Помощник
Когда Сашка в очередной раз ехал на Пинежку, он знал, что там для него всегда найдется какое-нибудь дело. Он вполне справлялся с обязанностями няньки, исправно привозил продукты из магазина, черпал воду из колодца, поливал грядки. Но самым любимым делом для Сашки был сенокос. Конечно, косить траву ему ещё не разрешали, а вот вывозить накошенную траву из леса поручалось именно ему.
Хозяйство у Елизаровых было большое, и целый день во дворе слышалось мычание, ржание, блеянье и кудахтанье, а каждое утро петух, ещё сидя на насесте, звонко и раскатисто оповещал всех, что солнышко уже взошло. ?У-у-у-у-уууууу?,??- чуть спотыкаясь после каждого ?у?, горланил петух, и Сашка кубарем скатывался с кучи сена на повети, где оборудовал себе мягкую, душистую постель. Для всего этого стада летом нужно было накосить много травы и заготовить на зиму сена.
Однажды, проснувшись от петушиного будильника, Сашка вспомнил, (его ещё с вечера дядька предупредил), что с утра поедут на сенокос. Было слышно, что тётя Лида уже гремит подойником, а выскочив на крыльцо, Сашка увидел, как дядя Толя что-то подлаживает у большого точила, установленного на деревянные ?козлы?. Увидев Сашку, он обрадованно кивнул ему и попросил помочь: ?Давай-ка, точнём маленько косу, а то хозяйка ещё не управилась с утренней обредней?.
Дядя Толя забирается на ?козлы?, садится на специальную доску-сиденье, а Сашкина задача - равномерно крутить железную ручку, вставленную по центру круглого точильного камня. Дело это, конечно, нудное,- крутить эту ручку, наклоняться вперёд- назад, вперёд-назад, стоя на одном месте, и ждать, когда же последует команда ?Хватит!? Хорошо, если не зудят комары и не кусаются овода, вот как сейчас, утром. А днём спасенья нет от оводов, так как дом у реки, а вечером комары тучами кружатся вокруг и так и норовят впиться в голову, в голые ноги и руки, кусают лицо, лезут в глаза.
Дядя Толя осторожно проверяет большим пальцем лезвие косы. ? Давай!? – это команда Сашке снова крутить ручку, а длинное железное остриё снова и снова скользит по серому влажному камню. Шисс…шисс…шисс - монотонно ноет коса, пока не станет ее тонкий край острым и ровным, без единой зазубринки, светлым и блестящим, как любой хорошо отточенный нож. ?Дядя Толя, а из чего точило сделано - из мрамора или гранита?- решил блеснуть своими познаниями племянник. ?Нет, Сашка, точило это старинное, ещё деды наши на нём косы да топоры точили. А камень этот называется песчаник, он твёрдый и плотный. Видишь, железо стачивается, а камень – нет?. ?Маленькие бруски – те из наждака делают, и песчаник, и наждак – это всё в природе образовалось, натуральные это, естественные камни?, - продолжает рассказ дядя Толя. ? А на повети, в углу тоже такие же камни, круглые?, – вопрошает дальше любопытный Сашка. ?Это жернова, на них раньше зерно мололи. Видел, там камень на камень положен, а сверху – ручка деревянная. В специальное отверстие насыпали зерно, оно попадало в щель между камнями, ручкой крутили верхний круг, зерно перемалывалось и получалась мука.?
?Всё, Сашка, инструмент готов к работе, надо ехать косить?,- прерывает рассказ дядя Толя, тряпицей вытирает лезвие и заворачивает его в мешковину, укладывая на телегу рядом с деревянными граблями и четырёхрогими железными вилами.
Июль - самый жаркий летний месяц, был ?жарким? и для заготовки сена. Дядя Толя с утра пораньше отправлялся в лес, чтобы на лесных полянках накосить косой-горбушей травушки для своих рогато-хвостатых подопечных. Все ближние угодья вокруг деревни – колхозные, но колхозникам косить на них траву нельзя,- это колхозные сенокосы. Поэтому с утра пораньше, а то и ночью, отправлялись деревенские животноводы в ближайший лес и выкашивали все полянки, все завалинки, все неугодья, поросшие травой, а потом несли в больших бураках - специальных корзинах из сосновой лучины с двумя ручками, везли на лошадях эту траву домой и сушили её на своей усадьбе.
Возить траву из леса на лошади часто доверялось Сашке. Причём это часто было ночью, чтоб не видел лишний глаз. Благо, что ночи на Севере белые, особенно в июле, в разгар сенокоса. Дядя Толя уходил чуть раньше, накашивал травы на присмотренной заранее лесной поляне, а Сашка подъезжал чуть позднее на лошади, запряженной в сани. Взрослые нагружали эти сани зелёной душистой травой, и Сашка отправлялся в обратный путь. За ночь несколько таких ходок. Тётя Лида всегда предупреждала: ?Не гони!?. Да как же тут вытерпишь! И возвращаясь за очередной порцией травы налегке, Сашка специально спускался в длинный лесной лог, и позволял себе это удовольствие - взмахнёт поводьями, стукнет ногами по лошадиным бокам, а то ещё и плеткой хлестнёт позади себя. Послушная лошадка бежит чуть ли не галопом, взмахивая гривой и бойко перебирая копытами.
Дома, распрягая лошадь, Сашка видел, что тело лошади покрыто испариной, и старательно тряпкой вытирал её бока, досуха протирал под хомутом, ставил перед лошадкой ведро с водой и, только после того, как лошадь напьётся, обсохнет, отводил её на поляну рядом с домом и привязывал к вколоченной в землю толстой осиновой жердине. Там она и паслась остаток ночи, жамкая мягкими губами сочную отаву, а насытившись, ложилась и отдыхала.
Утром, после завтрака, тётя Лида снова запрягала отдохнувшую скотину, садилась в красивое кожаное седло и отправлялась по дальним деревням лечить скот, делать прививки животным от разных лошадино-коровьих болезней и проверять чистоту и порядок скотных дворов и конюшен. Да, да, в жилище животных обязательно должно быть чисто и сухо, а холодный сквозняк не должен гулять по стойлам. Сашке очень нравилась эта добрая профессия, и он вовсю мечтал о том, как тоже будет лечить животных. Часто ходил к тётке на ветстанцию, разглядывал разные склянки-колбочки за стеклянными дверцами больших шкафов, блестящие инструменты, шприцы (такие же, как в человеческой больнице – удивлялся он), разные коробки с лекарствами. Но где-то в классе седьмом эта мечта его покинула, и он надумал поступать после восьмого класса в судостроительный техникум. Но жизнь внесла свои коррективы.
Простудившись на холодном ветру после купания в речке, Сашка, вместо поступления в техникум, надолго попал в больницу…
Хозяйство у Елизаровых было большое, и целый день во дворе слышалось мычание, ржание, блеянье и кудахтанье, а каждое утро петух, ещё сидя на насесте, звонко и раскатисто оповещал всех, что солнышко уже взошло. ?У-у-у-у-уууууу?,??- чуть спотыкаясь после каждого ?у?, горланил петух, и Сашка кубарем скатывался с кучи сена на повети, где оборудовал себе мягкую, душистую постель. Для всего этого стада летом нужно было накосить много травы и заготовить на зиму сена.
Однажды, проснувшись от петушиного будильника, Сашка вспомнил, (его ещё с вечера дядька предупредил), что с утра поедут на сенокос. Было слышно, что тётя Лида уже гремит подойником, а выскочив на крыльцо, Сашка увидел, как дядя Толя что-то подлаживает у большого точила, установленного на деревянные ?козлы?. Увидев Сашку, он обрадованно кивнул ему и попросил помочь: ?Давай-ка, точнём маленько косу, а то хозяйка ещё не управилась с утренней обредней?.
Дядя Толя забирается на ?козлы?, садится на специальную доску-сиденье, а Сашкина задача - равномерно крутить железную ручку, вставленную по центру круглого точильного камня. Дело это, конечно, нудное,- крутить эту ручку, наклоняться вперёд- назад, вперёд-назад, стоя на одном месте, и ждать, когда же последует команда ?Хватит!? Хорошо, если не зудят комары и не кусаются овода, вот как сейчас, утром. А днём спасенья нет от оводов, так как дом у реки, а вечером комары тучами кружатся вокруг и так и норовят впиться в голову, в голые ноги и руки, кусают лицо, лезут в глаза.
Дядя Толя осторожно проверяет большим пальцем лезвие косы. ? Давай!? – это команда Сашке снова крутить ручку, а длинное железное остриё снова и снова скользит по серому влажному камню. Шисс…шисс…шисс - монотонно ноет коса, пока не станет ее тонкий край острым и ровным, без единой зазубринки, светлым и блестящим, как любой хорошо отточенный нож. ?Дядя Толя, а из чего точило сделано - из мрамора или гранита?- решил блеснуть своими познаниями племянник. ?Нет, Сашка, точило это старинное, ещё деды наши на нём косы да топоры точили. А камень этот называется песчаник, он твёрдый и плотный. Видишь, железо стачивается, а камень – нет?. ?Маленькие бруски – те из наждака делают, и песчаник, и наждак – это всё в природе образовалось, натуральные это, естественные камни?, - продолжает рассказ дядя Толя. ? А на повети, в углу тоже такие же камни, круглые?, – вопрошает дальше любопытный Сашка. ?Это жернова, на них раньше зерно мололи. Видел, там камень на камень положен, а сверху – ручка деревянная. В специальное отверстие насыпали зерно, оно попадало в щель между камнями, ручкой крутили верхний круг, зерно перемалывалось и получалась мука.?
?Всё, Сашка, инструмент готов к работе, надо ехать косить?,- прерывает рассказ дядя Толя, тряпицей вытирает лезвие и заворачивает его в мешковину, укладывая на телегу рядом с деревянными граблями и четырёхрогими железными вилами.
Июль - самый жаркий летний месяц, был ?жарким? и для заготовки сена. Дядя Толя с утра пораньше отправлялся в лес, чтобы на лесных полянках накосить косой-горбушей травушки для своих рогато-хвостатых подопечных. Все ближние угодья вокруг деревни – колхозные, но колхозникам косить на них траву нельзя,- это колхозные сенокосы. Поэтому с утра пораньше, а то и ночью, отправлялись деревенские животноводы в ближайший лес и выкашивали все полянки, все завалинки, все неугодья, поросшие травой, а потом несли в больших бураках - специальных корзинах из сосновой лучины с двумя ручками, везли на лошадях эту траву домой и сушили её на своей усадьбе.
Возить траву из леса на лошади часто доверялось Сашке. Причём это часто было ночью, чтоб не видел лишний глаз. Благо, что ночи на Севере белые, особенно в июле, в разгар сенокоса. Дядя Толя уходил чуть раньше, накашивал травы на присмотренной заранее лесной поляне, а Сашка подъезжал чуть позднее на лошади, запряженной в сани. Взрослые нагружали эти сани зелёной душистой травой, и Сашка отправлялся в обратный путь. За ночь несколько таких ходок. Тётя Лида всегда предупреждала: ?Не гони!?. Да как же тут вытерпишь! И возвращаясь за очередной порцией травы налегке, Сашка специально спускался в длинный лесной лог, и позволял себе это удовольствие - взмахнёт поводьями, стукнет ногами по лошадиным бокам, а то ещё и плеткой хлестнёт позади себя. Послушная лошадка бежит чуть ли не галопом, взмахивая гривой и бойко перебирая копытами.
Дома, распрягая лошадь, Сашка видел, что тело лошади покрыто испариной, и старательно тряпкой вытирал её бока, досуха протирал под хомутом, ставил перед лошадкой ведро с водой и, только после того, как лошадь напьётся, обсохнет, отводил её на поляну рядом с домом и привязывал к вколоченной в землю толстой осиновой жердине. Там она и паслась остаток ночи, жамкая мягкими губами сочную отаву, а насытившись, ложилась и отдыхала.
Утром, после завтрака, тётя Лида снова запрягала отдохнувшую скотину, садилась в красивое кожаное седло и отправлялась по дальним деревням лечить скот, делать прививки животным от разных лошадино-коровьих болезней и проверять чистоту и порядок скотных дворов и конюшен. Да, да, в жилище животных обязательно должно быть чисто и сухо, а холодный сквозняк не должен гулять по стойлам. Сашке очень нравилась эта добрая профессия, и он вовсю мечтал о том, как тоже будет лечить животных. Часто ходил к тётке на ветстанцию, разглядывал разные склянки-колбочки за стеклянными дверцами больших шкафов, блестящие инструменты, шприцы (такие же, как в человеческой больнице – удивлялся он), разные коробки с лекарствами. Но где-то в классе седьмом эта мечта его покинула, и он надумал поступать после восьмого класса в судостроительный техникум. Но жизнь внесла свои коррективы.
Простудившись на холодном ветру после купания в речке, Сашка, вместо поступления в техникум, надолго попал в больницу…
Метки:
