Материнская любовь спасает
притча
Бобылев Анатолий
Жил-был князь Гостин с княгиней-душою – Офимьей Александровной, послушной жёнушкой. Пришло времечко, и от батюшки умного да от матушки разумной родилося чадушко неумное да неразумное – безумный Иванушко Гостиный сын.
Как забрал Господь у Иванушки родного батюшку, так и остался сиротою Иванушка с родной матушкой – честной вдовой Офимьей Александровной. Пред кончиной своей смертною князь Гостин горько сетовал о судьбе чадушки своего любимого да наказывал жене-княгинюшке спасти душу бессмертную сыночка их безумного.
…Уж учила-учила одинокая честна вдова своего сынка уму-разуму, да не в прок всё ученье шло. Как подрос Иванушка, наказывала ему матушка:
– Свет ты, моё чадушко! Возьми, сколь тебе надобно золотой казны да ступай во славную дружину князя Владимира, научись там ратному делу, стань защитником земли Русской таким, как мы – горемычным вдовам да сиротам!
Насмеялся над матушкой Иванушка: стал тащить он золоту казну отца-батюшки во царёв кабак и охоч он стал не до ратного дела, а до зелена вина! И спознался он там с голями кабацкими да с жёнками-курвами и девками-дурками.
Как прознала об этом его родна матушка, так брала она сына Иванушку за рученьки белые, за его перстни златые, глядела ему кротко в очи ясные, унимала своё чадо милое, дитятко любимое:
– А гой же ты, свет мой, чадо ненаглядное, Иванушко Гостиный сын! Уж полно ходить тебе во царёв кабак, уж полно кушать-пить зелена вина да полно тащить туда золоту казну, трудом и потом добытую твоим покойным батюшкой, Царствие ему Небесное! Аз прошу тебя: не имей ты союза с голями кабацкими, не связывайся, чадо моё, с жёнками беспутными, не знайся ты с девками пропащими. Пожалей меня, матушку твою: уже все глаза проплакала, тебя ночами дожидаючись...
Не слушался Иванушка родной матушки: зло бранил-ругал её бранью неподобною, бранью кабацкою, да всё по-матерному, как неверные татары научили нас... И пошёл он всё равно во царёв кабак, стал тут пить-кушать зелена вина да знаться с теми голями кабацкими, с теми жёнками, блудующими плутовками, да с теми девками – скурвившимися дурками.
Прослышала о его похождениях родна матушка – честна вдова – княгиня Офимья Александровна, приходила она во царёв кабак, говорила там таковое слово:
– А гой же вы народ, люди православные! Не видали ль вы моего чада милого, дитятки любимого: по имени Иванушко Гостиный сын?
Отвечает ей народ православный:
– А гой же ты, честна вдова, Офимья Александровна! Не видали мы твоего чада милого, Иванушку Гостиного.
Обращалась тогда княгиня Офимья Александровна к тем голям кабацким:
– А гой же вы, голи вы кабацкие! Вы скажите мне, где моё чадо милое, дитятко любимое, по имени Иванушко Гостиный сын? А за то – одарю вас златом-серебром.
Вынимала честна вдова Офимья Александровна последнюю свою денежку – злато-серебро из казны княжеской, клала на стол пред голями кабацкими, низко в пояс им кланялась. Привели тут голи кабацкие пьяна добра молодца Иванушку Гостиновича: уж еле стоит он, глядит искоса на мать, ухмыляется, одежёнкой худою с чужого плеча утирается, при всём честном народе православном требует у матери денежку на опохмелочку... Заплакала его родна матушка над сыновьей головушкой пропащей, над его жёлтыми кудрями, и выплакала тут все слёзы свои горькие... Взяла тогда она сына Иванушку за белые рученьки его, не украшенные уже златыми перстнями, да повела его на пристань корабельную, к тем купцам заморским, говорила им:
– А гой же вы, купцы, заморяне да вавилоняне! А купите вы у меня чадо милое, купите дитя любимое, именем зовут его Иванушко. И дайте мне за него пятьдесят рублей.
Подходил да торговал тут Павел, гость заморянин да вавилонянин:
– А гой же ты, честна вдова Офимья Александровна! Уж не вора ли ты продаёшь да не разбойника? Не ночного ли подорожничка?..
Ответ ему держит молода вдова:
– Не вора аз продаю, не разбойника, не ночного подорожника: продаю своё чадо милое, чадо единственное – Иванушку Гостиного сына, чтоб в сторонке чужой он набрался ума-разума да не губил душу свою бессмертную на волюшке-вольной, на Руси Святой да Православной...
Тут как спроговорит сам Иванушка Гостинович:
– Уж ты гой еси, Павел, гость заморянин, гость вавилонянин! Не жалей-ко ты денег, не прогадаешь – аз сгожусь тебе молодцем в повара знатные! Уж ты дай-ка бабе сто рублей, дабы было на что ей до гробовой доски не скитаться!
И прибавил тут добрый молодец сквозь зубы словцо резкое:
– И ты прощай-кось, прощай, честна вдова Офимья Александровна! По лицу-то ты была мне – родна матушка, а по сердцу видать – змея лютая... змея лютая да подколодная!
Плюнул он в глаза матушке да оттолкнул её… На восток упала да закрестилася его матушка: просила слёзно Спаса-Господа простить её сына безумного! Засим кланялась в ноженьки Павлу – купцу-гостю заморскому, просила стал его хозяином сына её любимого.
Приказал тотчас Павел, славный гость наш, повязать Иванушку, как разбойника, увидав дела его лютые! Подбежали тут слуги Павловы: вязали у Иванушки рученьки белые верёвочками шелковыми, повели его в ту пору да в то времечко в кузницу да сковали ему резвы ноженьки в тройные и двойные кавелды – в ножные заплетины. Повели затем Иванушку на свой корабль чёрный да посадили в трюм корабельный. Тотчас катали они якоря булатные, подымали паруса полотняные: отправлялися купцы в свою сторонушку за Чермное море Русское.
Лишь одна стояла на морской пристани честна вдова Офимья Александровна да крестила она рученькой правою сынка своего, Иванушку, в путь-дорожку дальнюю, сторону чужеземную. А в ответ ей, с корабля чёрного, чадо её милое, дитя любимое – Иванушко Гостинович – проклинал судьбу свою горькую да крыл родну матушку последними словами матерными.
…Посреди моря Чермного, моря Русского, разыгралася буря ненастная, полился стеною ливень-дождь на корабль заморский. Заревели воды чёрные, открыв бездны глубокие, засвистали ветра лютые в оголённых мачтах корабельных! Заскрипел корабль перед гибелью неминучею: как взмолились тут люди в корабле том о грехах своих нераскаянных, плачут все да навеки друг с дружкой прощаются.
Очнулся и наш Иванушка с хмеля беспробудного от дыхания смерти злой. Расшвыряла его буря лютая по трюму чёрному, докатила в тьме кромешной до оконца тусклого. Поднял в кои веки-то добрый молодец взгляд свой сквозь оконце узкое в небеса разгневанные и узрел в ярких молниях лик Пречистой Матери – Пресвятой Богородицы: то не капли дождевые падали с небес, а слёзы горькие с лика Богородицы о душе его падшей капали!.. А на море том Чермном по волнам высоким скачут бесы лютые: ржут да скалятся, предвкушая дань великую с корабля заморского. Гулким воплем приоткрылася бездна чёрная, бездна лютая, под корабликом на мгновение, и узрел Иванушка в глубине её – пропасть огненную, где горели душеньки человеческие во грехах своих нераскаянных...
Содрогнулась у Иванушки душа Христианская делам своим тёмным, грехам лютым да неисповеданным. Горячо взмолился тут Иванушко Гостиный сын:
– Уж помилуй Ты меня грешного, милосердный Боже мой!!! В безумии да лености погубил себя аз и теперь плачуся горшенько о душе жестокосердой своей! Каюся, Господи, о делах своих злых: как свинья в калу лежит, тако и аз греху служу! И молю Тебя, Владыко мой: освободи меня от работы врага страшного – сатаны, и вразуми меня творить волю Твою Божию... О, моя Владычица Небесная! Зову тебя из глубины души моей: прими недостойную молитву мою и донеси Сыну Твоему – Христу Богу нашему, дабы смиловался Он надо мною и спас от наглой смерти и не оставил меня грешного, хотя аз, недостойный, и оставил по воле своей злой Бога моего... Пресвятая Богородица, даруй мир и тишину в душе моей и на море Чермном, спаси рабов Твоих в корабле сем путешествующих. Ангелы Божии, наставники и хранители душ и телес наших от святого крещения, не оставьте нас погибающих, но сотворите нас достойными Царствия Божия!.. Так вручаю отныне и вовеки веков душу мою заблудшую в руки твои, Господи, и предаюся всецело воле Твоей милосердной! Аминь...
Зарыдал тут Иванушка слезами горькими из души своей облегчившейся. На молитву сию покаянную тотчас скрылись бесы злобные от взора Иванушкина, отступила смута-печаль из души Христианской, утишилась буря морская под волею Начальника тишины – самого Христа! Воссияла радостью Матушка Пресвятая Богородица и полились тут с неба лучи светлые под ликующую песнь херувимскую о душах спасённых. И снесла волна ласковая через всё Чермное море Русское тот корабль заморский на берег дальний…
Как сошёл с корабля на родную сторонушку Павел – гость купеческий, так первым делом он тотчас зашёл с друзьями-спутниками во церкви Божии, где поставил за чудесное спасение своё – свечи пудовые воскояровые, да молились они все на молебнах благодарственных!
…Поставил Павел нашего добра молодца – Иванушку Гостиновича, в службу поварскую: год служил Иванушка, да служил верой-правдою! Охраняли его крепко слуги Павловы от вина да страстей пагубных, побеждая врагов человеческих усердным постом да молитвою. А в дни воскресные шёл Иванушка во храмы Божии, сохраняясь в чистоте молитвой святой родительской.
На другой год служил Иванушка у Павла стольником: учился уму-разуму у друга верного! А на третий год поставил Павел добра молодца уж начальствовать над тридесятью кораблями, и служил Иванушка Гостинович ему верой-правдой неизменною.
На четвёртый год одарил Иванушку гость купеческий за службу его верную златом-серебром да свободной волей-вольною! Отпустил он Иванушку на все четыре стороны, но добрый молодец тосковал лишь о родной земле да отверженной им родной матушки. Отслужил благодарственный молебен Иванушка в церкви Божией, помолился Богу-Господу за хозяина и великого дружку своего – Павла – гостя заморского, испросил прощения у своих товарищей да отправился из страны дальней, страны чужеземной, во сторонку родненькую, долго чаянную.
...Пришёл Иванушка на кораблике за море Русское в чермноморский град, во Святую Русь; принарядился добрый молодец, взял с собою злата-серебра да на пристань сошёл. Подбежала к нему братия нищая: просит милостыню Христа ради. Всех оделил Иванушка, никого не обидел, просил лишь молитв их за матушку свою Офимью Александровну. Тут подходит к нему старушка седовласая, вся в ветхом платьице, глядит ему в очи ясные да спрашивает:
– Гой еси, добрый молодец, гость заморский! Не видал ли ты в стороне чужой моё чадо милое, чадо единственное – Иванушку, сыночка Гостиного? Каждый день Божий молюся на этой пристани за него, грешная, да никак не дождусь весточки от сыночка любимого...
Волною горячей облилося сердце Иванушки, притянуло его силой неведомой к старушонке той. Кланялся он низенько ей в ноженьки при честном народе православном, омывал-целовал ей ручку правую слезами горячими за крест её тяжкий:
– Матушка моя родная, Офимья Александровна! Нет мне, сыну твоему непутёвому, прощения за дела мои лютые! Спасла меня ты молитвами своими, у Самого Христа вымолила, так позволь и мне хоть самую малость отблагодарить тебя да утешить в старости...
Тут брала честна вдова Офимья Александровна сына своего Иванушку за рученьки белые его, за златые перстеньки, подымала его с коленочек, прижимала своё чадо милое, дитятко любимое к сердечку истосковавшемуся, целовала сыночка долгожданного в уста сахарные, говорила с ним ласково-ласково, без зла-памяти.
Отправились они в великой радости в вотчину отцовскую и с тех пор стали вместе жить-поживать, добро преумножать, худа-зла не знать да в любви Божией век корoтать.
Бобылев Анатолий
Жил-был князь Гостин с княгиней-душою – Офимьей Александровной, послушной жёнушкой. Пришло времечко, и от батюшки умного да от матушки разумной родилося чадушко неумное да неразумное – безумный Иванушко Гостиный сын.
Как забрал Господь у Иванушки родного батюшку, так и остался сиротою Иванушка с родной матушкой – честной вдовой Офимьей Александровной. Пред кончиной своей смертною князь Гостин горько сетовал о судьбе чадушки своего любимого да наказывал жене-княгинюшке спасти душу бессмертную сыночка их безумного.
…Уж учила-учила одинокая честна вдова своего сынка уму-разуму, да не в прок всё ученье шло. Как подрос Иванушка, наказывала ему матушка:
– Свет ты, моё чадушко! Возьми, сколь тебе надобно золотой казны да ступай во славную дружину князя Владимира, научись там ратному делу, стань защитником земли Русской таким, как мы – горемычным вдовам да сиротам!
Насмеялся над матушкой Иванушка: стал тащить он золоту казну отца-батюшки во царёв кабак и охоч он стал не до ратного дела, а до зелена вина! И спознался он там с голями кабацкими да с жёнками-курвами и девками-дурками.
Как прознала об этом его родна матушка, так брала она сына Иванушку за рученьки белые, за его перстни златые, глядела ему кротко в очи ясные, унимала своё чадо милое, дитятко любимое:
– А гой же ты, свет мой, чадо ненаглядное, Иванушко Гостиный сын! Уж полно ходить тебе во царёв кабак, уж полно кушать-пить зелена вина да полно тащить туда золоту казну, трудом и потом добытую твоим покойным батюшкой, Царствие ему Небесное! Аз прошу тебя: не имей ты союза с голями кабацкими, не связывайся, чадо моё, с жёнками беспутными, не знайся ты с девками пропащими. Пожалей меня, матушку твою: уже все глаза проплакала, тебя ночами дожидаючись...
Не слушался Иванушка родной матушки: зло бранил-ругал её бранью неподобною, бранью кабацкою, да всё по-матерному, как неверные татары научили нас... И пошёл он всё равно во царёв кабак, стал тут пить-кушать зелена вина да знаться с теми голями кабацкими, с теми жёнками, блудующими плутовками, да с теми девками – скурвившимися дурками.
Прослышала о его похождениях родна матушка – честна вдова – княгиня Офимья Александровна, приходила она во царёв кабак, говорила там таковое слово:
– А гой же вы народ, люди православные! Не видали ль вы моего чада милого, дитятки любимого: по имени Иванушко Гостиный сын?
Отвечает ей народ православный:
– А гой же ты, честна вдова, Офимья Александровна! Не видали мы твоего чада милого, Иванушку Гостиного.
Обращалась тогда княгиня Офимья Александровна к тем голям кабацким:
– А гой же вы, голи вы кабацкие! Вы скажите мне, где моё чадо милое, дитятко любимое, по имени Иванушко Гостиный сын? А за то – одарю вас златом-серебром.
Вынимала честна вдова Офимья Александровна последнюю свою денежку – злато-серебро из казны княжеской, клала на стол пред голями кабацкими, низко в пояс им кланялась. Привели тут голи кабацкие пьяна добра молодца Иванушку Гостиновича: уж еле стоит он, глядит искоса на мать, ухмыляется, одежёнкой худою с чужого плеча утирается, при всём честном народе православном требует у матери денежку на опохмелочку... Заплакала его родна матушка над сыновьей головушкой пропащей, над его жёлтыми кудрями, и выплакала тут все слёзы свои горькие... Взяла тогда она сына Иванушку за белые рученьки его, не украшенные уже златыми перстнями, да повела его на пристань корабельную, к тем купцам заморским, говорила им:
– А гой же вы, купцы, заморяне да вавилоняне! А купите вы у меня чадо милое, купите дитя любимое, именем зовут его Иванушко. И дайте мне за него пятьдесят рублей.
Подходил да торговал тут Павел, гость заморянин да вавилонянин:
– А гой же ты, честна вдова Офимья Александровна! Уж не вора ли ты продаёшь да не разбойника? Не ночного ли подорожничка?..
Ответ ему держит молода вдова:
– Не вора аз продаю, не разбойника, не ночного подорожника: продаю своё чадо милое, чадо единственное – Иванушку Гостиного сына, чтоб в сторонке чужой он набрался ума-разума да не губил душу свою бессмертную на волюшке-вольной, на Руси Святой да Православной...
Тут как спроговорит сам Иванушка Гостинович:
– Уж ты гой еси, Павел, гость заморянин, гость вавилонянин! Не жалей-ко ты денег, не прогадаешь – аз сгожусь тебе молодцем в повара знатные! Уж ты дай-ка бабе сто рублей, дабы было на что ей до гробовой доски не скитаться!
И прибавил тут добрый молодец сквозь зубы словцо резкое:
– И ты прощай-кось, прощай, честна вдова Офимья Александровна! По лицу-то ты была мне – родна матушка, а по сердцу видать – змея лютая... змея лютая да подколодная!
Плюнул он в глаза матушке да оттолкнул её… На восток упала да закрестилася его матушка: просила слёзно Спаса-Господа простить её сына безумного! Засим кланялась в ноженьки Павлу – купцу-гостю заморскому, просила стал его хозяином сына её любимого.
Приказал тотчас Павел, славный гость наш, повязать Иванушку, как разбойника, увидав дела его лютые! Подбежали тут слуги Павловы: вязали у Иванушки рученьки белые верёвочками шелковыми, повели его в ту пору да в то времечко в кузницу да сковали ему резвы ноженьки в тройные и двойные кавелды – в ножные заплетины. Повели затем Иванушку на свой корабль чёрный да посадили в трюм корабельный. Тотчас катали они якоря булатные, подымали паруса полотняные: отправлялися купцы в свою сторонушку за Чермное море Русское.
Лишь одна стояла на морской пристани честна вдова Офимья Александровна да крестила она рученькой правою сынка своего, Иванушку, в путь-дорожку дальнюю, сторону чужеземную. А в ответ ей, с корабля чёрного, чадо её милое, дитя любимое – Иванушко Гостинович – проклинал судьбу свою горькую да крыл родну матушку последними словами матерными.
…Посреди моря Чермного, моря Русского, разыгралася буря ненастная, полился стеною ливень-дождь на корабль заморский. Заревели воды чёрные, открыв бездны глубокие, засвистали ветра лютые в оголённых мачтах корабельных! Заскрипел корабль перед гибелью неминучею: как взмолились тут люди в корабле том о грехах своих нераскаянных, плачут все да навеки друг с дружкой прощаются.
Очнулся и наш Иванушка с хмеля беспробудного от дыхания смерти злой. Расшвыряла его буря лютая по трюму чёрному, докатила в тьме кромешной до оконца тусклого. Поднял в кои веки-то добрый молодец взгляд свой сквозь оконце узкое в небеса разгневанные и узрел в ярких молниях лик Пречистой Матери – Пресвятой Богородицы: то не капли дождевые падали с небес, а слёзы горькие с лика Богородицы о душе его падшей капали!.. А на море том Чермном по волнам высоким скачут бесы лютые: ржут да скалятся, предвкушая дань великую с корабля заморского. Гулким воплем приоткрылася бездна чёрная, бездна лютая, под корабликом на мгновение, и узрел Иванушка в глубине её – пропасть огненную, где горели душеньки человеческие во грехах своих нераскаянных...
Содрогнулась у Иванушки душа Христианская делам своим тёмным, грехам лютым да неисповеданным. Горячо взмолился тут Иванушко Гостиный сын:
– Уж помилуй Ты меня грешного, милосердный Боже мой!!! В безумии да лености погубил себя аз и теперь плачуся горшенько о душе жестокосердой своей! Каюся, Господи, о делах своих злых: как свинья в калу лежит, тако и аз греху служу! И молю Тебя, Владыко мой: освободи меня от работы врага страшного – сатаны, и вразуми меня творить волю Твою Божию... О, моя Владычица Небесная! Зову тебя из глубины души моей: прими недостойную молитву мою и донеси Сыну Твоему – Христу Богу нашему, дабы смиловался Он надо мною и спас от наглой смерти и не оставил меня грешного, хотя аз, недостойный, и оставил по воле своей злой Бога моего... Пресвятая Богородица, даруй мир и тишину в душе моей и на море Чермном, спаси рабов Твоих в корабле сем путешествующих. Ангелы Божии, наставники и хранители душ и телес наших от святого крещения, не оставьте нас погибающих, но сотворите нас достойными Царствия Божия!.. Так вручаю отныне и вовеки веков душу мою заблудшую в руки твои, Господи, и предаюся всецело воле Твоей милосердной! Аминь...
Зарыдал тут Иванушка слезами горькими из души своей облегчившейся. На молитву сию покаянную тотчас скрылись бесы злобные от взора Иванушкина, отступила смута-печаль из души Христианской, утишилась буря морская под волею Начальника тишины – самого Христа! Воссияла радостью Матушка Пресвятая Богородица и полились тут с неба лучи светлые под ликующую песнь херувимскую о душах спасённых. И снесла волна ласковая через всё Чермное море Русское тот корабль заморский на берег дальний…
Как сошёл с корабля на родную сторонушку Павел – гость купеческий, так первым делом он тотчас зашёл с друзьями-спутниками во церкви Божии, где поставил за чудесное спасение своё – свечи пудовые воскояровые, да молились они все на молебнах благодарственных!
…Поставил Павел нашего добра молодца – Иванушку Гостиновича, в службу поварскую: год служил Иванушка, да служил верой-правдою! Охраняли его крепко слуги Павловы от вина да страстей пагубных, побеждая врагов человеческих усердным постом да молитвою. А в дни воскресные шёл Иванушка во храмы Божии, сохраняясь в чистоте молитвой святой родительской.
На другой год служил Иванушка у Павла стольником: учился уму-разуму у друга верного! А на третий год поставил Павел добра молодца уж начальствовать над тридесятью кораблями, и служил Иванушка Гостинович ему верой-правдой неизменною.
На четвёртый год одарил Иванушку гость купеческий за службу его верную златом-серебром да свободной волей-вольною! Отпустил он Иванушку на все четыре стороны, но добрый молодец тосковал лишь о родной земле да отверженной им родной матушки. Отслужил благодарственный молебен Иванушка в церкви Божией, помолился Богу-Господу за хозяина и великого дружку своего – Павла – гостя заморского, испросил прощения у своих товарищей да отправился из страны дальней, страны чужеземной, во сторонку родненькую, долго чаянную.
...Пришёл Иванушка на кораблике за море Русское в чермноморский град, во Святую Русь; принарядился добрый молодец, взял с собою злата-серебра да на пристань сошёл. Подбежала к нему братия нищая: просит милостыню Христа ради. Всех оделил Иванушка, никого не обидел, просил лишь молитв их за матушку свою Офимью Александровну. Тут подходит к нему старушка седовласая, вся в ветхом платьице, глядит ему в очи ясные да спрашивает:
– Гой еси, добрый молодец, гость заморский! Не видал ли ты в стороне чужой моё чадо милое, чадо единственное – Иванушку, сыночка Гостиного? Каждый день Божий молюся на этой пристани за него, грешная, да никак не дождусь весточки от сыночка любимого...
Волною горячей облилося сердце Иванушки, притянуло его силой неведомой к старушонке той. Кланялся он низенько ей в ноженьки при честном народе православном, омывал-целовал ей ручку правую слезами горячими за крест её тяжкий:
– Матушка моя родная, Офимья Александровна! Нет мне, сыну твоему непутёвому, прощения за дела мои лютые! Спасла меня ты молитвами своими, у Самого Христа вымолила, так позволь и мне хоть самую малость отблагодарить тебя да утешить в старости...
Тут брала честна вдова Офимья Александровна сына своего Иванушку за рученьки белые его, за златые перстеньки, подымала его с коленочек, прижимала своё чадо милое, дитятко любимое к сердечку истосковавшемуся, целовала сыночка долгожданного в уста сахарные, говорила с ним ласково-ласково, без зла-памяти.
Отправились они в великой радости в вотчину отцовскую и с тех пор стали вместе жить-поживать, добро преумножать, худа-зла не знать да в любви Божией век корoтать.
Метки:
