Глава 24 А вокруг голубая, голубая тайга...
0 ВРЕМЕНИ О О СЕБЕ
(Из книги "О людях и для людей")
Глава 24. ? А ВОКРУГ ГОЛУБАЯ,ГОЛУБАЯ ТАЙГА…?.
Не успели мы налюбоваться красотами седого Урала, как вот уже за вагонным окном замелькали таёжные пейзажи. И если в европейской части России за окном часто менялись города,деревни и сёла,то здесь от одного населённого пункта до другого были большие расстояния и километры. А ведь, действительно, по утрам тайга,как песне поётся,кажется,голубоватого оттенка и невольно внутри тебя начинает звучать эта вот пахмутовская песня.Особенно когда на морозце стоишь на плацу при утреннем разводе и перед рабочим днём,а из динамика на столбе звучат слова: ?Московское время три часа…?,а вокруг тебя ещё полностью не рассвело. Хотя ещё очень хочется спать, но глаз невольно уже любуется близлежащими далями. А ты стоишь и думаешь:?А на Косой Горе сейчас глубокая ночь.Все спят.А мы вот скоро потопаем на строительный объект и приступим к каком-то работам.К тем,что сейчас объявят на этом плацу…?.
Более семи суток,наверное,мчал сюда нас поезд.Затем остановился он в каком-то глухом таёжном железнодорожном тупике.А к ночи,когда начало темнеть,нас построили в колонны по пять человек в ряд,и мы хорошим солдатским шагом, ещё непривычным для нас,под счёт ?раз, два, три?,потопали по грунтовой дороге. Шли на марше довольно долго.Наконец,впереди,сквозь ночную мглу,прорезался луч прожектора.Подойдя ближе, мы увидели забор из кольев и колючей проволоки, вышки, на которых и были установлены прожекторы. А за этим импровизированным забором мы увидели длинные одноэтажные бараки. Это и была наша воинская часть.Днём же мы разглядели, что и этот импровизированный забор был не везде, только на переднем плане, а со всех трёх сторон вокруг нас глухая тайга на многие километры.Так что огораживаться-то здесь особого смысла не было, если только опасаясь медведей.
Фанерные разборные бараки с засыпными стенами стояли чётко вряд. Они были по три или четыре, сейчас точно не помню, между ними были расположены крытые беседки-умывальники, где солдаты умывались до поздней осени. В достаточном удалении от бараков стояло большое бревенчатое здание. Это на всю воинскую часть одно отхожее место. А за бараками были расположены клуб, столовая, штаб, какие-то еще хозяйственно- бытовые постройки. Перед бараками плац и спортивная площадка для игр, здесь же площадки для волейбола и баскетбола, гимнастическая перекладина, то есть, вот такой своеобразный был здесь спортивный комплекс.
Первым делом нас завели в клуб, где для нас стали крутить кино,какой-то старый военный документальный фильм.И это одновременно с оформлением на каждого из нас документации и распределением по ротам и взводам,здесь же происходило знакомство с командирами.Затем повзводно стали направлять нас в баню, после которой все мы переоделись в солдатское обмундирование и уже с трудом узнавали друг друга. И только потом мы оказались в казармах,расселились по койкам (по взводам и отделениям),а затем направились строем в столовую.
Столовая поразила нас не только своим внутренним убранством, мебелью, но и пищей. Хотя большинство из нас не были с детства избалованы деликатесами, то здешняя пища показалась нам не совсем съедобной. А потому даже появилась и такая шутка: ?На первое вода с капустой, на второе капуста без воды,на третье- вода без капусты?. Но это всего лишь была шутка, хотя часто перловая каша была в столовой такой густоты и клейкости, что, казалось, челюсти уже не разжать. И эту кашу можно было есть,только лишь добавив в неё в щи. Ну,а чай,был как чай.А вот что вначале я не мог никак в толк взять – центре стола стояла тарелка с сырой красной рыбой,а я, до того не знавшей,что это такое, про себя даже подумал: ?Надо же,не могут пожарить,сырьем кормят…?.Не знал я,что красную рыбу так и едят.Это,видимо,в нашем рационе она была с медицинской целью – против цинги.И то наше самое первое знакомство с солдатской пищей оставило в памяти не самое лучшее воспоминание.Вся эта еда осталась на столах, а здешние солдаты старослужащие только усмехались:?Вот закончатся у вас домашние пироги,сметать всё будете на столах…?.И они были правы.Так в дальнейшем и было.Столовая представляла собой тот же фанерный щитовой барак, где поперёк него внутри стояли длинные дощатые столы,один на все отделение,то есть на десять человек,по двум сторонам каждого стола размещены длинные лавки, на столах сальная грязь толщиной в палец. Это и стало нашим первым боевым заданием новобранцев – с ножами в руках соскрести и отмыть эти столы и лавки от грязи.
Не лучшее впечатление оставила и казарма:жёсткие железные кровати в два яруса по обе стороны барака, тесно и впритык, в т-образном порядке,на кроватях байковые тонкие одеяла, соломенные матрацы и подушки. При входе в казарму каптёрка для хранения личных вещей и верхней одежды, комната командиры роты, напротив сержантская,комната истопника с печкой-буржуйкой и баком для нагрева воды для отопления казармы, умывальня. Отопление в казарме было водяным именно от этой чугунной или железной буржуйки. В конце казармы ?ленинская комната?, похожая на сельскую избу-читальню, с теми же длинными столами и лавками, правда, здесь были ещё и табуретки.?Красная ленинская комната? предназначалась для политработы, лекций и бесед,здесь можно было послушать музыку, почитать газеты, поиграть в шашки и шахматы. При входе в спальную часть казармы стоял дневальный и наблюдал за порядком.Днём на кроватях запрещалось лежать,а у кроватей,с двух сторон казармы, на табуретках после отбоя должны быть аккуратно сложены брюки и гимнастёрки,которые в стройбате заменяли военного образца робы.
Самое неприятное, к чему было просто невозможно привыкнуть, это невозможность побыть наедине с самим собой. И это особенно угнетало. Иногда просто хотелось отдохнуть от толкотни и шума, побыть в тишине. Служба у нас началась, как и положено, в карантине, с курса молодого бойца, то есть, со строевой подготовки, кроссов и физической подготовки, с умения раздеваться и одеваться по времени сгоревшей спички. И некоторые сержанты так усердствовали, что это приводило к конфликтам. В нашей роте новобранцев вся власть была отдана над нами сержантам, офицеров мы очень редко видели. Одним взводом командовал сержант из прибалтийцев, рослый, высокий и крепкий, он утомлял нас по утрам, выгоняя на мороз в одних нательных рубашках,которые на морозе становились колом, заставлял делать физические упражнения и бегать по плацу.В моём взводе был сержантом русский парень по фамилии, кажется, Летов.Он-то был самым к нам человечным, требовал порядка,но не усердствовал чрезмерно,а вот в третьем взводе был сержант Немира, из западных украинцев. Вот он-то усердствовал изо всех сил и показывал свою власть, что и привело однажды к нашему неповиновению.
А. Бочаров.
2000.
(Из книги "О людях и для людей")
Глава 24. ? А ВОКРУГ ГОЛУБАЯ,ГОЛУБАЯ ТАЙГА…?.
Не успели мы налюбоваться красотами седого Урала, как вот уже за вагонным окном замелькали таёжные пейзажи. И если в европейской части России за окном часто менялись города,деревни и сёла,то здесь от одного населённого пункта до другого были большие расстояния и километры. А ведь, действительно, по утрам тайга,как песне поётся,кажется,голубоватого оттенка и невольно внутри тебя начинает звучать эта вот пахмутовская песня.Особенно когда на морозце стоишь на плацу при утреннем разводе и перед рабочим днём,а из динамика на столбе звучат слова: ?Московское время три часа…?,а вокруг тебя ещё полностью не рассвело. Хотя ещё очень хочется спать, но глаз невольно уже любуется близлежащими далями. А ты стоишь и думаешь:?А на Косой Горе сейчас глубокая ночь.Все спят.А мы вот скоро потопаем на строительный объект и приступим к каком-то работам.К тем,что сейчас объявят на этом плацу…?.
Более семи суток,наверное,мчал сюда нас поезд.Затем остановился он в каком-то глухом таёжном железнодорожном тупике.А к ночи,когда начало темнеть,нас построили в колонны по пять человек в ряд,и мы хорошим солдатским шагом, ещё непривычным для нас,под счёт ?раз, два, три?,потопали по грунтовой дороге. Шли на марше довольно долго.Наконец,впереди,сквозь ночную мглу,прорезался луч прожектора.Подойдя ближе, мы увидели забор из кольев и колючей проволоки, вышки, на которых и были установлены прожекторы. А за этим импровизированным забором мы увидели длинные одноэтажные бараки. Это и была наша воинская часть.Днём же мы разглядели, что и этот импровизированный забор был не везде, только на переднем плане, а со всех трёх сторон вокруг нас глухая тайга на многие километры.Так что огораживаться-то здесь особого смысла не было, если только опасаясь медведей.
Фанерные разборные бараки с засыпными стенами стояли чётко вряд. Они были по три или четыре, сейчас точно не помню, между ними были расположены крытые беседки-умывальники, где солдаты умывались до поздней осени. В достаточном удалении от бараков стояло большое бревенчатое здание. Это на всю воинскую часть одно отхожее место. А за бараками были расположены клуб, столовая, штаб, какие-то еще хозяйственно- бытовые постройки. Перед бараками плац и спортивная площадка для игр, здесь же площадки для волейбола и баскетбола, гимнастическая перекладина, то есть, вот такой своеобразный был здесь спортивный комплекс.
Первым делом нас завели в клуб, где для нас стали крутить кино,какой-то старый военный документальный фильм.И это одновременно с оформлением на каждого из нас документации и распределением по ротам и взводам,здесь же происходило знакомство с командирами.Затем повзводно стали направлять нас в баню, после которой все мы переоделись в солдатское обмундирование и уже с трудом узнавали друг друга. И только потом мы оказались в казармах,расселились по койкам (по взводам и отделениям),а затем направились строем в столовую.
Столовая поразила нас не только своим внутренним убранством, мебелью, но и пищей. Хотя большинство из нас не были с детства избалованы деликатесами, то здешняя пища показалась нам не совсем съедобной. А потому даже появилась и такая шутка: ?На первое вода с капустой, на второе капуста без воды,на третье- вода без капусты?. Но это всего лишь была шутка, хотя часто перловая каша была в столовой такой густоты и клейкости, что, казалось, челюсти уже не разжать. И эту кашу можно было есть,только лишь добавив в неё в щи. Ну,а чай,был как чай.А вот что вначале я не мог никак в толк взять – центре стола стояла тарелка с сырой красной рыбой,а я, до того не знавшей,что это такое, про себя даже подумал: ?Надо же,не могут пожарить,сырьем кормят…?.Не знал я,что красную рыбу так и едят.Это,видимо,в нашем рационе она была с медицинской целью – против цинги.И то наше самое первое знакомство с солдатской пищей оставило в памяти не самое лучшее воспоминание.Вся эта еда осталась на столах, а здешние солдаты старослужащие только усмехались:?Вот закончатся у вас домашние пироги,сметать всё будете на столах…?.И они были правы.Так в дальнейшем и было.Столовая представляла собой тот же фанерный щитовой барак, где поперёк него внутри стояли длинные дощатые столы,один на все отделение,то есть на десять человек,по двум сторонам каждого стола размещены длинные лавки, на столах сальная грязь толщиной в палец. Это и стало нашим первым боевым заданием новобранцев – с ножами в руках соскрести и отмыть эти столы и лавки от грязи.
Не лучшее впечатление оставила и казарма:жёсткие железные кровати в два яруса по обе стороны барака, тесно и впритык, в т-образном порядке,на кроватях байковые тонкие одеяла, соломенные матрацы и подушки. При входе в казарму каптёрка для хранения личных вещей и верхней одежды, комната командиры роты, напротив сержантская,комната истопника с печкой-буржуйкой и баком для нагрева воды для отопления казармы, умывальня. Отопление в казарме было водяным именно от этой чугунной или железной буржуйки. В конце казармы ?ленинская комната?, похожая на сельскую избу-читальню, с теми же длинными столами и лавками, правда, здесь были ещё и табуретки.?Красная ленинская комната? предназначалась для политработы, лекций и бесед,здесь можно было послушать музыку, почитать газеты, поиграть в шашки и шахматы. При входе в спальную часть казармы стоял дневальный и наблюдал за порядком.Днём на кроватях запрещалось лежать,а у кроватей,с двух сторон казармы, на табуретках после отбоя должны быть аккуратно сложены брюки и гимнастёрки,которые в стройбате заменяли военного образца робы.
Самое неприятное, к чему было просто невозможно привыкнуть, это невозможность побыть наедине с самим собой. И это особенно угнетало. Иногда просто хотелось отдохнуть от толкотни и шума, побыть в тишине. Служба у нас началась, как и положено, в карантине, с курса молодого бойца, то есть, со строевой подготовки, кроссов и физической подготовки, с умения раздеваться и одеваться по времени сгоревшей спички. И некоторые сержанты так усердствовали, что это приводило к конфликтам. В нашей роте новобранцев вся власть была отдана над нами сержантам, офицеров мы очень редко видели. Одним взводом командовал сержант из прибалтийцев, рослый, высокий и крепкий, он утомлял нас по утрам, выгоняя на мороз в одних нательных рубашках,которые на морозе становились колом, заставлял делать физические упражнения и бегать по плацу.В моём взводе был сержантом русский парень по фамилии, кажется, Летов.Он-то был самым к нам человечным, требовал порядка,но не усердствовал чрезмерно,а вот в третьем взводе был сержант Немира, из западных украинцев. Вот он-то усердствовал изо всех сил и показывал свою власть, что и привело однажды к нашему неповиновению.
А. Бочаров.
2000.
Метки:
