Бэк и Он
Бэк и Он
Иван Полонянкин
Щенок пока мало, что видел и слышал, только едва различимые тени, непонятные звуки и шорохи. Но он услышал, как скулили его братья и сестры и, поняв, что его ждет опасность и боль, уполз под кошму, ближе к стенке, подальше от двуногих больших людей. Но это не помогло ему: его схватили, подняли высоко над землей, сталь тонкого азиатского ножа сверкнула и острая боль захлестнула его уши. Он заскулил, задергался; слезы потекли из его наполовину открытых глаз. Затем его швырнули в угол, в кучу на его братьев и сестер, которые скули и также, как он, пахли кровью. Мать пыталась подойти к ним, но ее сразу не подпустили.
Прошло время, щенки лежали плотной кучей и с нетерпением ждали своей матери. Со временем к боли они уже привыкли, но донимали мухи, которые роем кружились над ними и кусали открытые раны ушей. Запах крови поменялся на запах гнили; мать постоянно, когда находилась с ними, зализывала им раны, но это помогало мало.
Через неделю или больше, они остались одни, около каких-то тряпок и мусора; мать ушла вместе со всеми работать, перегонять отару овец в другой горный сай. Щенки уже более уверенно держались на лапах, отходили все дальше и дальше от своей лежанки, своего логова, но возвращались с надеждой дождаться матери. Его братья и сестры разбились на две группы по своему предпочтению. Но этот щенок всегда был один. И сейчас он все дальше и дальше удалялся от своего дома, спускался вниз по тропинке, неуверенно переставляя свои, пока еще слабые, лапы. Он проголодался, жажда мучила его, но он продолжал идти вниз: развернуться и идти назад, подниматься вверх по тропинке у него уже не было сил. В нос щенка ударил привлекательный запах пищи, который исходил от непонятной кучи около склона горы. Щенок осторожно обошел ее и начал заглядывать и зализывать пустые банки с остатками тушенки и другой пищи. Ему повезло, в одной из банок оказалось немного воды, и он утолил свою жажду. Он слизывал все, что было съедобным, и уже было насытился, когда раздались человеческие шаги и голос. Щенок насторожился и кинулся в расщелину под склоном горы, забился в самую дальнюю часть и затаился.
Ночь в горах приходит неожиданно быстро, стоит только солнцу скрыться за гребнем. Сначала непонятные сумерки окутывают тебя, следом приходит пугающая темнота и, вдруг появляется она, во всей красе, горная ночь, с яркой звездной подсветкой, со световыми дорожками и блеклыми тенями камней и вершин.
Он любил такое время: выйти из палатки и сидеть на остывшем камне, не спеша наслаждаться окружающим горным миром. Ни каких мыслей, ни каких забот: только он, яркая, звездная ночь и загадочные звуки, которые исходили со всех сторон одновременно. Иногда, наступала тишина, и он наслаждался хоровым концертом горных певчих цикад.
Вдруг он услышал звон пустых металлических банок из-под тушенки, доносящийся со стороны оборудованной помойки, куда сбрасывался весь отработанный мусор и ненужный технический и хозяйственный хлам. Насторожился и стал напряженно высматривать нарушителя его долгожданного отдыха. Вскоре увидел силуэт небольшого непонятного существа, которое опасливо двигалось вокруг помойки, часто останавливаясь, замирая, после чего было слышно пыхтение, чавканье и поскуливание. В конце концов, ему удалось разглядеть и понять, что это маленький, едва держащийся на своих лапах, невесть откуда появившийся щенок, на высоте 1500 метров над уровнем моря, вдали, на десятки километров, от населенных пунктов.
Он поднялся с камня и пошел в сторону помойки, подавая голос и причмокивая языком:
- На, на, на… цок, цок, цок..
Малыш замер, затем резво кинулся к скале и затих. Он подошел, посмотрел в расщелину, куда забился беглец, попробовал рукой, насколько хватила длина, просунув, пошарить там и пошел в палатку отдыхать.
Он лежал в спальном мешке и думал об этом малыше, щенке, который в этот раз, волею судьбы, оказался единственным живым существом рядом с ним.
Он находился здесь, в этом нижнем лагере, второй день в ожидании транспорта с продуктами, спустившись с верхней точки, с лагеря на отметке 3200 метров над уровнем моря. Это было его лечением, отдыхом и работой. До этого две недели, день за днем, он работал как вол, отбирал и спускал вниз, к ручью, пробы: мешки с геологическими образцами. Склон, на котором он работал, с превышением более семьсот метров, был размечен точками, по сетке, спускался к ручью. Там он складировал пробы, а потом промывал их лотком до шлиха. Эта работа извела его, сильного, жилистого спортсмена, аскета. После двух, трех дней работы, неоднократных подъемов и спусков, у него шла носом кровь, слабость захватывала его. Но он, молодой и сильный, контролировал свое тело и распоряжался им, он сжимал зубы и работал, работал, пока позволяла погода. В конце концов, он загнал себя. Он выполнил все, рюкзак забил шлихами и сутки отлеживался в палатке, без движения и без воли. За ним пришел рабочий с лошадьми, они все собрали и спустились в лагерь. Начальник, увидев его, захлопотал, заволновался и на следующий день отправил в нижний лагерь отдыхать и ждать транспорта с продуктами.
Теперь он был предоставлен сам себе и не знал, куда деть это время. Он отъедался, валялся на мешке и щурился на солнце, спал, когда хотел и сколько хотел, сидел ночами на камне, смотрел на звезды и с улыбкой наслаждался жизнью и свободой.
Утром он услышал голоса и вышел из палатки. Два пастуха и мальчишка лет десяти бегали вокруг помойки с собакой и громко кричали. Затем успокоились и подошли к нему; собака, поскуливая, осталась у помойки. В руках у них были два щенка с загноившимися обрезанными ушами. Они рассказали, что ранее отрезали у пяти щенков уши, а сами ушли с отарой и собакой. Когда вернулись, трех щенков не обнаружили. Весь день ищут их, одного так и не нашли. Они перегоняют отару в другой горный сай, искать щенка больше нет смысла, наверное, погиб. Поговорили, помолчали. Пастухи забрали упирающуюся собаку, щенков и ушли.
Он подошел к помойной куче, обошел вокруг, осмотрел расщелины в скале: на одной явно были видны следы когтей и сбитый верхний слой пыли и мелкой каменной крошки. Попробовал рукой, тишина; тонкой корявой палкой попытался достать до дна расщелины, не получилось. Однако, охота на этого странного малыша захватила его. Он открыл банку тушенки и наполненную ложку кучкой бросил около расщелины, так чтобы ветром запах сносило вовнутрь ее. В банку рядом налил воды.
На примусе приготовил себе завтрак: четыре яйца, зажаренные на тушенки из той же банки, заварил чай. С кружкой вышел из палатки и увидел светлого пятнистого щенка, который своим ярким языком с удовольствием облизывал кучку тушенки у расщелины. Охота началась. Нашел большой камень, положил его дальше от расщелины, так чтобы он закрывал видимость с одной из сторон, рядом поставил банку с остатками тушенки и банку с водой. Пошел отдыхать в палатку. Подумал: Нет, малыш, ты попадешься, не такой уж ты и сообразительный.
Щенок проснулся, из расщелины потянуло родным запахом матери, шумом и криком людей, повизгиванием его братьев. Щенок хотел поползти к матери, но потом раздумал: ему и здесь хорошо. Затаился и уснул. Проснулся от привлекательного запаха пищи, заманчивого и такого вкусного. И он поддался на этот запах, пополз к выходу расщелины и не напрасно: его ждало вкусное угощение и вода. Не отходя далеко от расщелины, он поел, напился, справил свою щенячью нужду и отправился отдыхать. Ему явно здесь нравится! Через некоторое время он проголодался и о, чудо, опять этот обворожительный запах достиг его носа. Щенок осторожно высунул нос из расщелины. Осмотрелся. Ничего подозрительного. Невдалеке стоят две банки и заманчиво привлекают его своим запахом. Вылез. Шаг, второй. Быстро подошел к банке и забыл обо всем: какая необыкновенно вкусная пища! Вдруг почувствовал опасность, но пища завлекала его, голодного и одинокого несмышленыша.
Когда малыш оторвал голову от банки, было уже поздно: сзади- сбоку мелькнуло что-то большое и придавило его к земле. Щенок вырывался, рвал зубами и когтями, но силы были явно не равными. Его сдавили, подняли и крепко прижали к чему-то мягкому и теплому. Сломленный, он закрыл глаза от страха, затих и подчинился чужой воле.
Неожиданно малыш почувствовал, что стоит на лапах, темнота прошла. Огляделся. Он находился в палатке с нарами, столом и скамейками, на столе горела керосиновая лампа; вокруг было множество всяких не знакомых ему вещей и предметов. Рядом на коленях стоял Он и внимательно рассматривал его. Щенок оскалился, угрожающе зарычал. Он рассмеялся и протянул к нему руку. Щенок хотел схватить Его, но не успел. Услышал ласковый, успокаивающий голос:
-Какие у тебя острые белые клыки. Ты – Бэк.
Опять эта теплая темнота, Его руки на шее и … веревка. Бэк задергался, заскулил, но все тщетно. Он достал какую-то вонючую жидкость, прижал и смазал уши, привязал веревку к ножке стола. Затем открыл банку с Его вкусной едой, во вторую налил воды и вышел из палатки. Бэк успокоился. Голод и молодость брали своё: Бэк крадучись подошел и проглотил все содержимое, что было в банках.
Когда Он зашел, Бэк отпрыгнул от банок, зарычал и оскалился. Услышал:
- Поздно, брат Бэк. Знакомство состоялось.
Он подошел совсем близко, внимательно осматривая и одобрительно кивая головой:
-Будем дружить, Бэк.
Бэк не понимал, что с ним происходит: его бесцеремонно начали поливать водой, тереть ему бока, спину, лапы, живот. Бэк пытался сопротивляться и один раз зацепил зубами Его пальцы но, получая в ответ усмешки и ласковые слова, успокоился и сдался.
Потом Бэк почувствовал под своим животом Его руку и, через мгновение, оказался рядом с Ним на нарах, около Его бока, прижатый теплой рукой, которая ласково гладила его. Бэк зарычал, показывая свое неудовольствие, но затем затих. Бэку стало тепло, приятно и надежно с этим человеком, он вдыхал Его незнакомый запах, ворочался, кряхтел, затем засопел, как ребенок.
Прошло время. Бэк ни на минуту не покидал Его, готовый защитить от любых неожиданностей. Они вместе приехали в город. Бэку было немножко страшно и неуютно в нем. Они поселились в частном доме, где жили незнакомые люди. Бэк никого не подпускал к Нему, и ни кому не позволял дотрагиваться до себя, кроме пятилетнего мальчика, с которым играл в мяч и палку, выполняя заученную команду: Апорт. Но так продолжалось недолго. Однажды пришел Он, принес новый ошейник и поводок, новый мяч и стал рассказывать странную история о том, что Он завтра улетит, а Бэк останется здесь, в этом доме, с этим мальчиком. Ему не удалось получить справку от ветеринара для Бэка, а без нее в самолет не посадят. Бэк слушал, поскуливая и понимая, что они расстаются навсегда, Он предал его, оставляет здесь одного. Бэк лег на землю, вытянул лапы, зарылся в них носом и молчал, не поднимая взгляда на Него, своего друга, который во так просто изменил их дружбе.
Несколько дней Бэк лежал не поднимаясь, ждал Его.
Но, жизнь и молодость взяли свое: через некоторое время он повеселел, стал играть с мальчиком и продолжил свою нелегкую собачью жизнь. Но всегда полнил и любил только Его, своего друга, своего предателя.
А Он улетел на самолете в свою жизнь, и до ее конца будет казнить себя, за это, свое нежданное предательство.
Иван Полонянкин
Щенок пока мало, что видел и слышал, только едва различимые тени, непонятные звуки и шорохи. Но он услышал, как скулили его братья и сестры и, поняв, что его ждет опасность и боль, уполз под кошму, ближе к стенке, подальше от двуногих больших людей. Но это не помогло ему: его схватили, подняли высоко над землей, сталь тонкого азиатского ножа сверкнула и острая боль захлестнула его уши. Он заскулил, задергался; слезы потекли из его наполовину открытых глаз. Затем его швырнули в угол, в кучу на его братьев и сестер, которые скули и также, как он, пахли кровью. Мать пыталась подойти к ним, но ее сразу не подпустили.
Прошло время, щенки лежали плотной кучей и с нетерпением ждали своей матери. Со временем к боли они уже привыкли, но донимали мухи, которые роем кружились над ними и кусали открытые раны ушей. Запах крови поменялся на запах гнили; мать постоянно, когда находилась с ними, зализывала им раны, но это помогало мало.
Через неделю или больше, они остались одни, около каких-то тряпок и мусора; мать ушла вместе со всеми работать, перегонять отару овец в другой горный сай. Щенки уже более уверенно держались на лапах, отходили все дальше и дальше от своей лежанки, своего логова, но возвращались с надеждой дождаться матери. Его братья и сестры разбились на две группы по своему предпочтению. Но этот щенок всегда был один. И сейчас он все дальше и дальше удалялся от своего дома, спускался вниз по тропинке, неуверенно переставляя свои, пока еще слабые, лапы. Он проголодался, жажда мучила его, но он продолжал идти вниз: развернуться и идти назад, подниматься вверх по тропинке у него уже не было сил. В нос щенка ударил привлекательный запах пищи, который исходил от непонятной кучи около склона горы. Щенок осторожно обошел ее и начал заглядывать и зализывать пустые банки с остатками тушенки и другой пищи. Ему повезло, в одной из банок оказалось немного воды, и он утолил свою жажду. Он слизывал все, что было съедобным, и уже было насытился, когда раздались человеческие шаги и голос. Щенок насторожился и кинулся в расщелину под склоном горы, забился в самую дальнюю часть и затаился.
Ночь в горах приходит неожиданно быстро, стоит только солнцу скрыться за гребнем. Сначала непонятные сумерки окутывают тебя, следом приходит пугающая темнота и, вдруг появляется она, во всей красе, горная ночь, с яркой звездной подсветкой, со световыми дорожками и блеклыми тенями камней и вершин.
Он любил такое время: выйти из палатки и сидеть на остывшем камне, не спеша наслаждаться окружающим горным миром. Ни каких мыслей, ни каких забот: только он, яркая, звездная ночь и загадочные звуки, которые исходили со всех сторон одновременно. Иногда, наступала тишина, и он наслаждался хоровым концертом горных певчих цикад.
Вдруг он услышал звон пустых металлических банок из-под тушенки, доносящийся со стороны оборудованной помойки, куда сбрасывался весь отработанный мусор и ненужный технический и хозяйственный хлам. Насторожился и стал напряженно высматривать нарушителя его долгожданного отдыха. Вскоре увидел силуэт небольшого непонятного существа, которое опасливо двигалось вокруг помойки, часто останавливаясь, замирая, после чего было слышно пыхтение, чавканье и поскуливание. В конце концов, ему удалось разглядеть и понять, что это маленький, едва держащийся на своих лапах, невесть откуда появившийся щенок, на высоте 1500 метров над уровнем моря, вдали, на десятки километров, от населенных пунктов.
Он поднялся с камня и пошел в сторону помойки, подавая голос и причмокивая языком:
- На, на, на… цок, цок, цок..
Малыш замер, затем резво кинулся к скале и затих. Он подошел, посмотрел в расщелину, куда забился беглец, попробовал рукой, насколько хватила длина, просунув, пошарить там и пошел в палатку отдыхать.
Он лежал в спальном мешке и думал об этом малыше, щенке, который в этот раз, волею судьбы, оказался единственным живым существом рядом с ним.
Он находился здесь, в этом нижнем лагере, второй день в ожидании транспорта с продуктами, спустившись с верхней точки, с лагеря на отметке 3200 метров над уровнем моря. Это было его лечением, отдыхом и работой. До этого две недели, день за днем, он работал как вол, отбирал и спускал вниз, к ручью, пробы: мешки с геологическими образцами. Склон, на котором он работал, с превышением более семьсот метров, был размечен точками, по сетке, спускался к ручью. Там он складировал пробы, а потом промывал их лотком до шлиха. Эта работа извела его, сильного, жилистого спортсмена, аскета. После двух, трех дней работы, неоднократных подъемов и спусков, у него шла носом кровь, слабость захватывала его. Но он, молодой и сильный, контролировал свое тело и распоряжался им, он сжимал зубы и работал, работал, пока позволяла погода. В конце концов, он загнал себя. Он выполнил все, рюкзак забил шлихами и сутки отлеживался в палатке, без движения и без воли. За ним пришел рабочий с лошадьми, они все собрали и спустились в лагерь. Начальник, увидев его, захлопотал, заволновался и на следующий день отправил в нижний лагерь отдыхать и ждать транспорта с продуктами.
Теперь он был предоставлен сам себе и не знал, куда деть это время. Он отъедался, валялся на мешке и щурился на солнце, спал, когда хотел и сколько хотел, сидел ночами на камне, смотрел на звезды и с улыбкой наслаждался жизнью и свободой.
Утром он услышал голоса и вышел из палатки. Два пастуха и мальчишка лет десяти бегали вокруг помойки с собакой и громко кричали. Затем успокоились и подошли к нему; собака, поскуливая, осталась у помойки. В руках у них были два щенка с загноившимися обрезанными ушами. Они рассказали, что ранее отрезали у пяти щенков уши, а сами ушли с отарой и собакой. Когда вернулись, трех щенков не обнаружили. Весь день ищут их, одного так и не нашли. Они перегоняют отару в другой горный сай, искать щенка больше нет смысла, наверное, погиб. Поговорили, помолчали. Пастухи забрали упирающуюся собаку, щенков и ушли.
Он подошел к помойной куче, обошел вокруг, осмотрел расщелины в скале: на одной явно были видны следы когтей и сбитый верхний слой пыли и мелкой каменной крошки. Попробовал рукой, тишина; тонкой корявой палкой попытался достать до дна расщелины, не получилось. Однако, охота на этого странного малыша захватила его. Он открыл банку тушенки и наполненную ложку кучкой бросил около расщелины, так чтобы ветром запах сносило вовнутрь ее. В банку рядом налил воды.
На примусе приготовил себе завтрак: четыре яйца, зажаренные на тушенки из той же банки, заварил чай. С кружкой вышел из палатки и увидел светлого пятнистого щенка, который своим ярким языком с удовольствием облизывал кучку тушенки у расщелины. Охота началась. Нашел большой камень, положил его дальше от расщелины, так чтобы он закрывал видимость с одной из сторон, рядом поставил банку с остатками тушенки и банку с водой. Пошел отдыхать в палатку. Подумал: Нет, малыш, ты попадешься, не такой уж ты и сообразительный.
Щенок проснулся, из расщелины потянуло родным запахом матери, шумом и криком людей, повизгиванием его братьев. Щенок хотел поползти к матери, но потом раздумал: ему и здесь хорошо. Затаился и уснул. Проснулся от привлекательного запаха пищи, заманчивого и такого вкусного. И он поддался на этот запах, пополз к выходу расщелины и не напрасно: его ждало вкусное угощение и вода. Не отходя далеко от расщелины, он поел, напился, справил свою щенячью нужду и отправился отдыхать. Ему явно здесь нравится! Через некоторое время он проголодался и о, чудо, опять этот обворожительный запах достиг его носа. Щенок осторожно высунул нос из расщелины. Осмотрелся. Ничего подозрительного. Невдалеке стоят две банки и заманчиво привлекают его своим запахом. Вылез. Шаг, второй. Быстро подошел к банке и забыл обо всем: какая необыкновенно вкусная пища! Вдруг почувствовал опасность, но пища завлекала его, голодного и одинокого несмышленыша.
Когда малыш оторвал голову от банки, было уже поздно: сзади- сбоку мелькнуло что-то большое и придавило его к земле. Щенок вырывался, рвал зубами и когтями, но силы были явно не равными. Его сдавили, подняли и крепко прижали к чему-то мягкому и теплому. Сломленный, он закрыл глаза от страха, затих и подчинился чужой воле.
Неожиданно малыш почувствовал, что стоит на лапах, темнота прошла. Огляделся. Он находился в палатке с нарами, столом и скамейками, на столе горела керосиновая лампа; вокруг было множество всяких не знакомых ему вещей и предметов. Рядом на коленях стоял Он и внимательно рассматривал его. Щенок оскалился, угрожающе зарычал. Он рассмеялся и протянул к нему руку. Щенок хотел схватить Его, но не успел. Услышал ласковый, успокаивающий голос:
-Какие у тебя острые белые клыки. Ты – Бэк.
Опять эта теплая темнота, Его руки на шее и … веревка. Бэк задергался, заскулил, но все тщетно. Он достал какую-то вонючую жидкость, прижал и смазал уши, привязал веревку к ножке стола. Затем открыл банку с Его вкусной едой, во вторую налил воды и вышел из палатки. Бэк успокоился. Голод и молодость брали своё: Бэк крадучись подошел и проглотил все содержимое, что было в банках.
Когда Он зашел, Бэк отпрыгнул от банок, зарычал и оскалился. Услышал:
- Поздно, брат Бэк. Знакомство состоялось.
Он подошел совсем близко, внимательно осматривая и одобрительно кивая головой:
-Будем дружить, Бэк.
Бэк не понимал, что с ним происходит: его бесцеремонно начали поливать водой, тереть ему бока, спину, лапы, живот. Бэк пытался сопротивляться и один раз зацепил зубами Его пальцы но, получая в ответ усмешки и ласковые слова, успокоился и сдался.
Потом Бэк почувствовал под своим животом Его руку и, через мгновение, оказался рядом с Ним на нарах, около Его бока, прижатый теплой рукой, которая ласково гладила его. Бэк зарычал, показывая свое неудовольствие, но затем затих. Бэку стало тепло, приятно и надежно с этим человеком, он вдыхал Его незнакомый запах, ворочался, кряхтел, затем засопел, как ребенок.
Прошло время. Бэк ни на минуту не покидал Его, готовый защитить от любых неожиданностей. Они вместе приехали в город. Бэку было немножко страшно и неуютно в нем. Они поселились в частном доме, где жили незнакомые люди. Бэк никого не подпускал к Нему, и ни кому не позволял дотрагиваться до себя, кроме пятилетнего мальчика, с которым играл в мяч и палку, выполняя заученную команду: Апорт. Но так продолжалось недолго. Однажды пришел Он, принес новый ошейник и поводок, новый мяч и стал рассказывать странную история о том, что Он завтра улетит, а Бэк останется здесь, в этом доме, с этим мальчиком. Ему не удалось получить справку от ветеринара для Бэка, а без нее в самолет не посадят. Бэк слушал, поскуливая и понимая, что они расстаются навсегда, Он предал его, оставляет здесь одного. Бэк лег на землю, вытянул лапы, зарылся в них носом и молчал, не поднимая взгляда на Него, своего друга, который во так просто изменил их дружбе.
Несколько дней Бэк лежал не поднимаясь, ждал Его.
Но, жизнь и молодость взяли свое: через некоторое время он повеселел, стал играть с мальчиком и продолжил свою нелегкую собачью жизнь. Но всегда полнил и любил только Его, своего друга, своего предателя.
А Он улетел на самолете в свою жизнь, и до ее конца будет казнить себя, за это, свое нежданное предательство.
Метки:
