о море и августе

И от осознания произошедшего сердце моё, вторящее ногам, судорожно отыскивающим опору, ухнуло вниз.
***
Стихии нужно бояться. Бояться нужно всего,собственно, думал я, но в особенности себя и стихии. Хотя иногда, конечно, хочется почувствовать себя свободным, живым, знаете, раскинуть руки, то ли принимая мир в себя, то ли отдаваясь ему, почувствовать в волосах ветер,и ух!.. Но об этом и так много написано в книгах,а в жизни совсем ни на что не хватает времени. Тем более на свободу.

И потому в море я вошёл, надеясь испытать страх.

По пляжу мирно прогуливались отдыхающие-местные авантюристы, выбравшие август, как время благоприятное для загара и отдыха. С погодой они свои планы согласовывать не сочли нужным, и потому теперь вместо того, чтобы зарабатывать коричневый, цвета поджаристой на гриле корочки загар, которым после они будут хвастаться коллегам, бледным как сметана, мол "вот я в Турции была" (на самом деле всё лето провела в огороде) они угрюмо следят за свинцовыми тучами, всем видом показывая, что ситуация под контролем. За ними, как правило, следуют неугомонные детища. Любимое чадо орёт диким криком, что хочет в воду, и мать благосклонно отпускает далеко не обрадованного таким поворотом событий отца искупаться с дитенком в море, "не каждый же день бываем тут, а вдруг погода лучше не станет!". Погода и правда, поддавшись увещеванием мамаши, лучше не становится, и синоптикам, обещающим жару, приходят гневные письма с обличением во лжи.

Я, как человек взрослый, ибо семнадцать лет вам не шуточки, и способный трезво оценивать ситуацию, понял, что солнце не выйдет, а уезжать скоро. Говорят, вода манит пьяных людей, засасывает в пучину, убеждает в безопасности, чтобы швыронуть безвольную тушу на камни, протянуть, по-садистски медленно, смакуя мучения, и, наконец, позволить беспомощно барахтающемуся пьянице пойти ко дну. По легенде, трезвенники приравниваются святым, и с ними такого ни в коем случае не случается.

На море был шторм. Вспомнился Айвазовский, и собственные бесплодные попытки изобразить бушующую стихию. Я шагнул в воду, и..оглянулся.
Пляж пустовал. Ни единого озабоченного лица молодой мамочки, ни единого ребёнка, отчаянно тянущего родителя за куртку, чтобы тот наконец обратил на него внимание. Пусто. Я уверенно повернулся лицом к горизонту и отправился в путь.

Небо будто-бы светлело, и волны будто-бы не накрывали так яростно, да и ветер поутих. Я лёг на спину, закрыл глаза и позволил морю качать меня и иногда накрывать с головой, совсем немного, конечно, чтобы не захлебнуться и не смыть ореол праведника. И тогда мне захотелось почувствовать страх. И тогда я принялся отчаянно грести, туда, дальше, на глубину, к волнам, к их белым гребням, ещё, ЕЩЁ! я, быть может, кричал вслух, и оттого глотнул солёной воды и невольно потянулся кончиками пальцев вниз, чтобы почувствовать песок.. которого не было. И от осознания произошедшего сердце моё, вторящее ногам, судорожно отыскивающим опору, ухнуло вниз.
А когда я, захлебываясь и почти плача, выбрался на берег, я решил стать писателем. Но, знаете, на свободу никогда нет времени.