Три часа ночи

Три часа ночи.
Я сижу и жду звонка.
Ожидание мое самое привычное состояние. Я всегда жду. Когда перехожу к активным действиям, то ошибаюсь. Путаю средства, а самое главное путаю цели.
И вот я опять жду. Мне часто говорят, что ждать бессмысленно. Действие - залог победы.
Но в данном случае лучше ждать. Жду я уже 24 года и два месяца. Пока никто не звонил. Телефон остается холодным и молчаливым. Я настолько привык к нему, что трудно представить жизнь без этого близкого почти живого... почти существа.
Время идет. Люди меняются. Детские воспоминания продаются. Их сравнивают с землей и на этой основе строятся новые, но чужие воспоминания. А телефон молчит. Я иногда, украдкой смотрю на него. Надежда давно взяла верх... поборола меня. Да и я почти не сопротивлялся. Я вообще слабый соперник. Так вот, надежда на звонок одолела меня в честном поединке.
Я даже не знаю, кто должен позвонить. Но знаю, что должен.
При ожидании самым страшным является время. Я его периодически стараюсь убить, но оно бессмертно. Ни у кого не встречал большей воли к жизни.
Я начинаю вспоминать былое. Акробатические трюки под куполом цирка. Все отлажено, совершается легко, без страха, без смущения. Сотни глаз смотрят на тебя... сотни глаз переживают за тебя. Сотни сердец замирают при твоих падениях. Они не знают, что все падения заранее спланированы. Публике необходимо зрелище. Но это было давно. Теперь я не летаю. Теперь я весь обратился в слух.
Я сижу и жду звонка.
Иногда я подхожу к окну, достаю сигарету. Пока я курю, я наблюдаю за жизнью. Созерцание - мое привычное состояние. Вот в том окне живет художник. Он рисует портреты. Он уверен в том, что является художником потому, что рисует портреты. Если кто усомнится в этом, он всегда может продемонстрировать свои работы. Их много. Они развешаны по стенам. Все работы висят на своих местах в его однокомнатной квартире. Ни одна из них не покидала этих стен. Мест осталось уже мало. Может еще три, четыре портрета. Место закончится. Вешать будет некуда. Тогда художник перестанет быть художником. Он станет писателем или музыкантом. Он еще не определился. Но точно знает, что художником больше не будет. Он сам выберет свою дальнейшую судьбу. Я не знаю этого человека, не видел его работ, но знаю, что так и будет.
А я выбрасываю окурок в окно и возвращаюсь на свое место. Я возвращаюсь к ожиданию.
Вчера вечером в окне я видел падение поэта. Он шел своей нетвердой поэтической походкой поперек улицы. Потерял то ли равновесие, то ли опору. Пошатнулся. Упал. Упал он в придорожный сугроб. И падение, похоже, было удачным. Сугроб мягким и глубоким. Поэт свернулся калачиком и уснул. Утром снегоочистительная машина сгребла его вместе со снегом и увезла куда-то.
Что это? Вы слышали? Или мне опять показалось. Да мне периодически кажется, что мой телефон подает признаки жизни. Может я уже сошел с ума?
Нет, нет... Он и правда издает какие-то звуки. Это он так звонит? Он звонит! Я беру его гладкую и холодную трубку. Прикладываю к уху.
- Привет. Я ждал тебя. Ждал, когда же ты позвонишь. А ты все не звонишь и не звонишь. Я устал ждать. Но теперь я счастлив. Я дождался.
Я долго слушаю многозначительное молчание, лишь иногда нарушаемое короткими гудками.
На улице ночь. Три часа.

2008