многоэтажного строения, возведённого целиком из крупного рыжего кирпича. Там почти не было транспорта, а все нижние этажи дома были заняты какими-то фирмами: все окна – в непрозрачных пластиковых экранах или же в толстых решётках, которые можно сорвать с креплений только омоновским бронированным грузовиком ?Урал?, каждый подъезд (а их было аж восемь!) закрыт толстой железной дверью с кодовым замком и видеонаблюдением. За одной такой дверкой, где-то на третьем этаже здания, сидел за компьютером Андрей Богатенько, парень высокий и очень сутулый, а с ним рядышком - крепкий спортсмен Стёпка Листаков с его традиционной ухмылкой набок, и – ещё очень элегантный, изнеженный юноша по кличке ?Блонд?, смуглый платиновый блондин, кумир всех юных девочек, а также взрослых мужчин нетрадиционной ориентации. Именно с ?этаких? отношений и начиналась его успешная карьера в городе; теперь он - матёрый наркодиллер, отлично известный по всему региону и половине ближайших окрестностей. Блонд себя не афиширует и очень скрытно паркует свою машину, а дорогу в его офис жёстко преграждает стальная дверь на гидроприводе - весом в 250 килограмм! Да уж, прежде чем спокойно подсчитывать доходы от сбыта наркотиков, необходимо обзавестись маленькой дверкой от бункера! Это - обязательно! Всё остальное как-нибудь подождёт.

?Нет, я там уже был, - усмехнулся Сергей, - Там - дурдом, а не контора!?

Тишину двора нарушал странный звук, монотонный, тупой и очень тоскливый. Словно кто-то пилил дерево. Сергей ещё раз удивился тому, как мало машин припарковано в этом дворе (?Интересно, так интересно! А где Блонд сегодня ставит свою ?Инфинити?? Что-то её не вижу!), постоял пару минут, мысленно усмехаясь над собой, и медленно потащился туда, где его уже давно ждали.

?В жизни важно правильно выбрать интонацию, - иронизировал Сергей, - Или же хронологию событий! Это уничтожает стыд, и вносит в жизнь множество очень милых нюансов. Сейчас я приду и – как чужой! – позвоню в дверь. И посмотрю, что будет. Нужен я или не нужен? Ведь если ?Коля любит Олю?, как написано в больничном сортире, то и меня кто-то должен любить! Так ведь??

Впрочем, теперь у него оставалось только одно убежище – разумеется, дом Анны Полгар. В жизни так бывает: когда тебе уже некуда деваться, чужие амбиции, а также мнения о тебе, становятся твоим единственным естеством.

?Надо пойти навстречу отцовскому мнению. Это мне же может быть выгодно!?

Анна встретила Сержа не по-обыкновенному радостно. Она с удовольствием подготовила ванну, напоила чаем, даже пригласила на некий ?Фестиваль ухи?, проходивший в дальнем райцентре Пермской области – ?Ты уху ел? Не пожалеешь!?. Жила она независимо, поэтому многое могла себе позволить. Сергей поселился у нее. Их размеренный, типично семейный ход жизни раз в неделю нарушала домоработница и – ещё реже – посыльный из ночного клуба, приносивший архаические синие конвертики, от которых Анна, не вскрывая, избавлялась. Она заставила Сергея воспользоваться подарком господина Теслюка: его ?Альфа-Ромео-156? алькового, прозрачно-розового цвета (прям как трусики Барби!) как-то вечерком переместился с охраняемой стоянки во двор полгаровского дома, притом сделано это было так, что расписавшиеся в получении родители Сержа ничего не заметили.

Да, это было ?нечто?! Но Зуйков-сын и здесь не удивился. Они, похоже, и впрямь ничего не замечали. Они не заметили даже того, что их единственный сын давным-давно выписался из больницы и успел опорожнить некоторые банковские счета (часть денег Серёжа перевёл в Варшаву, при этом воспользовался услугами бывшего финансового агента своего отца, но родители и на этот факт нисколько не отреагировали.) ?Вот тут я вам не верю!? - подумал он и на всякий случай запулил ?бабки? ещё дальше – часть в Лондон, а всё остальное в город Ларнаку, на остров Кипр. Там Иван Ильич никогда не смог бы их отыскать.

- Откуда у тебя ключи от него? – спросил Зуйков, закрывая дверцу нового автомобиля, более лёгкого и аэродинамичного, чем прежний ?американец?. Лгать Полгар никогда не умела, но и делиться с ним откровениями не спешила тоже. Она сказала:

- Потом расскажу, если очень захочешь.

- Расскажи потом, - разрешил Зуйков, почти юмористически …

Елену он почти позабыл. Ему было известно только то, что она живёт с Валиахметовым, а Скопин, этот сильный и опасный вожак своей стаи, вновь определился в качестве её лучшего друга. Анна и Сергей жили, конечно, в стороне от этого мутного общества, маленьким мирком для двоих, но всё же их порадовало, что скопинские приятели заняты какими-то внутренними делами и ведут себя весьма негромко. Не было больше грандиозных драк, на которые сбегались, сжимая кулаки, все окрестные хулиганы, меньше стало грабежей и внезапных нападений на общих, Сергея и Анны, знакомых, что тоже практиковали скопинские приятели.

Может, теперь жизнь станет лучше?

- Если Елена и впредь будет влиять на местную ?братву? столь положительно, я, пожалуй, соглашусь с притязаниями татарина, - сказал по этому поводу Сергей.

Анна вскрыла банку, на этикетке которой была изображена великолепная россыпь фруктов, королём которой являлся, без сомнений, ослепительный плод манго. По кухне распространился сильный аромат ?тропического ассорти?, до безобразия одуряющее-прекрасный, но вряд ли настоящий.

- Ты всё конфликтуешь? – спросила Полгар, - Ну, зачем напрашиваться???

- Люди – враг человека, - усмехнулся Зуйков, вспоминая, как крошились и ломались в его фантазии галереи чужих портретов: Елена, Скопин, татарин, Листаков, другие какие-то … Неожиданно ему вспомнился сон, и повторно привиделось кладбище. Что он знал о нём? Место там действительно весьма специфическое, там давно не хоронят. Образовавшийся лет сто пятьдесят тому назад позади дико пьяной и лихой Чистаковской слободы, сегодня оно напоминало некий город умерших. Вот, где действительно могла бы селиться нечистая сила! Ворон, сов и чёрных лисиц там, говорят, не меряно!

Во тьме спальни, ровно к часам, потянулась, постепенно становясь шире, полоса жёлтого света – это из ванной, через узкую щель. Плескалась вода, шуршал коврик под ногами. В гостиной остался включённым телевизор.

- Не спишь? – услышал Сергей.

- Нет, конечно же!

- Тогда – будь другом, подвинься! И сходи – выключи…

Улыбаясь, Сергей выбрался из согретой постели. Полоса света – погасла и в коридоре появилась Анна, завёрнутая в широчайший халат.

- Расскажи-ка свой сон ещё, - повелительно произнесла она, - Или не хочешь?

Она закрыла дверь в спальню, постояла молча, словно прислушиваясь к чему-то. Наконец, она легла рядом с Сергеем и прикурила ?Мальборо?.

- Не надо курить в спальне, - напомнил Зуйков.

- Я тебе говорю об этом ежедневно, - словно продолжила Полгар, - Как ты думаешь – сон вещий или нет?

- Не знаю.

- Ну, а если вдуматься чуточек? – Полгар провела ладонью по мокрым своим волосам и внезапно спросила, удивлённо глядя на Сергея: - Ты вообще как к судьбе-то относишься, а? Я ж никогда тебя об этом не спрашивала! Как?

- А ты веришь в судьбу?

Полгар пожала плечами и подметила:

- Есть такой соблазн – считать, что всё просто и понятно.

- Ты, что же, завидуешь ей?

- Ленке-то? Я? Зачем? Она – милая девочка, очень любит авантюры, но – это самое малое! Нет, ни капельки! Но всё-таки! - любопытствовала Анна, - Меня, знаешь ли, это тоже крепко заняло. Какие-то тайны, которыми она живёт, и - всё прочее не для обозрения! Что ты нашёл в этом своём сне?

- Могила не моя – вот, и всё!

Больше сказать нечего. Совсем! Да и не нужно!

- Помнишь, Елена называла себя ?ангел, опаливший крылья?? – усмехался Зуйков, - Она так говорила о своей наследственности. Как думаешь: Лена просто девушка-гот, каких сейчас много, или это такая, её личная мания величия, почти не требующая позы?

Он сознательно говорил с насмешкой, однако где-то внутри понимал, что его насмешка – несерьёзна. Будто бы он не замечал, что Елена Бех умеет манипулировать людьми?!? Замечал, и замечал не один раз. Анна, напротив, говорила о ней немного лениво, но вполне серьёзно – и это помимо того, что она вообще относилась к ней как подруга к подруге (у девушек близкая дружба – это нечто иное, чем у парней, так что Серж быстро это заметил).

Анне сказала ему:

- Я не знаю, о чём ты. И почему ты – так? В их семействе очень интересно поставлен культ предков. Считается, что предки могут оказывать какое-то влияние на потомков. Да и сама Елена как-то проговорилась, что никогда не касается кончиками пальцев пола – это строжайше запрещено! Считается, что так можно стать вервольфом. Это ей мама говорила. Исходя из всего нам известного, могу предположить, что на старом погосте валяются кости не кого-нибудь, а кого-то жутко уважаемого из всем известной семейки Адамсов.

- Интересно ты сказала – ?исходя из всего нам известного? - канцелярит в стиле Шерлока Холмса! – засмеялся Зуйков, - Зато потом всё простебала!

- Иди ты к чёрту! – проговорила Анна, - Ленка как-то рассказывала мне, Олегу и Валиахметову, как хоронили её бабушку, Любовь Юрьевну. Бабка её - тварь крайне мерзкая - мой отец её хорошо знал! – и многим тут жизнь испортила. Семафор тоже там был. Всё, что рассказывала нам Елена, он подтвердил с точностью участника. Ещё он сказал вот, что: ровно через неделю кто-то пытался разрыть могилу, поэтому её потом перенесли немного в сторону. Вопрос: кому понадобились останки никому не нужного человека?

- Это Ленка сказала, что могилу кто-то раскапывал? – удивился Сергей, на что Анна ответила короткой паузой:

- Ну, конечно же, нет! Это рассказывал Семафор. Он, кстати, тоже знает немного. Главное, что я узнала от него, это то, что Скопины тоже в родстве с нашей семейкой Адамс! Каково? – спросила она с победным видом.

- Ерунда. Просто их тянет друг к другу, как два магнита!

- А причина?

- Они давно знакомы, - ответил Сергей. Для себя он всё давно уяснил. – И росли как родственники!

- Не отрицаю. Но …

- Слушай! – ринулся Сергей, - Давай-ка сгоняем на кладбище и попробуем поискать это дурацкое захоронение, окей? Я же примерно помню, где оно должно быть. Это – недалеко от центральной аллеи, где хоронили ещё в 19-ом веке. Если никого захоронения там нет, то мы спокойно вернёмся назад.

- А нас туда пустят? – испугалась Полгар; ей стало так страшно, будто её приглашали съездить на то самое заброшенное этрусское кладбище из всеми любимого романа ?Омен?, - Там ведь не самое лучшее место для прогулочек!

- Да брось ты сомневаться! – решил Сергей, - Разве мы станем кого-нибудь спрашивать? А, если кто и полезет, мы просто дадим ему в морду. Короче, поищем могилу, и – назад, домой, спать. Пойдёт такой расклад, Аннушка?

Зуйков принялся одеваться. В мире существовала прекрасная Селиконовая долина, дома в Сан-Франциско дорожали даже медленнее, чем в Екатеринбурге, через всю Россию, Урал и половину Европы тянулись транспортные потоки с Востока на Запад, где-то уже хотели управлять мыслительным процессом человека (но по-прежнему твердили, что вредно пить виски за ленчем!), а Сергей Зуйков собирался ехать на кладбище, чтобы искать на нём какую-то старую могилу.

- Я серьёзно спрашиваю: ты куда? – недоверчиво, и с небольшой иронией заворчала Полгар, - Я же не высохла! И потом … – она тихонько засмеялась и медленно отбросила сигарету, - на погосте трещат кости! Ну, ладно уж, кой тебе захотелось погулять по кладбищу, я, допустим, совсем не против, и могу поехать с тобой. Но стоит ли ехать прямо сейчас, в такое позднее время?

- Стоит! – спокойно решил Зуйков. Повязав новый галстук перед зеркалом, полюбовавшись собой, он объяснил, пользуясь сосредоточенностью и лёгким недоумением Полгар:

- Ты впутала меня в эту историю, ты же поможешь мне выпутаться!
________________________