Ад в двух эпизодах...

В осаждённом Ленинграде она изо всей своей семьи
осталась одна. Не рада была тому, что жива, что
живёт, но и мысли не было наложить на себя руки...

Как и кто поддерживал её силы, для чего - понять не могла.
Старенькой маме, первой покинувшей этот мир, своим троим детям,
сестре, решившей жить с ними, перебравшейся из своей квартиры
с соседней улицы, она отдавала последние крошки, оставив себе
лишь несколько... Подогревала воду и крошку чёрного хлеба подолгу
рассасывала, запивая горячей водой. И так по крошке и кружка
за кружкой воды.
Сдвинув все кровати, она уложила их всех в ряд,
чтобы они согревали друг друга, укрывала их всем, что было
в квартире матерчатого.

Но ничто не спасло их, её горячо любимых самых родных человечков.

И вот, пришёл этот день... Силы оставили её. Ни крошек, ни воды
сходить набрать не могла. Поняла, пришёл и её черёд.
Ни бояться этого, ни радоваться она не могла - не только силы,
но и чувства оставили её.

Вдруг, в приоткрытую дверь вошла... кошка!

- Мяу... мяу... - тихо помурлыкала она.

- Милая... хорошая... да откуда же ты? Да как же ты ко мне
пришла?

Измождённая женщина... убила кошку, разделала, сварила в выварке,
в которой кипятила бельё, чтобы побольше бульона получилось...
Силы появились, чтобы сходить получить по карточкам еду.

***

Эту историю рассказала мне моя мама.
Она говорила с этой женщиной после войны.
Я тогда ничего не спросила, ни имени,
ни как эта женщина в наши края попала.
Слушала и впитывала этот поразительный, трагический рассказ.

***

А вот эту историю... даже не историю, один эпизод я слышала
от самого блокадника, Михаила.

Он был женат на золовке моей родной старшей сестры. Ежегодно они
приезжали в гости к моей сестре и её мужу из Ленинграда.

Однажды он рассказал, что в блокаду пережил все ужасы
голода и холода. Бесконечных потерь самых близких родных
и знакомых людей.

Ему было около десяти лет. Зима. Его мама укутала и разрешила
выйти на улицу.

Он постоял-постоял. Уже довольно обессиленный, но ребёнок...
Решил пойти к своему другу-однокласснику, который жил в соседнем доме.

На его стук в дверь вышла мама товарища.

- Миша... ты пришёл...

Голос женщины был какой-то отрешённый, совершенно безучастный,
хотя она и узнала мальчика.

- Я к Славику пришёл... он дома?

- Славик? Славик дома. Только его дом теперь не здесь и
гулять его из того дома не пустят.
Входи, Миша. Входи...

Михаил говорил, что она так на него посмотрела, такими
сверкнувшими дикими глазами, что у него
сердце превратилось в ледяной комочек. Он попытался повернуться
и уйти, но женщина взялась за воротник пальто и втащила в
прихожую.

Потом она потащила его в кухню. Миша сопротивлялся, но сил у него
почти не было. Да и женщина тоже была очень слабая. И, всё-таки,
она притащила его в кухню. Одной рукой она удерживала едва
сопротивлявшегося ребёнка, а другой шарила в выдвинутом ящике стола.

Тут мальчик вырвался и бросился в противоположную кухне дверь.
Он увидел, что окно в комнате неплотно прикрыто и стал
дёргать створки на себя.
Окно открылось. Тут вбежала женщина, мать Славика, с ножом в руке.

Мальчик перевалился через подоконник и пластом провалился в сугроб
под окном.
Квартира располагалась на первом этаже старого дома.
Окна были низко к земле.
Женщина наклонилась и доставала его за пальто, пыталась удержать, даже
втащить на подоконник.

Но сил у неё на это не было. А у него не было сил вылезти из сугроба.
Так продолжалось, как ему показалось бесконечно долго.

Мимо редко проходили люди, но они даже не смотрели в их сторону.

Наконец, обессиленная женщина упала на пол в комнате.
Миша чуть отдышавшись, пополз из снега, потом встал на ноги и
тихонько побрёл домой...