Alex Auscher и СЫН ЕГО Александр Аушев из Чечни
Alexandr Auscher и СЫН ЕГО Александр Аушев из Чечни - в ТЕ ДАВие ДНИ
(к юбилЕю 80-го ДНЯ ДАТы ПАМятного МНЕ 14 июля 1942-го ГОДа_
И в ТОМ обЫденном =
давно прошЕДшем -
ЧТО-то магИческое ЕСТЬ -
по крайекй МЕРе - для менЯ -
когда про ТО - я нАчал вспоминАть!
А нАдо ль вам про Это знать -
мне кАжется = НЕ помешАет!
И даже Если вы = богАты = ЗНАТЬ -
вам ТОЖе ЗНАНье - ЧТО-то украшАет!
Для вас = следЫ давнО проШЕДШих дней -
ФИ = стариНА - ЧТО ТОЛКу в НЕЙ?
Ведь НАМ важнЕе тО = чТО ЕСТЬ сегОдня
И ДАСТ чТО ВОЛя - НАМ - ГоспОдня!
Аушер-Аушев Александер - Auscher-Аушев Аlеxаndеr
-----------------------------------------------------
Аушер-Аушев Александер
Auscher-Аушев Аlеxаndеr
(Из цикла <Мои (Крыленко Владимира Ивановича)
воспоминания о моих первых 9 годах жизни>)
69. "Начало ИюЛя 1942г. У нас в саду расположились отступающие от немцев казаки с
лошадями. Они ломают сливы, вишни и др. плодовые деревья, гадят возле кринички
и родникового ручья. Когда Мама просит их не пакостить, ей предлагают пойти на
XYZ и говорят, что всё-равно всем ХАНА.
70. "ИюЛь 1942г. Мама и лейтенант-красноармеец сидят и беседуют возле яблони-лимонки,
а я пытаюсь пофорсить перед ним - прыгаю с одной большой грудки вскопанной земли
на другую и, споткнувшись, падаю и обдираю голое (я в трусах) колено до крови об
землю. Это место воспалилось сильно и не заживает. Кто-то сказал Маме, что нужна
мазь. На другой день Мама с утра повела меня в Город, но в аптеках и больницах
никого нет - безвластие - Наши ушли, а немцы еще не пришли. Не найдя мази,
расстроенная Мама повела меня от улицы Кирова не по дороге, а наискосок, череез
поселок и на спуске с горы показала мне вдали, на хребте-бугре над станцией
Орловкой Могилу и рядом на холме - Треног (геодезический). А нога вскоре
"зажила" сама, без мази.
71. "9 ИюЛя 1942г. в нашем саду (под яблоней Антоновкой - теперь там двор и
Дом покойной Томы Бахтиной) Тётя Ульяна изза чего-то ругается с нашей Мамой,
обзывает Гришу дезертиром и во всю (Большую!) Глотку орёт: "Твой Грышка дизир-
тир, я скажу краснаармейцам, ани и йиво застрелют и тибя застрелют, шо ты укры-
ваиш дизиртира!" и вцепилась Маме в волосы (а они были густые и длинные!), а
Мама - Её схватила за волосы, но они недолго игрались - Гриша подскочил и столк-
нул их обеих в Большую (3х3 м2) Копанку между Грушей и Сливой. Они обе ухнули (с
головами) в холодную (из родников) воду, где сразу расцепились и успокоились...
А красноармейцы отступали и запросто могли без всякого разбора и суда застре-
лить и Гришу (он работал как трудовик (он не видел в темноте!) на ремонте доро-
ги на Брянку), и Маму заодно...
72. 12 ИюЛя 1942г. кто-то сказал, что сегодня будут взрывать автодорожный мост
через Камышеваху. Мама посадила меня в нашем саду под яблоней Антоновкой (чтобы
загородить меня от осколков) и с Гришей вышла на наш бугор (в "10м от меня).
Я посидел там на корточках минут несколько, потом мне надоело, я поднялся и
подошел к ним. И тут земля подо мной дрогнула и вдали, над нашими сливками (по
меже с Попильнюками) начало неспеша подниматься желто-рыжеватое облако. А грохо-
та взрыва я не запомнил. В тот же день к нам пришли Алымовы и мой братик Витя
(1935г.р.) с восторгом хвалился, что в ихнем дворе (метров на 250 ближе к мосту)
рядом с его братом Колей (1925г.р.) упал придорожный бетонный столбик.
73. 13 ИюЛя 1942г. Мама ходила в село Лозовая-Павловка к сестре Пелагее (9 км
от нас). Вернувшись домой, Мама сказала, что видела 2 немецких мотоциклистов-
разведчиков, слышала стрельбу - строчил пулемёт.
74. 14 ИюЛя 1942г. Дорогу несколько дней назад перегородили баррикадой от
Дома Якова Евдокимовича Крыленко до Дома Ивана Митрофановича Калинченко - в два
ряда (по ширине и по высоте) поставили железные шахтные вагонетки без колёс, а в
вагонетки уложили большие камни из тынов-заборов со всего Хутора. А в камнях
спрятали мины... Сегодня Кто-то сказал, что немцы идут. И все жители собрались
кучками возле дороги у своих дворов. И мы тоже, а с нами - и наши соседи, чьи
усадьбы не выходят на Луганскую дорогу (Рудики, Крыленки Яшины, Шура и Женя).
Мы молча стоим и вдруг из двора Ивана Митрофановича Калинченко по тропке мимо
погреба на велосипеде едет немец. Перед самой дорогой он чуть тормознул, быстро
глянул влево-вправо, съехал с пригорка на дорогу и покатил, неспешно крутя
педали, по дороге мимо нас, не глядя по сторонам, словно он на прогулке в пусты-
не. Вскоре, отстав от него метров на 30, начали выезжать другие немцы, держа
интервал метра 3. Все они одеты в серо-мышиные пилотки, шорты и рубашки с корот-
кими (выше локтя) рукавами, в ботинках. На боку у всех висит продольно-ребристый
цилндр (противогаз), а на животе - автомат. Всего их проехало (без единого звука
и не замечая толп народа у каждого двора) "40 велосипедистов. А уже когда они
все скрылись за Бугром на юг, в сторону Брянки, до меня дошел какой-то непрерыв-
ный грохот и из двора Ивана Митрофановича на дорогу поехали мотоциклы с коляс-
ками. Эти немцы (один верхом, другой в коляске) в касках и темной одежде. Но нам
не довелось их долго разглядывать - возле нас появились какие-то мужики (я не
запомнил их вида) и начали гнать наших на разборку баррикады. Женя Крыленко
(1927г.р.) в ответ буркнул: "А чиво я пайду!", за что получил удар "по морде" и
упал. А наша Мама поскорее увела меня во двор. А вскоре кто-то сказал: "Мина
рванула!", но я не запомнил звука взрыва, а только увидел клочья голубого дыма,
стеющиеся низко, над самыми булыжниками дороги, и относимые мимо двора на юг.
75. Немцы сразу объявили (через переводчика), чтобы все немедленно сдали всё оружие
в комендатуру - иначе - расстрел. Мама сразу спрятала свои боевые трофеи (взятые
ею осенью 1918г., когда наш партизанский отряд, где заправляли её брат Трифан и
Павло Крыленко, а 15-летняя Мама была связной, истребил немецкий гарнизон (более
100 немцев, а повара с его тесаком кинули в котёл), напав на них ночью во время
праздничного пира) - кинула две гранаты (она их называла по-немецки - бомбы) в
сортир, а штык-кинжал сунула в щель каменной кладки Сарая (но он скоро оттуда
исчез). А на другой день - 15 ИюЛя 1942г. Гриша понёс наше ружьё-одностволку,
но недалеко от двора его остановил немец из обоза и забрал ружьё. Гриша сразу
вернулся домой, взял меня за руку и повел по дороге в сторону моста. А перед
переездом, напротив хаты Семёна Даниловича Калинченко слева был крутой откос, а
вдоль него поставлены белые бетонные столбики. Тут Гриша отпустил мою руку, а я
- рад стараться - решил щегольнуть своей храбростью и пройти по узкой (с полмет-
ра) полоске между краем откоса и столбиками, между которыми были натянуты прово-
локи. Но я не успел шагнуть к откосу, как Гриша схватил меня одной рукой за
шиворот, поднял вверх, перенёс над проволокой и поставил на дорогу. Оказывается,
там была заложена мина, а её отгородили и обозначили. А я уже шагнул на неё, но
не успел поставить ногу... Потом Гриша привёл меня к взорванному мосту через
Камышеваху. Там немцы рядом с мостом устроили переправу - положили брёвна попе-
рёк речушки и сверху уложили доски. А для выталкивания наверх (по довольно кру-
тому откосу) повозок и каких-то больших коробок на колёсах, согнали толпу (много
сотен) народа. И успешно командовали этой толпой...
76. "16 ИюЛя 1942г. Мама где-то достала стакан молока; мне достался глоток и
он мне показался очень вкусным. Но от пробования Молока нас отвлёк воздушный бой
- высоко над нами вертелись и гонялись один за другим два самолёта - наш и их.
Я их не различал. По временам был слышен прерывистый стук пулемётов. Но мне было
не интересно. И самолёты вскоре мирно разлетелись в свои стороны. Только подпор-
тили удовольствие от глотка молока - единственного, что я запомнил за все годы
моего детства...
77. "Конец ИюЛя 1942г. Немцы начали выдавать по карточкам хлеб. В отличие от Наших
"кирпичиков", он круглый, не такой тёмный, но такой же невкусный.
78. Август 1942г. Мама протирает полы в коридоре, а Гриша и Нюся что-то натво-
рили, за что Мама без лишних слов отхлестала мокрой тряпкой. Гриша обиделся, взял меня
с собой, собрал под яблоней спелых (до этого мы с удовольствием ели моченые недо-
зрелые) яблок Белого Налива и мы с ним сели, ели яблоки, а Гриша при этом еще и
быстро нарисовал рисунок, где Мама хлещет нас мокрой тряпкой, ана другом рисунке
- как мы сидим и едим Белый Налив.
79. Август 1942г. мы выкопали картошку, поспевают помидоры и Нюся сварила по сво-
ему рецепту "Нюсин Суп" с перловой крупой - невероятно вкусный - давно такого
не ели!
80. "Сент 1942г. Нюся брала меня с собой, когда ходила на мельницу в пос.
Бугаёвку. Я не знаю результатов дела, но запомнилось яркое солнце, жара и вид
на тропу, ныряющую в темень балки, с красивыми рябыми деревьями дубов и жолудями
на земле.
81. "Сент 1942г. Нюся брала меня с собой, когда ходила на биржу труда. Вначале мы
пошли на поселок 7 и 8 (в коммунальный дом слева, если смотреть от полуказармы
школы № 37), где меня аж тошнило от скуки - пришлось долго ждать, пока Нюсина
приятельница накрасится, напудрится, оденется. Потом мы пошли в город на улицу
Ленина - в школу № 44, где немцы разместили биржу труда. Там не оказалось нужно-
го чиновника и мы пошли вокруг трехэтажного здания, где всё было усеяно мелкими
осколками битых стёкол.
82. 20 сентября 1942г. Мама уже давно ушла с соседками в Воронежскую область
добыть хлеба. Нашего Гришу немцы забирают на работу в Германию. Когда на мед-
комиссии он сказал, что ничего не видит в сумраке, ему ответили: "В Германии ВСЁ
ВЫЛЕЧАТ!" Нюся пошла проводить его на станцию Ирмино (ей дали отсрочку до возвра-
щения Мамы), а меня отвела через дорогу к моим племянникам - Валику и Эмме Кена-
ревым. Был светлый тёплый день, меня повели в сад, где среди опавших желтых лис-
тьев Эмма нашла большое Золотое Яблоко. Мне тоже дали кусочек - очень вкусно!
А как провожали Нюсю - я ничего не запомнил...
********************
А теперь я расскажу об одном эпизоде, связанный (как мне кажется)
с этими воспоминаниями.
Того же 14 ИюЛя 1942г. в нашем дворе появились три немца, которых поселили
у нас в Хате: двое пожилых (неулыбчивых, угрюмых) и один совсем молоденький,
симпатичный, весёлый, улыбчивый, смешливый, разговорчивый, неплохо понимающий и
говорящий по-русски. Он обращался к нашей Маме - "Матка!", молоко - "Млеко" (он
умудрился (сразу после поселения у нас) раздобыть где-то бутыль "млека" (тогда -
жуткого дефицита!) и попросил "Матку" сварить ему молочный суп "Suppe" из уже
поспевавших вишен. А наша "Матка!" долго сокрушалась, всё отговаривала его: "Та
шо ш цэ будэ! Хиба ж молоко з кыслымы вышнямы варять! Воно ж скыснэ!" А Алекс,
широко улыбаясь, поглаживает "Матку" по плечу и: "- НичекГо, Матка!" И "Матка"
повела нашего нового квартиранта (а у нас до этого всегда жило не менее десятка
квартирантов) в наш сад нарвать вишен. Мы ("Матка", Алекс и я) шли гуськом по
тропке, Алекс увидел в саду большую тёмную дырку (это кровля нашего "убежища",
вырытого летом 1941, весной 1942 провалилась САМА - сама-по-себе (без бомбёжки))
и Алекс долго и весело смеялся, когда Мама сказала, что это наше убежище от
немецких бомб. Потом "Матка" всё-же разожгла печку и сварила Алексу его любимый
"Suppe". Я не помню, что получилось с этим Suppe, но претензий-жалоб от Алекса
не было!
Но у нас немцы были только одну ночь и перебрались из нашей Хаты в более
солидный дом и подальше от края Хутора и от <партизанэн>.
И от них осталась только книга на немецком "Jule Vern <20 Tausend Lje unter
See-Wasser>" (я привёл название приблизительно) с синими картинками (в водной
глубине-тьме, среди диковинных рыб подводная лодка светит прожектором) внутри
на обложках, с подписью от-руки <Aucher Аlеxаndеr>. Я долгие детские годы погля-
дывал на неё (тогда почти не было интересного чтива), пока не уехал в 1959г. на
работу на Тянь-Шань - "Небесные Горы" (по-китайски)...
*********************
А с 18 августа по 19 сентября 1960г. состоялся мой первый отпуск и я с Юрой
Глива совершили Тур-поход по Тянь-Шаню (Узбекистан, Кырккызстан, Кащахстан).
Мы вышли из Соцгорода Ангрена, прошли 100м до его северной окраины,
"проголосовали" поднятием руки (тогда за границей в моде было путешествовать
<автостопом>), залезли на попутный грузовик, проехали по каньону речки Ахан-
Гаран, через Кураминский хребет (перевал Камчик 2400мнум), барханы песков Наждак
-кум, мост через Сыр-Дарью в Коканд, где посмотрели дворец Кудояр-Хана, медрессе
Нарбута-Бия, переночевали в мехмон-хоне, в 15ч 19 авг на попутном грузовике
проехали 40 км по Ферганской долине и переночевали под тута-пальмами у арыка на
хлопковом поле. 20 авг нас разбудили громкие трубные мелодии карнаев. На асфальт
-дороге нас (и ещё группу баранов и мужиков в ватных халатах) подобрал попутный
грузовик и мы с ветерком приехали в зелёный Андижан, где мне запомнились три
девочки (лет 10) в ярких халатах, мило улыбавшиеся Юре, пока Юра пил купленную
у Них воду. И ещё в парке птица, раскинутыми крыльями накрывшая кафе и киоски.
21 авг мы провели в зелёном Джалал-Абаде, где мы переночевали в высоких бурьянах
между могилами кладбища. Потом мы прошли через Ферганский хребет (перевал Кол-
Дама 3200мнум) до пос.Казарман, на попутном грузовике проехали 500км по Централь-
ному Тянь-Шаню до пос.Рыбачье, прошли-проехали-проплыли вокруг озера Иссык-Куль,
полазили там по боковым ущельям Джеты-Огуз и Алтын-Арашан до ледников, приехали
в посёлок угольщиков Джергалан (в 40км восточнее Превальска, где я позже - в
апреле-мае 1967 работал), там переночевали под ёлками Тянь-Шанскими, и утром 12
сентября 1960 вышли на бескрайнее плато на высоте 2500мнум. Нигде - ни кустика,
ни деревца. По чахлой траве во все стороны разбегаются колеи, проложенные авто-
машинами. Но ни одной машины мы не увидели даже издали. Моросил холодный (сен-
тябрь и 2500м!) дождь. А у нас ни зонта, ни плаща, а о полиэтилене я тогда ещё и
не знал. Мы легко одеты, промокли, замёрзли, спрятаться негде. Наконец-то под
вечер подошли к стойбищу. Из юрт вылезло с пол-сотни детей, баб, мужиков. Все -
казахи! Вылупились на невидаль - двух мокрых куриц, да ещё и пеших! А в этих
краях пеши НИКТО не ходит - это высший позор для казаха! Ещё у половцев слово
"казак" на их языке означало "страж передовой, ночной и дневной", естественно -
верхом на лошадЯх или на вер****Ях - вершнику сверху виднее! И нас (двух мокрых
куриц, да ещё и пеших!) не пустили переночевать не только в юрту, но даже под
навесы из неструганных досок для железяк-насосов. Поздно ночью Юра увидел во
тьме силуэты 2 домов. Подошли. На "Гав-гав" вышел казах. Юра попроил его пустить
нас переночевать. "- Некуда - жена радил!" - Ну в сарай пустите! "- Некуда - там
карова радил!" И мы ещё долго шлёпали по грязи во тьме, пока Юра увидел силуэт
дома. И тут нас пустили! Тут на отгонных пастбищах (джайляу) на лето приехали
четверо чеченцев, выселенных в 1944-том из Чечни и живущих теперь в станице
Иссык в 30км к востоку от г.Алиа-Ата. Они нас накормили и напоили горячим (у них
жарко топила печка), обсушили и спать уложили! Как в сказке! Бесплатно, конечно!
Утром 13 сентября 1960 я их сфотографировал - троих пожилых, седоватых, крепких
мужчин и отдельно (с ружьём-двустволкой, на коне верхом и стоя) - Аушев
Александер - молодой, стройный, красивый, весёлый, улыбчивый, без акцента
говорящий по-русски. И ЭТОМУ Александеру (но не Аушеру, а Аушеву!), как и ТОМУ
(14 июЛя 1942г.) 17 годочков! Неужели ТОМУ Александеру Аушеру ТОГДА (в 1942-ром)
удалось ТАМ (на Кавказе) "дать начало" ЭТОМУ Александеру Аушеву!? Ведь ТОМУ
Александеру "со товарищи" удалось прорваться "от северных морей" "до южных гор",
"до самых до Чечней"! Кто знает!?
А дома (в городе Ангрен, среди снежных гор Тянь-Шаня) я отпечатал фотографии
наших гостеприимных не-ангелов (но зато - спасителей!) и отослал их ИМ в станицу
Иссык. Ответа я не получил. А вечером того же 13 сентября 1960 я и Юра на машине
попутке приехали в ИХ станицу Иссык, откуда утром 14 сентября 1960 пришли (20 км
пешком по дороге) на озеро Иссык в снежных горах Заилийского Ала-Тау. А там дым
столбом выше гор - горит лес - ЕЛИ Тянь-Шанские. А 7 июля 1963 в это озеро Иссык
(по мнению Рокуэла Кента - известного путешественника-живописца, самое красивое
из всех виденных им озёр) сошёл катастрофический сель (грязе-каменный поток) и
смыл озеро (а чтоб спасим озеро, хватило бы одного бульдозера - засыпать промои-
ну в его завальной плотине). А потом этот грязе-каменный поток (уже вместе с
водами и камнями озера Иссык!) прошёл через ИХ станицу Иссык. И ответа из ИХ
станицы Иссык я так и не получил. И ИХ судьбы не знаю. Может кто-то знает!?
Отзовитесь! А-у-у-у!!!
Владимир Крыленко 01 августа 2010г.
[email protected]
Чуточку дополнено 14 июля 2021-го -
в юбилЕйный 80-й день к тому дАвнему 14 июля 1942-го
(к юбилЕю 80-го ДНЯ ДАТы ПАМятного МНЕ 14 июля 1942-го ГОДа_
И в ТОМ обЫденном =
давно прошЕДшем -
ЧТО-то магИческое ЕСТЬ -
по крайекй МЕРе - для менЯ -
когда про ТО - я нАчал вспоминАть!
А нАдо ль вам про Это знать -
мне кАжется = НЕ помешАет!
И даже Если вы = богАты = ЗНАТЬ -
вам ТОЖе ЗНАНье - ЧТО-то украшАет!
Для вас = следЫ давнО проШЕДШих дней -
ФИ = стариНА - ЧТО ТОЛКу в НЕЙ?
Ведь НАМ важнЕе тО = чТО ЕСТЬ сегОдня
И ДАСТ чТО ВОЛя - НАМ - ГоспОдня!
Аушер-Аушев Александер - Auscher-Аушев Аlеxаndеr
-----------------------------------------------------
Аушер-Аушев Александер
Auscher-Аушев Аlеxаndеr
(Из цикла <Мои (Крыленко Владимира Ивановича)
воспоминания о моих первых 9 годах жизни>)
69. "Начало ИюЛя 1942г. У нас в саду расположились отступающие от немцев казаки с
лошадями. Они ломают сливы, вишни и др. плодовые деревья, гадят возле кринички
и родникового ручья. Когда Мама просит их не пакостить, ей предлагают пойти на
XYZ и говорят, что всё-равно всем ХАНА.
70. "ИюЛь 1942г. Мама и лейтенант-красноармеец сидят и беседуют возле яблони-лимонки,
а я пытаюсь пофорсить перед ним - прыгаю с одной большой грудки вскопанной земли
на другую и, споткнувшись, падаю и обдираю голое (я в трусах) колено до крови об
землю. Это место воспалилось сильно и не заживает. Кто-то сказал Маме, что нужна
мазь. На другой день Мама с утра повела меня в Город, но в аптеках и больницах
никого нет - безвластие - Наши ушли, а немцы еще не пришли. Не найдя мази,
расстроенная Мама повела меня от улицы Кирова не по дороге, а наискосок, череез
поселок и на спуске с горы показала мне вдали, на хребте-бугре над станцией
Орловкой Могилу и рядом на холме - Треног (геодезический). А нога вскоре
"зажила" сама, без мази.
71. "9 ИюЛя 1942г. в нашем саду (под яблоней Антоновкой - теперь там двор и
Дом покойной Томы Бахтиной) Тётя Ульяна изза чего-то ругается с нашей Мамой,
обзывает Гришу дезертиром и во всю (Большую!) Глотку орёт: "Твой Грышка дизир-
тир, я скажу краснаармейцам, ани и йиво застрелют и тибя застрелют, шо ты укры-
ваиш дизиртира!" и вцепилась Маме в волосы (а они были густые и длинные!), а
Мама - Её схватила за волосы, но они недолго игрались - Гриша подскочил и столк-
нул их обеих в Большую (3х3 м2) Копанку между Грушей и Сливой. Они обе ухнули (с
головами) в холодную (из родников) воду, где сразу расцепились и успокоились...
А красноармейцы отступали и запросто могли без всякого разбора и суда застре-
лить и Гришу (он работал как трудовик (он не видел в темноте!) на ремонте доро-
ги на Брянку), и Маму заодно...
72. 12 ИюЛя 1942г. кто-то сказал, что сегодня будут взрывать автодорожный мост
через Камышеваху. Мама посадила меня в нашем саду под яблоней Антоновкой (чтобы
загородить меня от осколков) и с Гришей вышла на наш бугор (в "10м от меня).
Я посидел там на корточках минут несколько, потом мне надоело, я поднялся и
подошел к ним. И тут земля подо мной дрогнула и вдали, над нашими сливками (по
меже с Попильнюками) начало неспеша подниматься желто-рыжеватое облако. А грохо-
та взрыва я не запомнил. В тот же день к нам пришли Алымовы и мой братик Витя
(1935г.р.) с восторгом хвалился, что в ихнем дворе (метров на 250 ближе к мосту)
рядом с его братом Колей (1925г.р.) упал придорожный бетонный столбик.
73. 13 ИюЛя 1942г. Мама ходила в село Лозовая-Павловка к сестре Пелагее (9 км
от нас). Вернувшись домой, Мама сказала, что видела 2 немецких мотоциклистов-
разведчиков, слышала стрельбу - строчил пулемёт.
74. 14 ИюЛя 1942г. Дорогу несколько дней назад перегородили баррикадой от
Дома Якова Евдокимовича Крыленко до Дома Ивана Митрофановича Калинченко - в два
ряда (по ширине и по высоте) поставили железные шахтные вагонетки без колёс, а в
вагонетки уложили большие камни из тынов-заборов со всего Хутора. А в камнях
спрятали мины... Сегодня Кто-то сказал, что немцы идут. И все жители собрались
кучками возле дороги у своих дворов. И мы тоже, а с нами - и наши соседи, чьи
усадьбы не выходят на Луганскую дорогу (Рудики, Крыленки Яшины, Шура и Женя).
Мы молча стоим и вдруг из двора Ивана Митрофановича Калинченко по тропке мимо
погреба на велосипеде едет немец. Перед самой дорогой он чуть тормознул, быстро
глянул влево-вправо, съехал с пригорка на дорогу и покатил, неспешно крутя
педали, по дороге мимо нас, не глядя по сторонам, словно он на прогулке в пусты-
не. Вскоре, отстав от него метров на 30, начали выезжать другие немцы, держа
интервал метра 3. Все они одеты в серо-мышиные пилотки, шорты и рубашки с корот-
кими (выше локтя) рукавами, в ботинках. На боку у всех висит продольно-ребристый
цилндр (противогаз), а на животе - автомат. Всего их проехало (без единого звука
и не замечая толп народа у каждого двора) "40 велосипедистов. А уже когда они
все скрылись за Бугром на юг, в сторону Брянки, до меня дошел какой-то непрерыв-
ный грохот и из двора Ивана Митрофановича на дорогу поехали мотоциклы с коляс-
ками. Эти немцы (один верхом, другой в коляске) в касках и темной одежде. Но нам
не довелось их долго разглядывать - возле нас появились какие-то мужики (я не
запомнил их вида) и начали гнать наших на разборку баррикады. Женя Крыленко
(1927г.р.) в ответ буркнул: "А чиво я пайду!", за что получил удар "по морде" и
упал. А наша Мама поскорее увела меня во двор. А вскоре кто-то сказал: "Мина
рванула!", но я не запомнил звука взрыва, а только увидел клочья голубого дыма,
стеющиеся низко, над самыми булыжниками дороги, и относимые мимо двора на юг.
75. Немцы сразу объявили (через переводчика), чтобы все немедленно сдали всё оружие
в комендатуру - иначе - расстрел. Мама сразу спрятала свои боевые трофеи (взятые
ею осенью 1918г., когда наш партизанский отряд, где заправляли её брат Трифан и
Павло Крыленко, а 15-летняя Мама была связной, истребил немецкий гарнизон (более
100 немцев, а повара с его тесаком кинули в котёл), напав на них ночью во время
праздничного пира) - кинула две гранаты (она их называла по-немецки - бомбы) в
сортир, а штык-кинжал сунула в щель каменной кладки Сарая (но он скоро оттуда
исчез). А на другой день - 15 ИюЛя 1942г. Гриша понёс наше ружьё-одностволку,
но недалеко от двора его остановил немец из обоза и забрал ружьё. Гриша сразу
вернулся домой, взял меня за руку и повел по дороге в сторону моста. А перед
переездом, напротив хаты Семёна Даниловича Калинченко слева был крутой откос, а
вдоль него поставлены белые бетонные столбики. Тут Гриша отпустил мою руку, а я
- рад стараться - решил щегольнуть своей храбростью и пройти по узкой (с полмет-
ра) полоске между краем откоса и столбиками, между которыми были натянуты прово-
локи. Но я не успел шагнуть к откосу, как Гриша схватил меня одной рукой за
шиворот, поднял вверх, перенёс над проволокой и поставил на дорогу. Оказывается,
там была заложена мина, а её отгородили и обозначили. А я уже шагнул на неё, но
не успел поставить ногу... Потом Гриша привёл меня к взорванному мосту через
Камышеваху. Там немцы рядом с мостом устроили переправу - положили брёвна попе-
рёк речушки и сверху уложили доски. А для выталкивания наверх (по довольно кру-
тому откосу) повозок и каких-то больших коробок на колёсах, согнали толпу (много
сотен) народа. И успешно командовали этой толпой...
76. "16 ИюЛя 1942г. Мама где-то достала стакан молока; мне достался глоток и
он мне показался очень вкусным. Но от пробования Молока нас отвлёк воздушный бой
- высоко над нами вертелись и гонялись один за другим два самолёта - наш и их.
Я их не различал. По временам был слышен прерывистый стук пулемётов. Но мне было
не интересно. И самолёты вскоре мирно разлетелись в свои стороны. Только подпор-
тили удовольствие от глотка молока - единственного, что я запомнил за все годы
моего детства...
77. "Конец ИюЛя 1942г. Немцы начали выдавать по карточкам хлеб. В отличие от Наших
"кирпичиков", он круглый, не такой тёмный, но такой же невкусный.
78. Август 1942г. Мама протирает полы в коридоре, а Гриша и Нюся что-то натво-
рили, за что Мама без лишних слов отхлестала мокрой тряпкой. Гриша обиделся, взял меня
с собой, собрал под яблоней спелых (до этого мы с удовольствием ели моченые недо-
зрелые) яблок Белого Налива и мы с ним сели, ели яблоки, а Гриша при этом еще и
быстро нарисовал рисунок, где Мама хлещет нас мокрой тряпкой, ана другом рисунке
- как мы сидим и едим Белый Налив.
79. Август 1942г. мы выкопали картошку, поспевают помидоры и Нюся сварила по сво-
ему рецепту "Нюсин Суп" с перловой крупой - невероятно вкусный - давно такого
не ели!
80. "Сент 1942г. Нюся брала меня с собой, когда ходила на мельницу в пос.
Бугаёвку. Я не знаю результатов дела, но запомнилось яркое солнце, жара и вид
на тропу, ныряющую в темень балки, с красивыми рябыми деревьями дубов и жолудями
на земле.
81. "Сент 1942г. Нюся брала меня с собой, когда ходила на биржу труда. Вначале мы
пошли на поселок 7 и 8 (в коммунальный дом слева, если смотреть от полуказармы
школы № 37), где меня аж тошнило от скуки - пришлось долго ждать, пока Нюсина
приятельница накрасится, напудрится, оденется. Потом мы пошли в город на улицу
Ленина - в школу № 44, где немцы разместили биржу труда. Там не оказалось нужно-
го чиновника и мы пошли вокруг трехэтажного здания, где всё было усеяно мелкими
осколками битых стёкол.
82. 20 сентября 1942г. Мама уже давно ушла с соседками в Воронежскую область
добыть хлеба. Нашего Гришу немцы забирают на работу в Германию. Когда на мед-
комиссии он сказал, что ничего не видит в сумраке, ему ответили: "В Германии ВСЁ
ВЫЛЕЧАТ!" Нюся пошла проводить его на станцию Ирмино (ей дали отсрочку до возвра-
щения Мамы), а меня отвела через дорогу к моим племянникам - Валику и Эмме Кена-
ревым. Был светлый тёплый день, меня повели в сад, где среди опавших желтых лис-
тьев Эмма нашла большое Золотое Яблоко. Мне тоже дали кусочек - очень вкусно!
А как провожали Нюсю - я ничего не запомнил...
********************
А теперь я расскажу об одном эпизоде, связанный (как мне кажется)
с этими воспоминаниями.
Того же 14 ИюЛя 1942г. в нашем дворе появились три немца, которых поселили
у нас в Хате: двое пожилых (неулыбчивых, угрюмых) и один совсем молоденький,
симпатичный, весёлый, улыбчивый, смешливый, разговорчивый, неплохо понимающий и
говорящий по-русски. Он обращался к нашей Маме - "Матка!", молоко - "Млеко" (он
умудрился (сразу после поселения у нас) раздобыть где-то бутыль "млека" (тогда -
жуткого дефицита!) и попросил "Матку" сварить ему молочный суп "Suppe" из уже
поспевавших вишен. А наша "Матка!" долго сокрушалась, всё отговаривала его: "Та
шо ш цэ будэ! Хиба ж молоко з кыслымы вышнямы варять! Воно ж скыснэ!" А Алекс,
широко улыбаясь, поглаживает "Матку" по плечу и: "- НичекГо, Матка!" И "Матка"
повела нашего нового квартиранта (а у нас до этого всегда жило не менее десятка
квартирантов) в наш сад нарвать вишен. Мы ("Матка", Алекс и я) шли гуськом по
тропке, Алекс увидел в саду большую тёмную дырку (это кровля нашего "убежища",
вырытого летом 1941, весной 1942 провалилась САМА - сама-по-себе (без бомбёжки))
и Алекс долго и весело смеялся, когда Мама сказала, что это наше убежище от
немецких бомб. Потом "Матка" всё-же разожгла печку и сварила Алексу его любимый
"Suppe". Я не помню, что получилось с этим Suppe, но претензий-жалоб от Алекса
не было!
Но у нас немцы были только одну ночь и перебрались из нашей Хаты в более
солидный дом и подальше от края Хутора и от <партизанэн>.
И от них осталась только книга на немецком "Jule Vern <20 Tausend Lje unter
See-Wasser>" (я привёл название приблизительно) с синими картинками (в водной
глубине-тьме, среди диковинных рыб подводная лодка светит прожектором) внутри
на обложках, с подписью от-руки <Aucher Аlеxаndеr>. Я долгие детские годы погля-
дывал на неё (тогда почти не было интересного чтива), пока не уехал в 1959г. на
работу на Тянь-Шань - "Небесные Горы" (по-китайски)...
*********************
А с 18 августа по 19 сентября 1960г. состоялся мой первый отпуск и я с Юрой
Глива совершили Тур-поход по Тянь-Шаню (Узбекистан, Кырккызстан, Кащахстан).
Мы вышли из Соцгорода Ангрена, прошли 100м до его северной окраины,
"проголосовали" поднятием руки (тогда за границей в моде было путешествовать
<автостопом>), залезли на попутный грузовик, проехали по каньону речки Ахан-
Гаран, через Кураминский хребет (перевал Камчик 2400мнум), барханы песков Наждак
-кум, мост через Сыр-Дарью в Коканд, где посмотрели дворец Кудояр-Хана, медрессе
Нарбута-Бия, переночевали в мехмон-хоне, в 15ч 19 авг на попутном грузовике
проехали 40 км по Ферганской долине и переночевали под тута-пальмами у арыка на
хлопковом поле. 20 авг нас разбудили громкие трубные мелодии карнаев. На асфальт
-дороге нас (и ещё группу баранов и мужиков в ватных халатах) подобрал попутный
грузовик и мы с ветерком приехали в зелёный Андижан, где мне запомнились три
девочки (лет 10) в ярких халатах, мило улыбавшиеся Юре, пока Юра пил купленную
у Них воду. И ещё в парке птица, раскинутыми крыльями накрывшая кафе и киоски.
21 авг мы провели в зелёном Джалал-Абаде, где мы переночевали в высоких бурьянах
между могилами кладбища. Потом мы прошли через Ферганский хребет (перевал Кол-
Дама 3200мнум) до пос.Казарман, на попутном грузовике проехали 500км по Централь-
ному Тянь-Шаню до пос.Рыбачье, прошли-проехали-проплыли вокруг озера Иссык-Куль,
полазили там по боковым ущельям Джеты-Огуз и Алтын-Арашан до ледников, приехали
в посёлок угольщиков Джергалан (в 40км восточнее Превальска, где я позже - в
апреле-мае 1967 работал), там переночевали под ёлками Тянь-Шанскими, и утром 12
сентября 1960 вышли на бескрайнее плато на высоте 2500мнум. Нигде - ни кустика,
ни деревца. По чахлой траве во все стороны разбегаются колеи, проложенные авто-
машинами. Но ни одной машины мы не увидели даже издали. Моросил холодный (сен-
тябрь и 2500м!) дождь. А у нас ни зонта, ни плаща, а о полиэтилене я тогда ещё и
не знал. Мы легко одеты, промокли, замёрзли, спрятаться негде. Наконец-то под
вечер подошли к стойбищу. Из юрт вылезло с пол-сотни детей, баб, мужиков. Все -
казахи! Вылупились на невидаль - двух мокрых куриц, да ещё и пеших! А в этих
краях пеши НИКТО не ходит - это высший позор для казаха! Ещё у половцев слово
"казак" на их языке означало "страж передовой, ночной и дневной", естественно -
верхом на лошадЯх или на вер****Ях - вершнику сверху виднее! И нас (двух мокрых
куриц, да ещё и пеших!) не пустили переночевать не только в юрту, но даже под
навесы из неструганных досок для железяк-насосов. Поздно ночью Юра увидел во
тьме силуэты 2 домов. Подошли. На "Гав-гав" вышел казах. Юра попроил его пустить
нас переночевать. "- Некуда - жена радил!" - Ну в сарай пустите! "- Некуда - там
карова радил!" И мы ещё долго шлёпали по грязи во тьме, пока Юра увидел силуэт
дома. И тут нас пустили! Тут на отгонных пастбищах (джайляу) на лето приехали
четверо чеченцев, выселенных в 1944-том из Чечни и живущих теперь в станице
Иссык в 30км к востоку от г.Алиа-Ата. Они нас накормили и напоили горячим (у них
жарко топила печка), обсушили и спать уложили! Как в сказке! Бесплатно, конечно!
Утром 13 сентября 1960 я их сфотографировал - троих пожилых, седоватых, крепких
мужчин и отдельно (с ружьём-двустволкой, на коне верхом и стоя) - Аушев
Александер - молодой, стройный, красивый, весёлый, улыбчивый, без акцента
говорящий по-русски. И ЭТОМУ Александеру (но не Аушеру, а Аушеву!), как и ТОМУ
(14 июЛя 1942г.) 17 годочков! Неужели ТОМУ Александеру Аушеру ТОГДА (в 1942-ром)
удалось ТАМ (на Кавказе) "дать начало" ЭТОМУ Александеру Аушеву!? Ведь ТОМУ
Александеру "со товарищи" удалось прорваться "от северных морей" "до южных гор",
"до самых до Чечней"! Кто знает!?
А дома (в городе Ангрен, среди снежных гор Тянь-Шаня) я отпечатал фотографии
наших гостеприимных не-ангелов (но зато - спасителей!) и отослал их ИМ в станицу
Иссык. Ответа я не получил. А вечером того же 13 сентября 1960 я и Юра на машине
попутке приехали в ИХ станицу Иссык, откуда утром 14 сентября 1960 пришли (20 км
пешком по дороге) на озеро Иссык в снежных горах Заилийского Ала-Тау. А там дым
столбом выше гор - горит лес - ЕЛИ Тянь-Шанские. А 7 июля 1963 в это озеро Иссык
(по мнению Рокуэла Кента - известного путешественника-живописца, самое красивое
из всех виденных им озёр) сошёл катастрофический сель (грязе-каменный поток) и
смыл озеро (а чтоб спасим озеро, хватило бы одного бульдозера - засыпать промои-
ну в его завальной плотине). А потом этот грязе-каменный поток (уже вместе с
водами и камнями озера Иссык!) прошёл через ИХ станицу Иссык. И ответа из ИХ
станицы Иссык я так и не получил. И ИХ судьбы не знаю. Может кто-то знает!?
Отзовитесь! А-у-у-у!!!
Владимир Крыленко 01 августа 2010г.
[email protected]
Чуточку дополнено 14 июля 2021-го -
в юбилЕйный 80-й день к тому дАвнему 14 июля 1942-го
Метки:
