Горькое лекарство
Вот так отпустить от себя всё, и лететь, лететь... Оставляя далеко внизу серые сумрачные дома, чёрные запрокинутые длани деревьев, всю свою никчёмную, лишённую высокого смысла жизнь.
Лететь в зимнее небо, навстречу космическому холоду, льду облаков. Лететь, не замечая того, как режет ветер щёки и лоб, как что-то кричат люди. Смешные... руками-то как размахивают, с чего это они? Над кем они склонились, и почему так взволнованны их лица? Почему я опять вижу лица? Ба... да склонились-то они... надо мной.
В следующее мгновение нестерпимый скрежет раздаётся в моём правом плече. Мне кажется, его слышат все: подвижный юноша с восточным лицом, белокурая женщина без куртки, которая кричит: ?Ляля, Ляля!!? и что-то пытается подсунуть мне под голову, мой испуганный товарищ по ансамблю, сидящий прямо на мокрой дороге... Я начинаю вспоминать: мы возвращались после выступления, мы не в Москве, скоро должен подойти микроавтобус до конечной... Я хочу приподняться, опереться на руку. Скрежет усиливается, но рука не шевелится. Отчего вы все уставились на мою ногу? Успокойтесь, с ней-то всё в порядке.
Ярко мигая огнями, подъезжает полицейская машина. Меня огораживают аварийными ?треугольниками?. Несмотря на декабрь, мне совсем не холодно, хотя начинает бить сильная дрожь. Дрожь бьёт, но не от холода.
По асфальту разбросано передавленное содержимое моей сумочки. По беспомощно распластанному кошельку совсем близко проезжают колёса автомобиля. Слева, запрокинув сломанный гриф, безучастно коченеет моя выпавшая из футляра скрипка.
Неловко и странно мне лежать без движения в перекрученном пальто. Но отчего никто ни о чём не спрашивает меня? Или нет, это же мне задают вопросы.
И так нестерпимо стыдно. Ещё утром безотчётная тоска сдавила мне горло, и в какой-то момент показалось, что почти опротивела жизнь.
23 января 2021 г.
Лететь в зимнее небо, навстречу космическому холоду, льду облаков. Лететь, не замечая того, как режет ветер щёки и лоб, как что-то кричат люди. Смешные... руками-то как размахивают, с чего это они? Над кем они склонились, и почему так взволнованны их лица? Почему я опять вижу лица? Ба... да склонились-то они... надо мной.
В следующее мгновение нестерпимый скрежет раздаётся в моём правом плече. Мне кажется, его слышат все: подвижный юноша с восточным лицом, белокурая женщина без куртки, которая кричит: ?Ляля, Ляля!!? и что-то пытается подсунуть мне под голову, мой испуганный товарищ по ансамблю, сидящий прямо на мокрой дороге... Я начинаю вспоминать: мы возвращались после выступления, мы не в Москве, скоро должен подойти микроавтобус до конечной... Я хочу приподняться, опереться на руку. Скрежет усиливается, но рука не шевелится. Отчего вы все уставились на мою ногу? Успокойтесь, с ней-то всё в порядке.
Ярко мигая огнями, подъезжает полицейская машина. Меня огораживают аварийными ?треугольниками?. Несмотря на декабрь, мне совсем не холодно, хотя начинает бить сильная дрожь. Дрожь бьёт, но не от холода.
По асфальту разбросано передавленное содержимое моей сумочки. По беспомощно распластанному кошельку совсем близко проезжают колёса автомобиля. Слева, запрокинув сломанный гриф, безучастно коченеет моя выпавшая из футляра скрипка.
Неловко и странно мне лежать без движения в перекрученном пальто. Но отчего никто ни о чём не спрашивает меня? Или нет, это же мне задают вопросы.
И так нестерпимо стыдно. Ещё утром безотчётная тоска сдавила мне горло, и в какой-то момент показалось, что почти опротивела жизнь.
23 января 2021 г.
Метки:
