Метро. Москва. 1996
… ?Осторожно, двери закрываются, следующая станция ?Новокузнецкая?. Женский голос из динамика – значит, едем до ?Красногвардейской?. Или нет? Никак не могу запомнить…
Напротив мужчина в военной форме с кокардой на фуражке. Красавец, орёл! Когда они успели наделать новых орлов на фуражки? Хотя это же армия, они должны все успевать… Погоны – подполковник, наверное. Почему все удивляются, что я не знаю погон? А откуда мне их знать? Я их что учил? Мне это надо? Хотя…
У последней двери последнего вагона поезда стоял молодой военный. С кейсом. Что в кейсе? Наверное, бумаги или подарок жене. А он, действительно, женат. Единственное жёлтое кольцо на безымянном пальце выдавало семейное положение. Оглядываешься на меня? Знаю почему. Думаешь, чего это он меня разглядывает?
Я встал рядом. Сесть все равно негде… Оглядываю пассажиров привычным взглядом – бабульки, дедульки. Кто спит, кто читает. Я вообще-то хотел встать у двери напротив военного, но мужик, сидевший с краю, поставил тут какую-то бандуру непонятной конфигурации. Что, бабуль, спишь? Я тоже устал. Уж девятый час. Сейчас приеду домой и – спать!
?Станция Новокузнецкая?. Мужик с краю встает с дивана, берет небольшую сумку и идет к выходу. Сейчас ведь бандуру забудет. Нет, военный напомнил. Мужик задержался. Они о чем-то разговаривают с подполковником. Я прислушиваюсь к разговору. Значит бандура – не его, не мужика. А чья? Подполковник напирает на мужика. Дяденька, вы только не ругайтесь! Ну, не его это штуковина. Мужик выходит из вагона и идет к выходу в город. Двери закрываются.
Военный нервничает. Он чего-то боится, или подозревает? Дяденька, ты в правду думаешь, что это бомба? Военный идет по вагону и опрашивает всех: чья сумка? Благо народу мало. Не найдя хозяина, он возвращается в конец вагона. Черт побери! Командир, не психуй! Какой-нибудь пень забыл сумку, а ты психуешь! Хотя почему ты – это я психую…
Военный подходит к сумке, ставит кейс к стенке, осматривает ее со всех сторон: она действительно странная. Это явно железка… что же ты будешь делать? Разминировать? Здесь? Нет, он идет к разговорнику с машинистом. Ты в правду думаешь, что он работает? Чёрт побери, нас всех еще раз! Сейчас все взлетим, и никто не узнает, где могилка моя! Военный ушел в другой конец вагона. ?Станция Павелецкая?. Интересно, нас встретит кто-нибудь на станции? Должны, если подполковник дозвонился до машиниста. Нет, никого нет. Заходит народ. Зашли два молодых парня. Встали рядом с сумкой. Они еще ничего не знают. Военного не видно. Я стою у стенки, в конце вагона. Я думаю … сейчас рванет, и ничего больше не будет! Я ближе всех, класс! Разнесет в клочья! Был человек, и нет человека! Куски мяса! Секунда … две … три … Нет, нет и нет! Этого не случилось, а почему?
Военный возвращается с милиционером. Тот в шинели, тоже с кейсом, тоже с аккуратным тоненьким кольцом на безымянном пальце. Нет, он не по вызову. Он тоже ехал в вагоне. Они советуются. Милиционер осмотрел сумку. Еще раз попытался вызвать машиниста.
?Станция Автозаводская?. О! Так военный дозвонился! У вагона на платформе стояла дежурная по станции. С ней была еще какая-то тётка в шикарной длиннополой шубе. Военный представился, показал на сумку. Дежурная с платформы боязливо заглянула в вагон. Пассажиры нервничали, причем уже давно…
-Я вошел на ?Тверской?, какие-то ребята встали и вышли из вагона. Это они оставили. Надо посмотреть что это, - военный прояснял обстановку.
-Ну, сами и посмотрите! – у дамы в шубе был немного истеричный голос, - Что ли дежурная будет смотреть?
-Я вообще на ?Павелецкой? вошел, - оправдывался милиционер.
Поезд не отправлялся. Подполковник с милиционером вышли на платформу. Они подошли к дежурной и что-то обсуждали. Люди в вагоне дергались, но оставались сидеть на месте, кто-то заплакал, все оглядывались на сумку и на меня с еще одним парнем: мы оставались рядом с ней только вдвоем.
Группа рядом с платформой совещалась. Был слышен их разговор о саперах. Милиционер настаивал на том, чтобы вынести сумку или вывести пассажиров. Все это время у меня перед глазами стояли эти кольца – маленькие, тоненькие, золотые.
Состав стоял уже минут пять.
Вдруг один из пассажиров – дедулька в потертом пальто и в старых роговых очках – встал и направился к дежурной по станции.
-Вы из-за чего беспокоитесь-то? Из-за сумки? Так это моя …
Дежурная махнула жезлом. Поезд тронулся. ?Осторожно, двери закрываются. Следующая станция ?Коломенская?.
? Щербина Р., 1996
Напротив мужчина в военной форме с кокардой на фуражке. Красавец, орёл! Когда они успели наделать новых орлов на фуражки? Хотя это же армия, они должны все успевать… Погоны – подполковник, наверное. Почему все удивляются, что я не знаю погон? А откуда мне их знать? Я их что учил? Мне это надо? Хотя…
У последней двери последнего вагона поезда стоял молодой военный. С кейсом. Что в кейсе? Наверное, бумаги или подарок жене. А он, действительно, женат. Единственное жёлтое кольцо на безымянном пальце выдавало семейное положение. Оглядываешься на меня? Знаю почему. Думаешь, чего это он меня разглядывает?
Я встал рядом. Сесть все равно негде… Оглядываю пассажиров привычным взглядом – бабульки, дедульки. Кто спит, кто читает. Я вообще-то хотел встать у двери напротив военного, но мужик, сидевший с краю, поставил тут какую-то бандуру непонятной конфигурации. Что, бабуль, спишь? Я тоже устал. Уж девятый час. Сейчас приеду домой и – спать!
?Станция Новокузнецкая?. Мужик с краю встает с дивана, берет небольшую сумку и идет к выходу. Сейчас ведь бандуру забудет. Нет, военный напомнил. Мужик задержался. Они о чем-то разговаривают с подполковником. Я прислушиваюсь к разговору. Значит бандура – не его, не мужика. А чья? Подполковник напирает на мужика. Дяденька, вы только не ругайтесь! Ну, не его это штуковина. Мужик выходит из вагона и идет к выходу в город. Двери закрываются.
Военный нервничает. Он чего-то боится, или подозревает? Дяденька, ты в правду думаешь, что это бомба? Военный идет по вагону и опрашивает всех: чья сумка? Благо народу мало. Не найдя хозяина, он возвращается в конец вагона. Черт побери! Командир, не психуй! Какой-нибудь пень забыл сумку, а ты психуешь! Хотя почему ты – это я психую…
Военный подходит к сумке, ставит кейс к стенке, осматривает ее со всех сторон: она действительно странная. Это явно железка… что же ты будешь делать? Разминировать? Здесь? Нет, он идет к разговорнику с машинистом. Ты в правду думаешь, что он работает? Чёрт побери, нас всех еще раз! Сейчас все взлетим, и никто не узнает, где могилка моя! Военный ушел в другой конец вагона. ?Станция Павелецкая?. Интересно, нас встретит кто-нибудь на станции? Должны, если подполковник дозвонился до машиниста. Нет, никого нет. Заходит народ. Зашли два молодых парня. Встали рядом с сумкой. Они еще ничего не знают. Военного не видно. Я стою у стенки, в конце вагона. Я думаю … сейчас рванет, и ничего больше не будет! Я ближе всех, класс! Разнесет в клочья! Был человек, и нет человека! Куски мяса! Секунда … две … три … Нет, нет и нет! Этого не случилось, а почему?
Военный возвращается с милиционером. Тот в шинели, тоже с кейсом, тоже с аккуратным тоненьким кольцом на безымянном пальце. Нет, он не по вызову. Он тоже ехал в вагоне. Они советуются. Милиционер осмотрел сумку. Еще раз попытался вызвать машиниста.
?Станция Автозаводская?. О! Так военный дозвонился! У вагона на платформе стояла дежурная по станции. С ней была еще какая-то тётка в шикарной длиннополой шубе. Военный представился, показал на сумку. Дежурная с платформы боязливо заглянула в вагон. Пассажиры нервничали, причем уже давно…
-Я вошел на ?Тверской?, какие-то ребята встали и вышли из вагона. Это они оставили. Надо посмотреть что это, - военный прояснял обстановку.
-Ну, сами и посмотрите! – у дамы в шубе был немного истеричный голос, - Что ли дежурная будет смотреть?
-Я вообще на ?Павелецкой? вошел, - оправдывался милиционер.
Поезд не отправлялся. Подполковник с милиционером вышли на платформу. Они подошли к дежурной и что-то обсуждали. Люди в вагоне дергались, но оставались сидеть на месте, кто-то заплакал, все оглядывались на сумку и на меня с еще одним парнем: мы оставались рядом с ней только вдвоем.
Группа рядом с платформой совещалась. Был слышен их разговор о саперах. Милиционер настаивал на том, чтобы вынести сумку или вывести пассажиров. Все это время у меня перед глазами стояли эти кольца – маленькие, тоненькие, золотые.
Состав стоял уже минут пять.
Вдруг один из пассажиров – дедулька в потертом пальто и в старых роговых очках – встал и направился к дежурной по станции.
-Вы из-за чего беспокоитесь-то? Из-за сумки? Так это моя …
Дежурная махнула жезлом. Поезд тронулся. ?Осторожно, двери закрываются. Следующая станция ?Коломенская?.
? Щербина Р., 1996
Метки:
